Брыся (Ren)

[Ren]

- Мама!... Там!... Во дворе!!! – взволнованная собака влетела на кухню, - Там!.. Там!...
- Ну что там? - я убирала со стола, - что там такого, чтобы ты так громко кричала?
- Там эта... – я забыла как она называется... – колючая собака! Она пыхтит как-то странно... и роется в мусорном мешке!
- Ааа, - выдохнула я облегченно, - это ежик, он поужинать пришел. И чего ты так кричишь? Я уже подумала, что опять грабители...
- Пойдем, поймаем его! – собака плясала вокруг меня, - Ну, мама!
- А зачем его ловить? – спросила я, - он уже мешок порвал? Порвал. Ты ж его проворонила? Проворонила. А теперь уже поздно! Ловить его смысла нет, зачем он тебе?
- Ну как, - задумалась собака, - например, можно его использовать в доме, чтобы он делал дыры. Нам нужны дыры где-нибудь?
- Дыры? Нет, не думаю. – я погладила собаку по голове. – Иди лучше в сад, займись чем-нибудь полезным.

И собака умчалась обратно в сад. Через несколько минут она влетела обратно на кухню.

- Мама! Я его выследила! Как настоящая охотничья собака!!! Я теперь знаю, где он живет!
- Да? Молодец! И где же он живет?
- Он живет в кустах, там, в глубине, - собака мотнула головой в сторону забора, - там у него гнездо!
- Брыся, а ты уверена, что там гнездо? Не нора?
- Точно! Мама, что я, нору от гнезда отличить не смогу?
- Брыся, но ежи не вьют гнезда, это не птицы. Они роют норки!
- Как норки? А чье же тогда гнездо? – задумалась собака. – Может, он с птицей дружит? Там большое гнездо....

Тут я решила пойти и посмотреть, что же там такое нашла собака, а то я с трудом представляла себе ежа, который живет с какой-то птицей в ее большом гнезде. Собака неслась впереди, белый хвост развивался как флаг. Мы подошли к кустам, собака нырнула вглубь.

- Смотри, мама! – собака гордо показала свою находку.

И правда, на земле валялось довольно большое гнездо, возле которого сидел подросткового возраста ежик и сосредоточенно жевал дынную корку, похищенную из нашего мусорного мешка.

- Брыся, точно, это - ежик. Но гнездо явно не его, хотя, может, и оно и служит ему временным пристанищем. И, похоже, он тут совсем один.
- Как один? – возмутилась собака. - А если... а можно... а можно, я буду его мамой? –она посмотрела на меня с надеждой.
- И что ты будешь с ним делать? – поинтересовалась я.
- Ну, я буду ему носить еду, буду с ним играть... Могу даже подарить ему какцептуальную мышку! Пусть играет! – разволновалась от собственной щедрости собака. – Потом, я могу его научить команде «Сидеть!». А если он будет лаять по ночам, я буду ему говорить «Место» и гладить по голове! А если он будет писать и какать в доме, я буду говорить ему «Как не стыдно?» и пускать погулять во двор...
- Да уж...ничего себе программа, - я посмотрела на собаку, - но ежик – это не домашнее животное. Его дом – лес. Боюсь, он никогда не поймет команды «Сидеть», «Место» и не научится какать на улице. Зачем ты его хочешь усыновить?
- Затем... затем... затем, чтобы мне было с кем играть, когда тебя нет дома! – серьезно ответила собака, глядя на меня исподлобья.
- Ааа, вот теперь понятно, - сказала я, гладя собаку по голове, - значит, тебе просто одиноко!
- Да, наверное, - грустно согласилась собака, - когда тебя нет, мне очень одиноко. Хотя, конечно, у меня есть какцептуальная мышка... но когда я ее жую, она мне ничего не говорит, в отличие от тебя...
- Брыся! – сказала я, - я понимаю, что тебе иногда бывает скучно без меня. И ты даже не представляешь, как бывает мне скучно без тебя, когда я на работе... Но для ежика главное, что у него есть его свобода – он живое существо, которому нужен лес. А собакам нужен дом. В этом вся разница, понимаешь? Собаки и люди живут доме, ежики и птички – в лесу...
- Значит, мама, я ему совсем не нужна? – спросила меня собака грустным голосом.
- Ну как... нужна, наверное, - ответила я, не желая ее разочаровывать, - но не в качестве мамы.
- А кому я тогда нужна в качестве мамы? – спросила с надеждой собака.
- Ты подрасти сначала, - я погладила Брысю по голове, - а потом мы об этом поговорим....