"Весна по-русски" во Франции

[Nemo]

Сегодняшняя статья из "Новой газеты":

Елена ДЬЯКОВА, обозреватель "Новой", Париж

ЧТО В РОССИИ НА ПТИЧЬИХ ПРАВАХ, В ПАРИЖЕ РАЗЛЕТАЕТСЯ

Коммерческим успехом пользуется наша некоммерческая литература
Экспозиция России на Парижском книжном салоне видна издалека благодаря ее дизайну - почти инсталляции по проекту Павла Каплевича. Это целая роща железных труб, оклеенных белой глянцевой бумагой. Подразумевается весенний березовый лес. Черные подпалины на стволах берез заменены типографскими надпечатками на глянце - именами русских писателей (у классиков гарнитура покрупнее, у современников - помельче, кое-где даны строки - совсем уж тенью).
Меж стволов стоят стенды и чурбачки из натуральных березовых пней с белой подушечкой поверху.
Сыграли в непредсказуемый, березовый и трубопрокатный постмодерн рюсс.
Образ России на Парижской книжной ярмарке так же разнолик, как сама страна. Все типы нашего человека - в одном салоне.
Тут, собственно, два выбора. В латинице и в кириллице.
Что из мегатекста "Русская словесность" выбрано для перевода и издания во Франции? И что привезли на салон мы сами? Образы пересекаются - но не совпадают.
Выбор латиницы
Мода на нас, таких перестроечных, давно прошла. А то, что не модой приносится и не модой смывается из сердца вон, осталось на полках.
Хотя французские понятия о литературном "стиле рюсс" не худо было б и перенять. А то у нас у самих такого - из натуральных материалов - давно не носят.
Русские программы есть у всех ведущих издательств Франции: Gallimard, Actes Sud, Fayard, Flammarion, Albin Michel переводят письма Мусоргского, дневники Корнея Чуковского и "Записки об Анне Ахматовой" Лидии Чуковской, прозу Ариадны Эфрон (во французском переводе - "Хроника обычного ГУЛАГа") и "Памятные записки" Давида Самойлова, дневники Зинаиды Гиппиус 1919 года, труды Тынянова, Якобсона, Проппа, Бахтина, собрание сочинений Розанова, книгу Бердяева о Хомякове, этюды Евгения Трубецкого о русской иконе, тбилисского футуриста Ильязда, трактаты товарища Троцкого - и "Одноэтажную Америку" Ильфа и Петрова...
То есть на стендах парижского книжного магазина Жильбера Жозефа царит именно то, что у нас как бы еще есть, но давно живет на птичьих правах малотиражного излишества.
К кассам на салоне все время стояли длинные очереди покупателей.
Мадам Тайя де Ремьес, генеральный комиссар Парижского салона, отметила, что книги "родом из страны-гостя" имеют в 2005 году удивительный коммерческий успех.
На прошлогоднем, "китайском", салоне продажи были ощутимо ниже.
Переводят и детективы - но с разбором. Акунин (весь, весь, весь!). Маринина. Татьяна Устинова и Леонид Юзефович. Но вот, пожалуй, и все по этой завлекательной части.
Зато в двух французских изданиях живет страшная детдомовская хроника Рубена Гонсалеса Гальего "Белое на черном". Не счесть изданий Улицкой и Пелевина. Сложная структура, мощный и очень русский культурный слой романа Михаила Шишкина "Взятие Измаила" не испугали французского читателя. Быстро переведен жестокий роман Ольги Славниковой "Бессмертный" о нынешней российской провинции. На редкость изящно маленькое французское издание прозы Ольги Седаковой. Лицеисты, явно и решительно не говорящие по-русски, подходят и к Битову - подписать покетбук "Пушкинского Дома", и к Светлане Алексиевич - получить автограф на книге "Последние свидетели". Все сорок русских писателей, приглашенные на салон, уже издавались во Франции.
В "российской русской экспозиции" нет книг публицистики Анны Политковской. Во французской - несколько изданий. В том числе - "галлимаровское", карманное, в серии "Фолио" - самые острые документы современной истории. Серия многотиражная.
У русской словесности, "отобранной латиницей", - очень притягательное лицо.
Оно и в живых писательских лицах так же притягательно. На круглом столе "Война как объект литературы" Светлана Алексиевич говорит:
- Мы - люди военной культуры. Всегда либо воевали, либо готовились к войне, либо вспоминали о ней. Когда я писала книгу "Цинковые мальчики", когда сейчас разговаривала с мальчиками, побывавшими в Чечне, - никто из них не говорил о понятии личного греха. Мне кажется, что войны, особенно новые, войны XXI века, гонят нас назад - в XVI, в XVII века. Я пишу не о войне как таковой, а о нечеловеческом деле, которое люди совершают как обычную работу.
Латиница создает вполне достойный образ.
Но есть иная - непереводная, отечественная! - часть "Русского салона".
Выбор кириллицы
...Сразу бросается в глаза: мало "издательских" стендов. Со времен Франкфурта-2003, парада новых российских издательств, - еще меньше стали тиражи. Соответственно - оскудели надежды. И финансы тоже.
Эти "авторские" стенды - все равно лучшие. Все так пестро и многоукладно, что оторопь берет. Толпа книг разнолика, как вокзальная.
Приличные люди (и издательства), естественно, и в этой толпе остаются сами собой. Очень достойный стенд - у Русского музея. Особенно хороша книга Анатолия Брусиловского "Пантеон русского андеграунда" - фотопортреты Анатолия Зверева, Дмитрия Краснопевцева, Георгия Костаки, Оскара Рабина, Владимира Немухина (всего около полусотни культурных героев той эпохи) - и лапидарные эссе о них. Но так же хороши и "Русский футуризм", и каталог "Советский фарфор. Фонд Сандретти русского искусства ХХ века", подготовленный специалистами ГРМ.
Достойно (как всегда!) выглядит РОССПЭН с новыми томами замечательных архивно-аналитических серий "Документы советской истории" и "Культура и власть от Сталина до Горбачева". (Кстати - и переводятся ведь эти тома, письма советских трудящихся во власть 1928-1939 гг., исследования на тему "Советская повседневность и массовое сознание".) "НЛО" представляет огромную антологию "Освобожденный Улисс. Современная русская поэзия за пределами России". На том же стенде - трагически острая монография социолога Льва Гудкова о России начала ХХI века "Негативная идентичность" и энциклопедия "Самиздат Ленинграда" - один из немногих настоящих гуманитарных справочников постсоветской эпохи.
А в одиночку "НЛО", похоже, стендик не вытянуло. Взяли его на двоих с МДФ.
В принципе же - когда ведешь глазами по "общим стендам", кажется, что никаких критериев отбора просто не было.
Кто и зачем разместил на стенде "Книга года" рядом с "Онегинской энциклопедией" лаковый безумный волюм "Медведь в гербе Хабаровского края" (особенно там хороши подписи к иллюстрациям: "Медвежонок, только что потерявший мать, - в добрых руках охотоведа"). Кто и зачем благословил издательство "Граница" привезти изданный ими не по профилю, а для души шеститомник Эдуарда Асадова (у-у - в каком солидном советском зеленом ледерине с золотым тиснением)! Затем - три тома русских переводов Пауло Коэльо. Серьезное достижение отечественной словесности...
Затем (полка еще не кончилась!) безумное, домодельно-мистическое издание "Как войти в священное пространство сердца". Затем - детектив Анны Даниловой "Мальтийский апельсин" с розовыми ножками на обложке. Затем любовный роман Татьяны Егоровой "Русская роза" (прославившись откровенными мемуарами об Андрее Миронове, бывшая актриса стала писать всерьез...).
Целый стенд отведен скучнейшим романам Александра Потемкина о том, как плачут и стреляют богатые. И - венец экспозиции! - целый стенд отдан безумным, угарным, с откровенной бранью романам и трактатам Юрия Петухова о том, что история "русов" насчитывает 40 тысяч лет, о том, как спит остров Мальта и не знает, что он наш, но мы и Мальту вернем, о том, как осуществляют геноцид русского народа "всемирная Лига педерастов", "некто Эльцин" и другие темные силы...
В первые дни над всем этим еще висел огромный постер: "Юрий Петухов! Ньюлитмейкеры могут отдыхать!". Потом все-таки исчез и глаз не мозолил.
...Утешает одно. Из господ литераторов, гуляющих по салону, ни один о романах Юрия Петухова никогда не слышал. И впредь не ознакомится. Мировое интеллектуальное сообщество так же пойдет мимо "русских роз" и розовых ножек серии "Леди-детектив" своей тропой - к пилотным (получается так?) тиражам совершенно иных авторов на языке оригинала.
...И орденом Почетного легиона наградят Василия Аксенова, Ольгу Седакову и издателя Ирину Прохорову. (Из прежних русских шевалье-литераторов можно вспомнить Олега Волкова и Андрея Битова.)
И совершенно иной, устало-благородный вид обретет в переводах та же самая современная русская словесность со всеми благородными предками.
И это позволит Министерству печати напутствовать участников салона в "Книжном вестнике" такими словами:
"На Западе интерес к России и российской литературе есть. Но чтобы этот интерес стал системным, нужно включать рыночные механизмы продвижения наших авторов и издательств, активнее интегрироваться в мировой рынок. Это мощный стимул для наших писателей заниматься творчеством на постоянной основе, совершенствовать стиль, уделять внимание качеству".
Удивительная какая-то фраза. С мощной наивностью переворачивающая с ног на голову все, что спокон веку водило пером... ну вот как раз этих... к которым на мировом рынке интерес есть... от Бердяева и Набокова до Седаковой и Алексиевич.
Не можем же мы и к мегапроекту "Русская словесность" применять умный и циничный анекдот 1970-х: "А эти дети потому такие красивые и умные, что пойдут на экспорт"?