Любимые стихи

[Didou]

Александр Блок "Незнакомка"

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

24 апреля 1906, Озерки

[Didou]

Есенин... его стихи просто волшебные...

С.Есенин "Клен ты мой опавший.."

Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой?

Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел

И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.

Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
Не дойду до дома с дружеской попойки.

Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.

Сам себе казался я таким же кленом,
Только не опавшим, а вовсю зеленым.

И, утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую, обнимал березку.

[Didou]

Стихи Анны Андреевны Ахматовой также занимают огромное место в моей душе...

Анна Ахматова

***

Высокие своды костёла
Синей, чем небесная твердь...
Прости меня, мальчик весёлый,
Что я принесла тебе смерть.-

За розы с площадки круглой,
За глупые письма твои,
За то, что, дерзкий и смуглый,
Мутно бледнел от любви.

Я думала: ты нарочно -
Как взрослые хочешь быть.
Я думала: томно-порочных
Нельзя, как невест, любить.

Но всё оказалось напрасно.
Когда пришли холода,
Следил ты уже бесстрастно
За мной везде и всегда,

Как будто копил приметы
Моей нелюбви. Прости!
Зачем ты принял обеты
Страдальческого пути?

И смерть к тебе руки простерла...
Скажи, что было потом?
Я не знала, как хрупко горло
Под синим воротником.

Прости меня, мальчик весёлый,
Совёнок замученный мой!
Сегодня мне из костёла
Так трудно уйти домой.
Ноябрь 1913, Царское Село

[Lethe]

ОПРАВДАНИЕ

Ни воли, ни умелости,
Друзья мне - как враги...
Моей безмерной смелости,
Господь, о помоги!

Ни ясности, ни знания,
Ни силы быть с людьми...
Господь, мои желания,
Желания прими!

Ни твердости, ни нежности...
Ни бодрости в пути...
Господь, мои мятежности
И дерзость освяти!

Я в слабости, я в тленности
Стою перед Тобой.
Во всей несовершенности
Прими меня, укрой.

Не дам Тебе смирения,-
Оно - удел рабов,-
Не жду я всепрощения,
Забвения грехов,

Я верю - в Оправдание...
Люби меня, зови!
Сожги мое страдание
В огне Твоей Любви!

З. Г.

[Lethe]

СОСНЫ

Желанья всё безмернее,
Всё мысли об одном.
Окно мое вечернее,
И сосны под окном.

Стволы у них багровые,
Колюч угрюмый сад.
Суровые, сосновые
Стволы скрипят, скрипят.

Безмернее хотения,
Мечтания острей -
Но это боль сомнения
У запертых дверей.

А сосны всё качаются
И всё шумят, шумят,
Как будто насмехаются,
Как будто говорят:

“Бескрылые, бессильные,
Унылые мечты.
Взгляни: мы тоже пыльные,
Сухие, как и ты.

Качаемся, беспечные,
Нет лета, нет зимы...
Мы мертвые, мы вечные,
Твоя душа — и мы.

Твоя душа, в мятежности,
Свершений не дала.
Твоя душа без нежности,
А сердце — как игла”.

Не слушаю, не слушаю,
Проклятье, иглы, вам!
И злому равнодушию
Себя я не предам,

Любви хочу и веры я...
Но спит душа моя.
Смеются сосны серые,
Колючие — как я.

З. Г.

[Imagination]

В. Набоков

О, как ты рвешься в путь крылатый,
безумная душа моя,
из самой солнечной палаты
в больнице светлой бытия!

И, бредя о крутом полете,
как топчешься, как бьешься ты
в горячечной рубашке плоти,
в тоске телесной тесноты!

Иль, тихая, в безумье тонком
гудишь-звенишь сама с собой,
вообразив себя ребенком,
сосною, соловьем, совой.

Поверь же соловьям и совам,
терпи, самообман любя,-
смерть громыхнет тугим засовом
и в вечность выпустит тебя.

[tatiana61]

Тихим вздохом, легким шагом
через сумрак смутных дней,
по лугам и по оврагам
бедной Родины моей,
по глухим ее лесам,
по непаханым полям
каждый вечер бродит кто-то,
утомленный и больной.
В голубых глазах дремота
веет вещей теплотой...
И в плаще ночей высоком
плещет, плещет на реке,
оставляя ненароком, след копыта на песке.

[tatiana61]

Прибой утих. Молите Бога,
Чтоб был обилен ваш улов.
Трудна и пениста дорога
По мутной зелени валов.

Все холодней, все позже зори.
Плывет сентябрь по облакам.
Какие сны в открытом море
Приснятся бедным рыбакам?

Опасны пропасти морские,
Но знает кормчий ваш седой,
Что ходят по морю святые
И носят звезды над водой.

[Imagination]

Н. Заболоцкий
Дождь

В тумане облачных развалин
Встречая утренний рассвет,
Он был почти нематериален
И в формы жизни не одет.

Зародыш, выкормленный тучей,
Он волновался, он кипел,
И вдруг, веселый и могучий,
Ударил в струны и запел.

И засияла вся дубрава
Молниеносным блеском слез,
И листья каждого сустава
Зашевелились у берез.

Натянут тысячами нитей
Меж хмурым небом и землей,
Ворвался он в поток событий,
Повиснув книзу головой.

Он падал издали, с наклоном
В седые скопища дубрав.
И вся земля могучим лоном
Его пила, затрепетав.

[Lethe]

Весенний лепет не разнежит
Сурово стиснутых стихов.
Я полюбил железный скрежет
Какофонических миров.

В зиянии разверзтых гласных
Дышу легко и вольно я.
Мне чудится в толпе согласных -
Льдин взгроможденных толчея.

Мне мил - из оловянной тучи
Удар изломанной стрелы,
Люблю певучий и визгучий
Лязг электрической пилы.

И в этой жизни мне дороже
Всех гармонических красот -
Дрожь, побежавшая по коже,
Иль ужаса холодный пот,

Иль сон, где, некогда единый,
Взрываясь, разлетаюсь я,
Как грязь, разбрызганная шиной
По чуждым сферам бытия.

В. Ходасевич

[Raimon]

Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег,

Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!

В темных расселинах ночи
Прялка жужжит и поет.
Пряха незримая в очи
Смотрит и судьбы прядет.

Смотрит чертой огневою
Рыцарю в очи закат,
Да над судьбой роковою
Звездные ночи горят.

Мира восторг беспредельный
Сердцу певучему дан.
В путь роковой и бесцельный
Шумный зовет океан.

Сдайся мечте невозможной,
Сбудется, что суждено.
Сердцу закон непреложный -
Радость-Страданье одно!

Путь твой грядущий - скитанье,
Шумный поет океан.
Радость, о, Радость-Страданье -
Боль неизведанных ран!

Всюду - беда и утраты,
Что тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди!

Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег,

Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!

[Juliett]

Читаю Аполлинера. Мост Мирабо - само собой, но вот эти два... нечто.

Enfance

Au jardin des cypres je filais en revant,
Suivant longtemps des yeux les flocons que le vent
Prenait a ma quenouille, ou bien par les allees
Jusqu'au bassin mourant que pleurent les saulaies
Je marchais a pas lents, m'arretant aux jasmins,
Me grisant du parfum des lys, tendant les mains
Vers les iris fees gardes par les grenouilles.
Et pour moi les cypres n'etaient que des quenouilles,
Et mon jardin, un monde ou je vivais expres
Pour y filer un jour les eternels cypres.


Детство

Я в кипарисовом саду пряла, одна,
Следя за пряжею, - ее с веретена
Вздымал и уносил полдневный бриз игривый;
А после шла к пруду, оплаканному ивой,
Ступая медленно, пока меня жасмин
Не останавливал, и ирис рядом с ним,
Волшебный ирис цвел под лягушачьей стражей.
Мне каждый кипарис казался прялкой с пряжей
И мирозданьем - сад, в котором боль и страсть
Даны мне, чтобы жизнь из этой пряжи прясть.


1909

La dame avait une robe
En ottoman violine
Et sa tunique brodee d'or
Etait composee de deux panneaux
S'attachant sur l'epaule

Les yeux dansants comme des anges
Elle riait elle riait
Elle avait un visage aux couleurs de France
Les yeux bleus les dents blanches et les levres tres rouges
Elle avait un visage aux couleurs de France

Elle etait decolletee en rond
Et coifee a la Recamier
Avec de beaux bras nus

N'entendra-t-on jamais sonner minuit

La dame en robe d'ottoman violine
Et en runique brodee d'or
Decolletee en rond
Promenait ses boucles
Son bandeau d'or
Et trainait ses petits souliers a boucles

Elle etait si belle
Que tu n'aurais pas ose l'aimer

J'amais les femmes atroces dans les quartiers enormes
Ou maissaient chaque jour quelques etres nouveaux
Le fer etait leur sang la flamme leur cerveau
J'aimais j'aimais le peuple habile des machines
Le luxe et la beaute ne sont que son ecume
Cette femme etait si belle
Qu'elle me faisait peur


1909

У нее было синее платье
Платье из тонкого шелка
А хитон с золотой нитью
Был двумя отрезами ткани
Скрепленными на плече

Она смеялась смеялась
И глаза ее танцевали подобно ангелам в небе
И лицо ее напоминало три цвета французского флага
Голубые глаза белые зубы и очень красные губы
Да лицо ее напоминало три цвета французского флага

У нее было круглое декольте
Прическа а-ля Рекамье
И прелестные голые руки

Засидишься ли ты в этом доме чтобы полночь пробили часы

Та у которой было платье из синего шелка
И хитон с золотою нитью
И круглое декольте
Выставляла на обозренье
Локоны под золотой повязкой
И медленно переступала туфельками на пряжках

Она была так прекрасна
Что ты никогда не дерзнул бы ее полюбить

Я любил этих грубых женщин в огромных кварталах
Где что ни день выводили на свет существ небывалых
Их кровью было железо а мозгом пламя
Я любил я любил это бойкое племя рожденное веком
Где всего лишь накипью были красивость и роскошь
Она же была так прекрасна
Что меня охватывал страх

[Imagination]

Lethe, изумительное стихотворение! Спасибо!

[nurel]

Гений и кАралева...
Иветта Нн

Милый мальчик, это не свиданье,
На меня так страстно не смотри!
С дерзостью, прикрыв свое отчаянье,
И порыв желания внутри,
Подчеркнула вновь – С тебя молчанье,
Пишешь мой портрет - плачу за три.
Я ценю талант твой и старание,
Лишь порок таящийся сотри!

Он, стряхнув с себя оцепенение,
Наполняя коньяком бокал,
Прошептал – "Простите" от волнения,
Может, я, что лишнего сказал,
Просто Вы, как снов моих видение,
КАралева грез, мой идеал!
С Вашего – добавил – позволения,
Я б как раб у Вашей двери спал.

(Отчего в душе такая нежность..?
Бред! Так видно действует коньяк.)
Взгляд, предателем скользнул в промежность,
(Интересно, может он маньяк..?)
Ну а вслух – Прими, как неизбежность!
Мой родник любви давно иссяк!
(Пусть храню я заблужденьям верность,
Но меня не тронет слов пустяк!)

Отвернулся…видимо задело.
- Что обидного в моих словах?
- Я по памяти писать Вас буду (смело!)
Любопытство вмиг сменило страх,
И завороженная смотрела,
Как ожили краски в тех руках.
От истомы вдруг заныло тело,
И приливом (!) – каждый кисти взмах!

Грудь невольно сразу напрягалась,
От мазка на холст - желаний шквал,
Не смогла сдержать, как ни старалась,
Стон, когда писАл бедра овал,
Талию(!), живот (!),и задыхалась
От штрихов… как будто целовал!
................................
Сохли краски. За окном смеркалось.
Ты курила. Гений тихо спал...

(Попробуйте прочитать его с фоновой музыкой, рекомендую Dido "My life")

[nurel]

Безрассудство желаний
Иветта Нн
Ничего случайного
Не бывает в жизни.
От свиданья тайного,
Отказавшись, влипли!

Не стремились сблизиться,
Не искали встречи.
Сверху нам увидеться
Помогли в тот вечер…

То, что вдруг нас хватятся,
Даже мысль не встала!
Нам уже не спрятаться,
Разговоров мало!

И в одно мгновение
Мысли оголились,
Сдерживая рвение,
Пальцы в кожу впились.

Растрепались волосы
От борьбы, в секунды
На спине лишь полосы,
Взгляд от страсти мутный.

Поцелуем пламенным
Обожгло вдруг губы,
Долгим, чуть отчаянным,
То слегка, то грубо…

И не в силах далее
Сдерживать желание,
Платье рвешь на талии,
Прочь, послав сознание

[Imagination]

М. Ю. Лермонтов "Совет"

Если, друг, тебе сгрустнется,
Ты не дуйся, не сердись:
Все с годами пронесется -
Улыбнись и разгрустись.

Дев измены молодые,
И неверный путь честей,
И мгновенья скуки злые
Стоят ли тоски твоей?

Не ищи страстей тяжелых
И, покуда бог дает,
Нектар пей часов веселых,
А печаль сама придет.
И, людей не презирая,
Не берись учить других;
Лучшим быть не вображая,
Скоро ты полюбишь их.

Сердце - глупое творенье,
Но и с сердцем можно жить,
И безумное волненье
Можно также укротить...
Беден, кто, судьбы в ненастье
Все надежды испытав,
Наконец находит счастье,
Чувство счастья потеряв.

1830

[nurel]

я буду прощать ее долго, как пьют
лонг-дринки в романах уставшие леди
с протяжными лицами.
я накоплю интимность, чтоб вспомнить:
зрачками шалели,и питерский летний холодный ноктюрн
стекал по гостиничным окнам. бесстыдно
капканно фрамуга манила, но тюль
нас оберегал, укрывая.
и с тыла ладонь ее твердо была мне щитом,
хотя мы еще не расстались...
я стану прощенье вынашивать, нищая в том,
что сразу простить не сумела.

[Lethe]

В лицо мне веет ветер нежащий,
На тучах алый блеск погас,
И вновь, как в верное прибежище,
Вступаю я в вечерний час.

Вот кто-то, с ласковым пристрастием,
Со всех сторон протянет тьму,
И я упьюсь недолгим счастием:
Быть без людей, быть одному!

В. Брюсов

[Imagination]

В. Соловьев

Бескрылый дух, землею полоненный,
Себя забывший и забытый бог...
Один лишь сон - и снова, окрыленный,
Ты мчишься ввысь от суетных тревог.

Неясный отблеск прежнего блистанья,
Чуть слышный отзвук песни неземной,-
И все забытое в немеркнущем сиянье
Встает опять пред чуткою душой.

Один лишь сон - и в тяжком пробужденье
Ты будешь ждать с томительной тоской
Вновь отблеска нездешнего виденья,
Вновь отзвука гармонии святой.

[Selenite]

Видимо, Блок был очарован тамплиерами. Но и богоборческие мотивы ему были не чужды.

ПРОЧЬ!

И опять открыли солнца
Эту дверь.
И опять влекут от сердца
Эту тень.

И опять, остерегая,
Знак дают,
Чтобы медленный растаял
В келье лед.

"Кто ты? Кто ты?
Скован дрёмой,
Пробудись!

От дремоты
Незнакомой
Исцелись!

Мы - целители истомы,
Нашей медленной заботе
Покорись!

В златоверхие хоромы,
К созидающей работе
Воротись!"

- Кто вы? Кто вы?
Рая дщери!
Прочь! Летите прочь!

Кто взломал мои засовы?
Ты кому открыла двери,
Задремав, служанка-ночь?

Стерегут мне келью совы, -
Вам забвенью и потере
Не помочь!

На груди - снегов оковы,
В ледяной моей пещере -
Вихрей северная дочь!

Из очей ее крылатых
Светит мгла.
Трехвенечная тиара
Вкруг чела.
Золотистый уголь в сердце
Мне вожгла!

Трижды северное солнце
Обошло подвластный мир!
Трижды северные фьорды
Знали тихий лет ночей!
Трижды красные герольды
На кровавый звали пир!
Мне - мое открыло сердце
Снежный мрак ее очей!

Прочь лети, святая стая,
К старой двери
Умирающего рая!
Стерегите, злые звери,
Чтобы ангелам самим
Не поднять меня крылами,
Не вскружить меня хвалами,
Не пронзить меня Дарами
И Причастием своим!

У меня в померкшей келье -
Два меча.

У меня над ложем - знаки
Черных дней.

И струит мое веселье
Два луча.

То горят и дремлют маки
Злых очей.

8 января 1907

[Raimon]

Видимо, Блок был очарован тамплиерами. Но и богоборческие мотивы ему были не чужды.

Не так просто сказать, что именно вдохновило Блока – в большей степени, видимо, всё-таки трубадуры и альбигойские еретики, в частности, некоторые сюжетные ходы были заимствованы им из знаменитого провансальского романа «Фламенка». Я очень люблю «Розу и Крест» в целом, и, на мой взгляд, это показательный пример того, как искажение (намеренное или несознательное) исторических фактов совершенно не влияет на «дух» произведения, если оно написано талантливо и прочувствованно. Но это уже совсем другая тема.
Для меня это не просто строчки, а нечто большее:

Мира восторг беспредельный
В сердце твоё я вложу,
Песням внимай океана,
В алые зори глядись!

[elena_v]

http://owlga.isgenius.com/

Вот такие замечательные стихи.
А ведь пару лет мы общались с ней на одном и том же форуме, а я совсем не знала...

[Selenite]

Для меня это не просто строчки, а нечто большее

Скорее всего речь там идёт об инициации...

Людям ты будешь зовом бесцельным!
Быть может, тронешь ты
Сердце девы земной,
Но никем не тронется
Сердце твоё...
Оно - во власти моей...
Странником в мире ты будешь!
В этом твоё назначенье,
Радость-Страданье твоё!

[bluesman]

Видимо, Блок был очарован тамплиерами. Но и богоборческие мотивы ему были не чужды.

Истинная суть тамплиеров и заявляемые ими цели - две большие разницы. Думаю, что Блок это хорошо понимал. Если Вы об этом, конечно же...

[bluesman]

передумал...

[Selenite]

Мне нравится питерская поэзия семидесятых годов. Например, Александр Миронов, мастер "утончённого, эстетизированного юродства" (В.Кривулин) и продолжатель традиции Михаила Кузьмина.

НА БЕГСТВО ОРДЫН-НАЩОКИНА

Подале от красной суконной Москвы
к заветным масонским кормушкам,
от русских широт и частушек - увы! -
поближе к тирольским пастушкам...

Но счастье, что есть голова на плечах -
фантазий невиданных зодчий,
чтоб красное с белым сличать-различать,
Господь отверзает нам очи.

Нам власть подарила два дива земных -
свободу и радиоуши.
Чтоб славить дела и участвовать в них,
Господь созидает нам души.

В красивых бутылях растут мертвецы,
а в клети - три монстра-кретина,
как дети в бутылях, так - в детях отцы:
цари, командармы, монахи, слепцы -
любезная многим картина.

Кого-то стошнило - ну что за беда!
Мы связаны кровью - не лыком.
Куда нам без вас - из утробы! - куда? -
Петь славу и мощь и величье труда -
в нордический край - безъязыким?

Безгласным - в простор италийских долин?
В Америку - нищим и сирым?
Оставьте мечтать и забудьте свой сплин,
доверьтесь своим командирам.

Смотрите, герои растут, как грибы.
Достанется старым и малым!
И каждый из нас, потрясая гробы,
под смерть зазвенит генералом!

ЭМИГРАНТ

У лукоморья дуб зеленый...

А.С.Пушкин

Послушай, что ты говоришь?
За делом, на войне не тужат.
Лишь крупный зверь о Славе служит,
а мелкий бес летит в Париж.

Там Витебском расписан дом,
Французский день жар-птицей начат,
и два любовника маячат
в небесной зыбке под кустом

последних звезд, и век горчит.
А там, где горечь, нет соблазна.
Тоска безглаза, безопасна,
и Марсельеза не звучит.

От страха забывает имя
Булонский лес перед грозой,
и плачет церковкой-слезой
американец-проходимец.

Лес окропился звоном слез,
но раком съеден луг зеленый;
лежит астматик утомленный
в букетах буржуазных грез.

Там мир безумней и косней,
и некогда молить о Даре.
По уголкам сознаний шарит,
крутясь, ирландское пенсне.

Там по ночам мурлычет ужас,
кот заплутавшихся грехов,
среди бесчисленных стихов,
жоржеток, монплезиров, кружев...

А нам под сенью двух столиц
не надоело жить с опаской, -
питаться лаской да указкой
рязанско-энских кружевниц.

Да, здесь такая благодать!
Да что ты говоришь? Послушай...
О, как неизреченны души,
утраченные, словно ять.

ДВА РОМАНСА

1

Как китайской иглою меня укололи -
на французский манер: засветилась картина
на стене моей спальни, на холсте моей боли...
Я пирожных сегодня не ел, Альбертина.

Тот, кто ел их, с рожденья со мною в разлуке,
пред кремлевской стеной тенью ласковой длится,
прячет в теплую смерть воробьиные руки
от свинцового взора любимой столицы.

Наша боль не о том, а о чем - не признаться.
Вспоминай, как пришлось: перемешаны фанты.
Мнемозина не станет в дверях извиняться.
Дни твои, голубок, - голубые пуанты.

Не пора ли забыть о навязчивом вздоре?
Полночь. В памяти стынет невесомое древо.
Выпью крепкого чаю от полуночной хвори.
Боже, горечь какая! Что ты сделала, Ева?

2

Уже как будто ветер тело носит -
сорвет, закрутит и задует в щель,
а Мнемозина так же ждет и просит
честного бисера на бархатный кошель.

Уж эти просьбы - крики да угрозы,
как изумруды в черных волосах.
Как злые раны, ей дымились розы,
и слово умирало на устах.

Но страшно думать: в ярости бесцельной,
сплетая наспех золотую ложь,
ты, как Арахна, в нежной богадельне
в беспамятстве повиснешь и умрешь.

Другая мне споет, как вечность тает,
последние мгновенья вороша,
как в новом небе с птенчиком играет
моя десятилетняя душа.

[Kykla]

Любовь к женатому

Какой ты милый и смешной,
Недавно был ещё с женой.
Теперь ко мне явился лгать
И душу на кусочки рвать.

Какой ты грешный и жестокий
И с каждым днём такой далёкий.
Из сердца вырву тебя прочь,
Сейчас - останься хоть на ночь.

Ну вот, я вру самой себе,
Не доверяя злой судьбе,
Которая с тобой соединила,
И разрешенья не спросила.

А скоро ты к другой уйдешь
И тихо вещи соберешь.
Тебя я завтра ожидаю
И крепко кулаки сжимаю.

[Zyx]

Лев Котюков. РОДНЯ.

Нас всех разметало по свету.
Живем с потаенной враждой.
Кричу - и не слышу ответа...
Я с вами, родня! Я - живой!

И, плача глазами сухими,
Я слышу во тьме голоса.
Чужие глядят как родные -
Родные не смотрят в глаза...

[danira]

Недавно прочитала книгу Санджара Янышева «Регулярный сад».Начиная с первого стихотворения сразу понравилось!

АБИ
Два обращения к прабабке

1
Почему свист в ушах как летит мое время? –
говорил перед смертью поэт.
Почему воздух севера вреден? –
мне, южанину – вот и ответ.

Ты меня еще помнишь, Аби? – вот начало
единения жизни и не…
Отчего мое будущее, что гречанка
за шитьем, и у ней

под рукой не растет, а как век, убывает
полотно?...Отчего мочи нет
так грустна эта женщина, что считает
на затылке моем белый цвет?..

А другая ласкает меня, как когда-то
мне приснилось (ты видишь?), - слюна
между нами повисла: то сладкая вата
из другого, недетского сна…

Ты ко многому там, в своем НЕ прикоснулась
кожей, родинкой на носу…
…Отчего этот миг неприступен, и сырость
держит нас на весу?

Эта женщина непостижима, как память.
Значит, помнить – не значит иметь?
Расскажи мне, Аби, отчего это падать
для нее все равно что – лететь?...

Будто пчелка ( ты помнишь?...) застряла в прическе
в нашем общем замедленном сне –
где доныне по петельке, по крючочку
распускается свитер на мне…

2
Ты единственная, кто вязала
для меня в этой жизни носки
из верблюда и хлопка, из катышков солнечной пыли
под кроватью. И не было мягче
половицей скрипеть для ноги
по ночам на балкон мимо елки – в дому, где мы жили

А потом, когда падала хвоя –
приходили цветы и шмели, -
Главный Угол в дому пустовал; ты бросала вязанье…
Если ж куклы, собачки и мишки
в этот угол зачем-то не шли,
ты охотно сама становилась туда « в наказанье».

Ты стоишь. Я молчу. Ком творожный
я глотаю. А следом еще…
Дай-ка я расчешу, дай обдую с волос твоих зиму –
я плести их уже научился…
И покуда ступням горячо,
посмотри: может, я еще жив, не пускай меня в землю.

[Etrange]

Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но неважно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить, уже не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне --
как не сказано ниже по крайней мере --
я взбиваю подушку мычащим "ты"
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.

("Часть речи", Бродский)