Париж Хемингуэя и не только...

[Camilio]

С праздником! С Днём Победы!!
Военная тема сегодняшнего дня напомнила и об обращении генерала де Голля ко всем французам, текст которого я увидел в парижском скверике возле церкви Троицы (Saint Trinité):




Это на 500 метров точно на север от Opéra Garnier (хотя, может быть, историческое обращение де Голля можно встретить и в других местах Парижа?). Вот это обращение:


Оно прозвучало в июне 1940 года в эфире по радио из Лондона. Де Голль высказал почти кутузовскую мысль: “ФРАНЦИЯ ПРОИГРАЛА СРАЖЕНИЕ, НО НЕ ПРОИГРАЛА ВОЙНУ”.
А вот резкий отклик, адресованный де Голлю в том июне 1940 г.: “СКАЖИТЕ ПРАВДУ, ГЕНЕРАЛ, ФРАНЦИЯ ПРОИГРАЛА ВОЙНУ. НО ЕЁ СОЮЗНИКИ ВОЙНУ ВЫИГРАЮТ”. Кто спорит с генералом? Капитан Сент-Экзюпери.
В старой вырезке из “Литературной Газеты” (№34 (4944) от 24 августа 1983 г.) я нашёл это контр-мнение. “Литературка” (материалы были подготовлены Александром Сабовым) извещала о литературном событии года, выпуске парижским издательством “Галлимар” сборника “Записок о войне” на 650 страницах, объединившего публицистику и переписку Антуана де Сент-Экзюпери 1939-1944 гг. Том вместил и свидетельства, и воспоминания друзей и оппонентов Экзюпери.
… В конце мая 1940 года в авиачасть, где служил Экзюпери, на имя командира пришла телеграмма от имени министра информации Жана Жироду: “Если бы Сент-Экзюпери в эти дни написал обращение к американцам, это могло бы произвести глубокое впечатление на общественное мнение и вызвать в США благоприятную реакцию. Только он один пользуется в США авторитетом, достаточным, чтобы веско ответить полковнику Линдбергу, выступившему на днях с пагубной для интересов Франции речью”.
Оказывается, Чарльз Линдберг, знаменитый своим первым в истории перелётом через Атлантику из Америки в Париж в 1927 году, в начале войны в Европе обратился по радио с призывом всемерно наращивать американскую военную мощь, не ввязываясь в сражение с фашизмом до тех пор, пока не будет полных гарантий “успеха”. Иными словами, пусть они там в Европе перережут друг другу глотки, а мы пока отсидимся в сторонке.
Экзюпери был лично знаком с авиатором Чарльзом Линдбергом. В тяжкие для Франции дни капитан написал обращение “К американцам”: “Мы будем сражаться прежде всего, конечно, за Францию, ведь мы же французы; но для нас это значит сражаться также … за наше право понимать и чувствовать жизнь по-своему. За швейцарские кантоны, за амстердамские тюльпаны, за норвежскую мечту… А вы, граждане огромной страны, защищенной океанами, располагающей таким могучим флотом и армией, вы, отважные мужчины, ни перед чем на свете не ведающие страха, неужто вы умоете руки, как Понтий Пилат, и посоветуете сделать то же самое всем своим соотечественникам лишь потому, что эта война вас совсем не касается?...”. Его обращение по адресу дошло, но, увы, ничего не изменило.
В конце 1940 года Сент-Экзюпери отправился в США искать поддержки, – пытался добиться вмешательства Рузвельта, был уверен, союзников надо искать за океаном (“Надо просить самолёты там, где они есть, – в США”). Поэтому он поехал в Америку, а не в Англию, где собирались силы “Свободной Франции”, движения, основанного генералом Шарлем де Голлем.
1 января 1941 г., “Нью-Йорк таймс” писала: “А. де Сент-Экзюпери … вчера, прибыв из Франции, заявил, что его страна проиграла войну, поскольку люди, поставленные во главе армий, были совершенно неспособны постигнуть характер современной войны и поскольку страна оказалась плачевно неспособной к самоорганизации. Так как он развивал мысль, что Франция наверняка преодолеет этот склон своей истории и вновь окажется среди великих наций, ему был поставлен вопрос: как же она это сделает? Моментальный ответ: «Это я и хочу спросить у вас»”.
Из дневника корреспондента “Пари суар” в Нью-Йорке Рауля де Руси де Саля:
“14 января. Видел вчера Сент-Экзюпери. Он недоволен, в отчаянии. «Хватит с меня прогулок по улицам… Нью-Йорка… В самолете, где у тебя восемь пулеметов на борту, там все было ясно…»”.
“24 января. Выступая вчера перед комиссией конгресса, Линдберг защищал тезис полного нейтралитета. Он заявил, что не так уж важно, кто выиграет войну… что во всех случаях Америке ничто серьезно не угрожает… Линдберг отвел все соображения морального порядка. Он заявил, что ответственность за войну несут сами воюющие стороны. Он отказался осудить гитлеризм…”.
“24 апреля. Вчера Линдберг произнес свою первую речь как лидер движения «Америка прежде всего!»…”.
“28 апреля. Гитлеровцы вошли в Афины… Колыбель демократии под сапогом нацистского тирана… Франклин Рузвельт в своей речи заявил, что необходимо любой ценой развенчать пораженчество в духе Линдберга…”.

В ноябре 1942 года союзники, наконец, высаживаются в Северной Африке, не поставив об этом в известность генерала де Голля. В ответ Гитлер немедленно перечеркивает условия перемирия 1940 года и оккупирует всю «свободную зону». Теперь вся Франция сделалась Франкрейхом (справка: 22 июня 1940 года Франция под диктовку Гитлера была поделена надвое – на «оккупированную зону», или Франкрейх, и «свободную зону», с центром в Виши). 30 ноября Сент-Экзюпери выступает по радио и тогда-то впервые произносит слова: «Франция прежде всего!». В этом лозунге не было ничего от того чванства, которое ужаснуло Экзюпери в программе Линдберга «Америка прежде всего!». В устах Экзюпери сходное выражение имело совершенно иной смысл: сначала – Франция, сначала – сплочение всех сил на борьбу против фашизма: “Мы, французы, отвергая дух вражды между собой, должны сплотиться вне всякой политики…”.

Извините столь длинные цитаты: устоявшееся восприятие Экзюпери как автора романтически возвышенных произведений так контрастирует с материалами из сборника “Записки о войне”, что захотелось поделиться находкой из старой газеты. Мне как технарю интересно было прочесть, что за Сент-Экзюпери числится тринадцать изобретений в области авиации. В июне 1941 года профессор Теодор фон Карман, специалист по аэродинамике, писал в Национальный консультативный комитет по вопросам аэронавтики США: “Я только что встретился с Антуаном де Сент-Экзюпери, изложившим мне некоторые свои аэродинамические проекты. Его идеи необычайно новы и способны произвести в нашей науке настоящий переворот. В частности, одна из них мне представляется настолько интересной, что я просил бы вас немедленно начать по ней опыты”.
Журналисты пытались прояснить, что же стояло за последней фразой отзыва профессора фон Кармана. Оказывается, Экзюпери интересовался и новейшими открытиями в физике! Из свидетельства писателя Дени де Ружмона: “Что меня часто интриговало в течение года, когда мы жили с Сент-Экзюпери по соседству, так это ядерная проблема. Сент-Экс был первым, кто объяснил мне возможность расщепления атома, что в свою пору ему открыл Жолио-Кюри. В 1942 году он рассказал мне, что накануне войны в Сахаре предусматривалось проведение ядерных испытаний, но их организаторы опасались, как бы освобожденная при этом энергия, вызвав ценную реакцию, не привела к взрыву Земли. За годы пребывания в США он множество раз встречался с каким-то высшим генералом, входившим в чрезвычайно узкий круг людей, посвященных в тайну «Манхэттенского проекта»”. (Неужто Экзюпери встречался с самим генералом Гровсом?!). Далее в статье спрашивается: “Узнаем ли мы когда-нибудь, что вытягивали из Сент-Экзюпери кружившие вокруг него энтузиасты «Манхэттенского проекта» – иначе говоря, американской атомной бомбы? Отчего в годы эмиграции он был так часто взвинчен, то взрывчато весел, то непроницаемо скрытен?” Да, любопытные заметки… Сказочник-лётчик-атомщик.
Но и это ещё не всё! Экзюпери, оказывается, был достойным потомком Жюля Верна! Ну, не в прямом смысле потомком, а духовным, что ли. Когда Экзюпери находился в Америке, он напряжённо думал, как помочь Франции. “В конце концов его осенила ещё одна идея. Он надумал построить … индивидуальную подводную лодку. Тысячи таких лодок! Для целой армии соотечественников – и он, конечно, будет среди них. Они пересекут под водой Атлантику и высадятся на французском берегу. Он поверил в этот проект – который, может, еще и будущему веку не поднять – с такой фантастической силой, что дни и ночи рассчитывал, чертил…” Но строить эти индивидуальные подлодки оказалось некому.

* * * * * * *
В 43 года, с неважным здоровьем, Экзюпери возвращается в небо, где шла война. В его записях есть пометка: “Корнильон-Молинье (один из руководителей французской авиации в Алжире – прим. А.Сабова) предлагает мне в январе или феврале отправиться вместе с ним в Россию. Я согласился. Должен же я где-то воевать, а там, по крайней мере, мне не станут докучать моим возрастом. Но не произойдет ли что-нибудь за оставшееся время в этой мусорной яме, в которой все мы барахтаемся в Алжире?”. И что-то произошло, почему-то обозначившийся в его судьбе «русский след» так внезапно и необъяснимо оборвался. Речь могла идти только о полке «Нормандия-Неман», в составе которого в советском небе воевало около ста французских летчиков. Как ни символична была эта боевая единица французских вооруженных сил, нельзя забывать, что она была еще и полпредом «Сражающейся Франции» в СССР, выполняла возложенную на неё де Голлем миссию.

* * * * * * *
Мне дважды пришлось провести ночь под самолётом Чарльза Линдберга “Spirit of St. Louis”: в 2000 и 2001 гг. прилетал на конференции в Сан-Диего (Калифорния, США) ночью, и в ожидании утра сидел под “Spirit of St. Louis”. Можно было, конечно, сесть в такси и сразу отправиться в отель. Но было любопытно поглазеть на исторический самолёт и экспозицию, развёрнутую под ним. Да и утром дешевле было воспользоваться автобусом для участников конференции. На множестве предметов и сувениров 1927 года изображалась любовь и дружба «Духа Сен-Луиса» и Эйфелевой башни. Но, оказалось, лётчики, летавшие в небе над Атлантикой, – один над Северной, другой над Южной – имели и полярные взгляды на войну.
7 апреля 2004 года я ехал в парижском метро, и, хотя не знаю французского, по заголовкам в газете “Le Figaro”, которую внимательно читал сосед, догадался, что окончательно идентифицированы обломки самолёта “Lightning P 38”, на котором 31 июля 1944 года вылетел в свой последний полёт Экзюпери. Обломки были обнаружены в 2000 году профессиональным ныряльщиком Luc`ом Vanrell`ем в Средиземном море, на глубине 80 метров в районе острова Риу (l`île de Riou), что около Марселя.