Михаил Булгаков

[Roksanne]

Пушистик, вот цитата из Кураева, глава "о вечности с Маргаритой":

Маргаритой принято восхищаться, видеть в ней возвышенный образ любящей, верной, милосердной женщины. С ней Мастеру предстоит провести вечность. Будем ему завидовать? Желать и себе столь доброго исхода?

Что ж, посмотрим на ее милосердие.

Да, Воланду заступничество Маргариты за Фриду поначалу кажется милосердием. Но Маргарита успокаивает духа зла: «Воланд, обратившись к Маргарите, спросил: – Вы, судя по всему, человек исключительной доброты? Высокоморальный человек? – Нет, – с силой ответила Маргарита, – я знаю, что с вами можно разговаривать только откровенно, и откровенно вам скажу: я легкомысленный человек. Я попросила вас за Фриду только потому, что имела неосторожность подать ей твердую надежду. Она ждет, мессир, она верит в мою мощь. И если она останется обманутой, я попаду в ужасное положение. Я не буду иметь покоя всю жизнь. Ничего не поделаешь! Так уж вышло. – А, – сказал Воланд, – это понятно».

Как видим, свой внутренний комфорт Маргарита ценит выше встречи с Мастером. Воланд предупрелил, что исполнит лишь одну ее просьбу. Маргарита имеет все основания подозревать, что Мастер в тюрьме. Но просит она не за него. За себя. За свой покой. Так что Маргарита успешно прошла испытание Воланда. Вот если бы она бросилась сразу просить за Мастера, жертвуя собой – вот тогда она явила бы чуждость своего духа духу Воланда

Ну что ж такая примитивная трактовка?

Ведь Воланд и так знает, зачем Маргарита согласилась на роль Королевы бала.
Сразу броситься ему в ноги и умолять его помочь Мастеру - примитивно и неумно, это - не королева, а ждущая возможности что-то выпросить.
Назвалась корoлевой - будь ею.

Испытание Маргариты было именно в том, что-бы показать себя истинной королевой, и не унижаться до просьб и умоляния,
Воланд и сам знал, что ей от него нужно ("если по-доброму не получается, то воспользуюсь силами зла, главное - спасти того, кого люблю, даже ценой продажи души сатане"), и именно то, что она просила не о Мастере, не о себе, а о никак ей не близкой и даже неприятной детоубийце Фриде - было доказательством того, что она - истинная Королева.