Любимые стихи

[Francesca]

Druz'ya, kakoy zamechatel'niy topik!
Ya zdec' otkrila dlya cebya mnogo prekracnix ctixov, neizvectnix mne ran'she, a takje c udovol'ctviem perechitala znakomix i lubimix avtorov.
Pacternaka, Cvetaevu, Gumileva i Axmatovu ya lublyu vcem cerdcem, i camie lubimie ix ctixi zdec' uje vcpominali. Poka perechitivala, podumala cnova chto mne nravitcya kogda Pugacheva icpolnyaet pecni na ctixi Cvetaevoy.
Zdec' eshe ne govorili po-moemu o Garcia Lorke, ya ego obajayu! Neveroyatno talantliviy, c ochen 'tragichnoy cud'boy.

НЕВЕРНАЯ ЖЕНА

И в полночь на край долины
увел я жену чужую,
а думал - она невинна...

То было ночью Сант-Яго,
и, словно сговору рады,
в округе огни погасли
и замерцали цикады.
Я сонных грудей коснулся,
последний проулок минув,
и жарко они раскрылись
кистями ночных жасминов.
А юбки, шурша крахмалом,
в ушах у меня дрожали,
как шелковые завесы,
раскромсанные ножами.
Врастая в безлунный сумрак,
ворчали деревья глухо,
и дальним собачьим лаем
за нами гналась округа...

За голубой ежевикой
у тростникового плеса
я в белый песок впечатал
ее смоляные косы.
Я сдернул шелковый галстук.
Она наряд разбросала.
Я снял ремень с кобурою,
она - четыре корсажа.
Ее жасминная кожа
светилась жемчугом теплым,
нежнее лунного света,
когда скользит он по стеклам.
А бедра ее метались,
как пойманные форели,
то лунным холодом стыли,
то белым огнем горели.
И лучшей в мире дорогой
до первой утренней птицы
меня этой ночью мчала
атласная кобылица...

Тому, кто слывет мужчиной,
нескромничать не пристало,
и я повторять не стану
слова, что она шептала.
В песчинках и поцелуях
она ушла на рассвете.
Кинжалы трефовых лилий
вдогонку рубили ветер.

Я вел себя так, как должно,
цыган до смертного часа.
Я дал ей ларец на память
и больше не стал встречаться,
запомнив обман той ночи
у края речной долины,-
она ведь была замужней,
а мне клялась, что невинна.

ПРОЩАНЬЕ

Если умру я -
не закрывайте балкона.

Дети едят апельсины.
(Я это вижу с балкона.)

Жницы сжинают пшеницу.
(Я это слышу с балкона.)

Если умру я -
не закрывайте балкона.

ПЕРВАЯ ГОДОВЩИНА

По лбу моему ты ступаешь.
Какое древнее чувство!

Зачем мне теперь бумага,
перо и мое искусство?

Ты с красным ирисом схожа
и пахнешь степной геранью.

Чего, лунотелая, ждешь
от моего желанья?