Чукча-читатель

[Vishenka]

Как и у Нел, которая признавалась выше в этом топике в интересе к Британии, у меня тоже есть повышенное любопытство ко всему британскому. Давным-давно в отдельном топике, кажется "Бремя белого человека" в "обо всем", я рассказывала о впечатлениях от фундаментального труда англо-американского историка Наяла Фергюсона по истории Британской Империи.
После этого прочла два художественных произведения, которые с темой Империи может и слабо перекликаются, но несомненно выражают английский дух, если есть такая вешхь
Обе относятся к английской классике и обе меня поразили, первая - приятно, вторая - неприятно. Первая книга - это "Ярмарка тшеславия" Уильяма Теккерея, вторая - Wuthering Heihgts Эмили Бронте, кажется, по-русски это будет "Грозовой перевал".
Теккерея я читала потому, что сама захотела, а "Грозовой перевал" - для книжного клуба, дамы некоторые пожаловались, что им в школе не довелось прочесть эту книгу в силу вариабельности школьных программ.
Теккерей чем-то напомнил мне "энциклопедию русской жизни 19 века" - "Евгения Онегина", хотя, наверное, должно быть наоборот - Пушкин при написании "Онегина" вдохновлялся образцами лучшей европейской литературы. Не знаю, входил ли в круг его чтения роман Теккерея, но очень на то похоже. Сюжет интересный, язык современный, внимание читателя автор держит постоянно - одно слово: классика.
Роман Бронте оказался единственным, ею написанным - рано умерла, вроде от туберкулеза. Более известны две другие ее сестры - Шарлотта и Джейн, одна из которых и опубликовала посмертно книгу сестры. Роман написан позже, чем "Ярмарка тшеславия", но грамматическое построение фраз отдает ветхостью и затхлостью. В тех местах, где она передает местный акцент одного из героев книги, просто ничего не понятно. Мое мнение поддержала по крайней мере еше одна читательница, которая категорично сказала: "Я вот тоже не понимаю, что в этой книге находят. Мне кажется, что это жалость к рано умершей женшине (29 лет)." Даже на мой взгляд есть у книги несомненные достоинства - сильно выписанные запоминаюшиеся характеры, но мотивации действий заставляют не только сомневаться в хорошем знании жизни автором, но и подозревать, что жила она больше в мире воображения. Много бушуюших страстей, обманов, обмороков, чувствительности ("Рабыня Изаура" своего времени?). В обшем, относясь к человеку хорошо, не советовала бы читать "Грозового перевала"