Каннский кинофестиваль

[Zina]

Журнал «Итоги»

Когда пальмы были маленькими
Константин Лежандр, Канн - Париж


15 мая стартует Каннский кинофестиваль. Мало кто знает, что "пальмовые ветви" было решено вручать накануне Второй мировой войны в пику "золотым львам" профашистской венецианской "Мостры".

"Духи?" - "Сладкая жизнь". "Животное?" - "Леопард". "Профессия?" - "Таксист". "Литературный жанр?" - "Криминальное чтиво". На одном из каналов французского ТВ организаторы телевикторины столкнулись с тем, что игроки отвечают названиями фильмов - лауреатов Каннского фестиваля. А когда участников викторины спросили: "Фестиваль?" - они хором ответили: "Каннский!"

За неполные 60 лет своего существования фиеста в Канне стала культовым событием мирового кино. Ее масштабы поражают: около 1500 картин было показано за годы фестиваля только в официальной программе. Почти половина оборота мировой киноиндустрии приходится на международный кинорынок, организуемый параллельно с фестивалем. 4 тысячи журналистов освещают праздник кино на Лазурном берегу. Не говоря уже о звездах кино - они на набережной Круазетт появляются целыми созвездиями.

Но так было не всегда. Поэтому наш разговор пойдет о том, как начинался и набирал обороты самый главный из кинофестивалей.

Светомаскировка вместо софитов

"Каннский фестиваль родился в поезде, - рассказывает Жан Клод Бриали, известный французский актер и режиссер. - Филип Эрланже, директор французской ассоциации артистического действия, возвращался в сентябре 1938 года с кинофестиваля в Венеции, тогда-то ему и пришла идея создать во Франции альтернативу венецианской "Мостре".

Время было тревожное. Значительная часть картин, участвовавших в конкурсе "Мостры", была сделана в нацистской Германии и в фашистской Италии. Они и разыграли между собой в 1938 году главный приз. "Золотой лев" достался "Олимпии" Лени Рифеншталь - пропагандистской картине любимого режиссера Гитлера. Необходим был срочный ответ "белокурым бестиям". "Мне казалось бесчестным оставлять фестиваль мирового кино в руках фашистов", - вспоминал о своем тогдашнем решении Эрланже.

Итак, фестиваль задумывался как конкурент Венецианского. Он должен был состояться в одно и то же время, что и "Мостра", - в сентябре. Эрланже пользовался поддержкой парижских интеллектуалов и имел связи во властных структурах. Жан Зэй, министр образования в правительстве Народного фронта, поддержал идею. Большую часть бюджета выделило французское правительство. С энтузиазмом откликнулись и американцы с британцами. Оставалось только определить место проведения фестиваля.

На право проводить "антифашистскую альтернативу" претендовало два французских курорта: Биарриц и Канн. Выбор пал на Канн. Говорят, это случилось с подачи Жана Кокто. Великий экспериментатор - режиссер, поэт и художник - обожал запах мимоз Лазурного берега. К тому же он ценил Канн за открытость и интернациональность: город жил воспоминаниями об английских лордах и русских князьях, проводивших осень и зиму на набережной Круазетт. Имевший в Париже связи везде и всюду, Кокто шепнул словечко одному из своих друзей-депутатов - и было решено прописать фестиваль в Канне. Филип Эрланже, со своей стороны, объяснял предпочтение, отданное Канну, рациональнее: "В Канне более развитая гостиничная инфраструктура".

В конце августа 1939 года на террасах кафе на набережной Круазетт собрались тысячи туристов, приехавших полюбоваться на кинозвезд. А уж в них недостатка не было! Знаменитая американская студия MGM зафрахтовала трансатлантический лайнер, который доставил на Лазурный берег Тайрона Пауэра и Кэри Гранта, Мей Уэст и Гари Купера... Из Парижа прибыли Аннабелла и Шарль Буайе, кумиры французского кино. Президентом жюри согласился стать сам Луи Люмьер, отец кино! Все было чудесно. Но 29 августа Германия выдвинула ультиматум Франции, а 3 сентября французы объявили немцам войну.

Софиты потухли, иллюминацию на Круазетт сменила светомаскировка, лайнер с голливудскими кумирами полным ходом отправился в обратном направлении. Во время спешного прощания с актерами организаторы фестиваля пообещали звездам пригласить их вновь, "весной 1940 года, сразу по окончании войны". Никто не предполагал, что мировая бойня продлится шесть лет. И что министра Жана Зэя в 1944 году расстреляет как еврея и масона прогитлеровская петеновская милиция. И случится это 1 сентября - в этот день пятью годами ранее Зэй должен был открыть Каннский фестиваль.

Киномеханник был пьян

И все-таки фестиваль состоялся. 20 сентября 1946 года на Круазетт творилось нечто невообразимое. Министр промышленности коммунист Марсель Поль открыл первый Каннский фестиваль весьма своеобразно: "Объявляю первый фестиваль сельского хозяйства открытым!" - заявил в микрофон соратник Мориса Тореза. "Хорошо еще, что при слове "кино" он не схватился за револьвер", - ехидничали по поводу ляпсуса пламенного профсоюзника журналисты. Первый блин, как и положено, получился комом. К открытию фестиваля была приурочена забастовка каннских коммерсантов: все магазины на Круазетт и знаменитой своими бутиками Антибской улице закрылись. Даже открыток с видом моря туристам купить было негде.

"Круазетт казалась пустынной, отели заняты лишь наполовину, - вспоминает о первом каннском празднике кино Жорж Кравенн, в будущем один из руководителей оргкомитета фестиваля, а в ту пору кинокритик "Пари-Суар" и ответственный за прессу на фестивале. - Нас просто не замечали! Отчеты о пресс-конференциях не печатались, интервью с актерами и режиссерами никого не интересовали. Из иностранных корреспондентов приехали лишь несколько итальянцев. Когда нам сообщили, что в холле гостиницы "Карлтон" появился американец с большим чемоданом и представился как журналист, счастью не было пределов".

Первый Каннский открылся советским документальным фильмом - дань почета победителям в войне - "Берлин". Показ сталинского пропагандистского полотна был обставлен с помпой: из Москвы в дотоле известный лишь белоэмигрантам Канн (здесь был крупнейший приют для сирот офицеров Добровольческой армии) из Москвы прилетела большая официальная делегация. Не обошлось без конфуза: киномеханик, который должен был показывать "Битву", явился на работу пьяным и перепутал бобины. Летопись сражения Красной армии с фашистами началась с конца. Ошибка оператора была расценена советской делегацией как "примитивная антисоветская провокация". Визитеры из Москвы демонстративно оставили зал муниципального казино, где тогда проходили просмотры (именно на его месте в 1983 году вырос у яхтенного порта новый Дворец фестивалей). Они и вовсе бы покинули фестиваль, но поезда из Канна ходили в Париж не каждый день, а добираться автобусом с пересадками до Марселя было несолидно. К тому же на следующий день при показе представлявшей Америку картины Алфреда Хичкока "Дурная слава" с Кэри Грантом и Ингрид Бергман в главных ролях произошел аналогичный инцидент. Тот же самый пьяный механик опять перепутал бобины. Общая с американцами беда несколько примирила наших с каннской действительностью.

Кстати, накладка с просмотром случалась в Канне еще лишь однажды, и опять с советским фильмом: со "Сталкером" Андрея Тарковского. Во время показа на полчаса отключилось электричество. Организаторам пришлось попросить публику временно покинуть зал. Когда же на экране вновь появилось изображение, от зрителей не осталось и половины. Позднее Тарковский взял реванш: ни один фильм не завоевывал в Канне столько наград, сколько "Жертвоприношение" в 1986 году. Картина получила, помимо Большого специального приза жюри, еще и приз за художественный вклад, приз международной критики, приз экуменического жюриЙ Впрочем, все это было уже в новом Дворце фестивалей, а дебют и расцвет каннской фиесты состоялись отнюдь не в нем.

"Осторожно: окрашено!"

"О Канне я знал в 1946 году только то, что климат в этом городе мягче, нежели в Париже, - вспоминает Франсуа Шалэ, один из телевизионных хроникеров кино. - Два первых фестиваля были достаточно невнятными, третий же - в 1948 году - вообще не состоялся: не нашли денег на его организацию. Зато фестиваль 1949 года запомнился надолго. Старый Дворец фестивалей, построенный недалеко от отеля "Карлтон", был возведен в рекордные сроки. Еще за час до официального открытия продолжались отделочные работы. Но плакаты "Осторожно: окрашено!" организаторы вывесить постеснялись. И на официальном приеме платья дам, особенно тех, которые расположились у стен и колонн, оказались в пятнах свежей краски. Когда же начались конкурсные просмотры, все пришли в полное замешательство: показали 5 картин, и ни одна из них не была переведена на французский. На субтитры времени не хватило, поэтому пришлось судить о диалогах, скажем, в пакистанском или в венгерском фильмах по их оригинальной версии. Слава богу, что мексиканцы привезли свой вариант "Трех мушкетеров", а венгры - "Цезаря и Клеопатры". Так что о фабуле можно было догадаться.

Как чувствовали себя среди этого артистического беспорядка звезды? Какие им вручали призы, скажем, на первом фестивале? "Когда в 1939 году задумывался фестиваль, - вспоминала французская актриса Мишель Морган, - в программе стояла "Набережная туманов" Марселя Карне с моим участием. Но фестиваль не состоялся, я уехала в Америку на пять лет, а когда вернулась, получила предложение сняться в "Пасторальной симфонии" по мотивам повести Андре Жида. Когда же я узнала, что удостоена за "Пасторальную симфонию" приза за лучшее исполнение женской роли, счастью не было предела. В качестве награды мне вручили картину Анри де Варокье. Что тогда происходило еще? Врезались в память прогулки вдоль моря с Жаном Кокто..."

Волна, поднятая кинофестивалем, вызвала настоящую цепную реакцию международных фиест на Лазурном берегу: этап гонки "Формула-1" в Монте-Карло, театральный фестиваль в Ницце, джазовый - в Антибе, Праздник лимонов в Ментоне. Вдоль моря образовался огромный, не имеющий аналогов в Европе курортный мегаполис. Лазурный берег сегодня - это и артистическая тусовка Сен-Тропе, и деревня средневековых пиратов Эз, и полуостров миллионеров Сен-Жан-Кап-Феррат, и городок художников Сен-Поль-де-Ванс, и лавандовые поля Грасса, и Большой каньон Горж дю Лу - французского Дикого Запада. И посередине этой красоты, насыщенной неповторимыми красками древнего Прованса, Канн с величественной Круазетт и извилистыми улочками на горе Ле Сюке.

Безусловно, Канн не сразу "строился". Создание его урбанистической и транспортной инфраструктуры шло параллельно с накоплением фестивалем профессионального престижа. В конце 60-х проложили от Парижа через Марсель к Ницце платную скоростную автостраду А6-А7-А8, расширили аэропорт в Ницце, который стал международным. В два приема - в начале 80-х годов и в конце 90-х - возвели огромный комплекс нового Дворца фестивалей с многоярусной подземной стоянкой. Кстати, в числе авторов первого варианта нового дворца был и наш соотечественник - архитектор Петр Браславский, представитель славного рода Бенуа и родственник Питера Устинова. С 1983 года кинопросмотры шли одновременно в двух дворцах - в старом и в новом, а в 1990-м старый - Палэ де ля Круазетт - снесли. К тому времени фестиваль был уже машиной, отработанной до мельчайшего винтика. Возглавить жюри почитали за честь самые известные личности мирового кино: Фритц Ланг и Лукино Висконти, Керк Дуглас и Бернардо Бертолуччи, Дерк Богард и Алан ПакулаЙ

Каждое вечернее восхождение по парадной лестнице Дворца фестивалей - двадцать четыре ступеньки, покрытые пунцовым ковром площадью в тысячу квадратных метров, - это невероятное представление. Гвардейцы в парадных мундирах, сотни репортеров, толпы зевак (в Канне живет около 70 тысяч человек, но в дни фестиваля население возрастает до 150 тысяч). Такого, как в Канне, симбиоза высокого профессионализма, отточенной театрализованности и отменного комфорта нет ни на одном кинофестивале - ни в Берлине, ни в Венеции, ни в Монреале. Феномен, за которым, помимо старания сотен людей, стоят немалые деньги. Бюджет форума кино в Канне - около 10 миллионов долларов. На вопрос же о прибылях в мэрии Канна "Итогам" ответили, что ежегодный доход от фестиваля исчисляется суммой около 90 миллионов долларов.