И снова Нобель мимо пролетел...

[Boris]

А с этой статьей не знал, как поступить, куда ее деть. На отдельную тему она не тянет, а административные схватки вокруг книжки "Карамельно-розовый" как раз были аккомпанементом треволнениям на тему - кому дадут Нобеля?

Так что - подклеиваю здесь"

ФРАНЦИЯ : УЭЛЬБЕК и "КАРАМЕЛЬНО-РОЗОВЫЙ"

Нельзя сказать, что судебный процесс против Мишеля Уэльбека занимает первые полосы газет, однако выступления собратьев по перу в защиту этого анфан-террибля французской литературы все же появляются в прессе регулярно. Так, в конце минувшей недели на страницах влиятельной "Либерасьон" со статьей "Уэльбек имеет право на письмо" выступил Салман Рушди.

Мало кто сомневался в, мягко говоря, непростых отношениях Рушди к исламскому духовенству после вынесения в его отношении фатвы (смертного приговора) аятоллой Хомейни в феврале 1989 г. в связи с публикацией "Сатанинских стихов" (1988). Напомним, иск против Уэльбека за "оскорбление ислама" и "разжигание межрасовой и межконфессиональной вражды" подали четыре мусульманские организации, в том числе французская Национальная федерация мусульман и Всемирная Исламская Лига.

В интервью журналу "Лир" ("Читать") автор "Элементарных частиц" назвал ислам "самой тупой религией на свете", добавив, что по сравнению с Кораном Библия "хотя бы неплохо написана - у евреев вообще прирожденное чувство прекрасного". Не самые лестные отзывы об исламе содержатся и в последнем романе Уэльбека "Платформа".

Рушди вслед за многими другими защитниками как конкретно Уэльбека, так и свободы слова вообще (о чем ниже), напоминает об известном еще школьникам старших классов различии между точкой зрения автора и высказываниями героев его книг: "Если писатель не может описывать членов секты или нацистов без того, чтобы быть самому обвиненным к сектантстве или симпатиях к фашизму, значит, он больше не может выполнять свою работу".

В том, что касается разделения Уэльбеком Корана и Библии, Рушди замечает: "Если в свободном обществе человек не может открыто заявить, что предпочитает одну книгу другой, тогда такое общество не может называться свободным", делая логичный вывод, что под схожие обвинения подпадет любой мусульманин, заявивший, что Коран "лучше" Библии.

При всей резкости слова "тупая" и Рушди, и сам Уэльбек на процессе подчеркивают, что осуждение идеологии или образа мысли народа не означает нападок на самих людей (как нельзя отождествлять фашизм и Германию или признавать всех китайцев ответственными за жертвы Культурной революции).

В завершение Рушди отметает высказывания оппонентов Уэльбека о том, что события 11 сентября радикально изменили контекст высказываний в адрес ислама: "Не Уэльбек, но атаки его преследователей от имени ислама, вновь заявивших о своем неприятии свободы слова, рискуют подлить масла в огонь".

За дело берется полиция

Впрочем, контекст для споров о свободе слова непростой сейчас и в самой Франции. В конце недели министерство внутренних дел официально предупредило издательство "Галлимар" о том, что книга Николаса Джонс-Горлина "Карамельно-розовый" (Rose bonbon) подпадает под действие 14 статьи закона от 16 июля 1949 г. как публикация, "представляющая опасность для молодежи из-за своего непристойного или порнографического характера - или же места, отведенного на ее страницах преступности или насилию".

Схожее письмо получил и издатель Лео Шеер в связи с книгой Луи
Скорецки "Он стал бы частью легенды", но именно "Карамельно-розовый" оказался в центре этого приобретающего политически-уголовную окраску скандала.

Еще до выпуска книги, в августе, французские благотворительные ассоциации "Голубой ребенок" (во французском слово "голубой" не несет смысловых оттенков, связанных с гомосексуализмом) и Фонд детства обратились в "Галлимар" с предложением отказаться от продажи романа, представляющего собой внутренний монолог педофила, поскольку он "может ранить общественное мнение и чувствительность многочисленных жертв педофилии".

Издательство после некоторого промедления все же отправило книгу в магазины, запаяв ее в целлофан и снабдив предупреждением: "Это произведение художественной литературы. Никакой связи между монологом воображаемого педофила и оправданием педофилии нет и не может быть". Но этого оказалось недостаточно.

Закон 1949 г., нередко применявшийся и раньше (на его основании в 1970-х годах были запрещены книги Пьера Гийота, Марка Холоденко, Бернара Ноэля), предусматривает три меры: запрет на продажу несовершеннолетним, запрет рекламы и запрет выставлять книгу на общественное обозрение. Если санкции первых двух типов не так серьезны, то третья просто похоронит роман - его нельзя будет найти даже в библиотеках.

Инициатива МВД вызвала довольно бурную полемику в прессе. В открытом письме министрам внутренних дел и культуры президент Лиги прав человека Мишель Тубиана, основываясь на уже знакомом нам аргументе о дистанцировании автора и персонажей, заявляет, что "если следовать этому рассуждению, надо будет запретить всякое произведение, где упоминаются акты насилия, наркотики или расизм".

"То, что речь идет о произведении литературы, ничего не меняет, - отвечает критикам адвокат "Голубого ребенка" Ив Креспен. - Напротив, прибегать к воображению в таких вопросах еще опаснее".

На возражения о том, что произведения маркиза де Сада, по сравнению с которыми книга Джонс-Горлина выглядит записками благородной девицы, свободно продаются в карманном издании и даже выпущены в престижнейшей классической серии "Библиотека Плеяды", Креспен отвечает: "Сад облечен авторитетом истории - а от запрета таких книг, как "Карамельно-розовый", литература ничего не потеряет".

Последней на настоящий момент репликой в этом оживленном диалоге стало интервью министра культуры Жан-Жака Айагона газете "Монд", в котором он заявил о категорическом неприятии любой цензуры: "Искусство и культура как раз и созданы для того, чтобы без претенциозности и малодушия осваивать самые темные уголки человеческой души и движущие силы общества. Даже в большей степени, нежели изображение, слово в тот самый момент, когда оно называет вещь, устанавливает по отношению к ней дистанцию и оставляет место для размышления и собственного суждения. При всей справедливости борьбы благотворительных организаций в данном случае они ошиблись целью, нападая на литературу".

Теперь все ждут, что на это ответит министр внутренних дел Франции Николя Саркози.


Алевтина Дуфк, Лион, для BBCRussian.com

Кстати, Саркози уже ответил: ничего опасного в книжке не увидел, разрешил ее к продаже. Единственное условие издательству: книга должна лежать на прилавке в целлофановой обертке.


(Отредактировал(а) Boris - 9:55 - 15 Окт., 2002)