Дамский уголок

[Leonetti]

Внесу свою лепту и напишу мой любимый отрывок из моего любимого романа Нотомб "Le sabotage amoureux".
Правда, оригинала под рукой нет, пишу перевод.

"До 14 лет я делила человечество на три вида: женщины, маленькие девочки и смешные существа.
Прочие различия казались мне из области анекдотов: китайцы или бразильцы (немцев это не касалось), господа или рабы, красивые или уродливые, взрослые или старые, все эти различия были, конечно, важны, но не раскрывали человеческой сути.
Женщины были очень нужными людьми. Они готовили еду, одевали детей, учили их завязывать шнурки, наводили чистоту, создавали младенцев у себя в животах, они носили интересную одежду.
Смешные существа были совершенно непригодны. Утром взрослые существа уходили "на работу", которая была школой для взрослых, то есть заведением бесполезным. Вечером они встречались с друзьями - малопочтенное занятие, о котором я уже рассказывала.
на самом деле взрослые смешные существа были очень похожи на смешных существ-детей с той существенной разницей, что они утратили прелесть детства. Но их функции не менялись и внешний облик тоже.
Зато между женщинами и маленькими девочками была огромная разница. Прежде всего, с первого взгляда было видно, что они были разного пола. И потом, их предназначение существенно менялось с возрастом. Девочки переходили от бесполезности детства к первостепенной роли женщин, в то время, как смешные существа оставались бесполезными всю жизнь.
Единственные смешные, которые на что-то годились, были те, что подражали женщинам: повара, продавцы, учителя, врачи и рабочие.
Потому что эти профессии были прежде всего женскими, особенно последняя: на многочисленных пропагандистских плакатах, которыми кишел Город Вентиляторов, рабочие всегда были женщинами, толстощекими и жизнерадостными. Они так весело ремонтировали пилоны, что у них румянец играл на лицах. (...)
Я хорошо относилась к смешным существам, тем более, что их судьба казалась мне трагичной: они ведь были смешными от рождения. Они рождались с этой нелепой штукой между ног, которой они так патетически гордились, и отчего были еще смешнее.
Смешные-дети часто показывали мне этот предмет, и я всегда хохотала до слез. Это их удивляло. (...)
Элитой человечества были маленькие девочки. Человечество существовало ради них.
Женщины и смешные существа были калеками. Их тела были нелепы и вызывали только смех.
Только маленькие девочки были совершенны. Ничто не торчало из их тел, ни причудливые отростки, ни смехотворные протуберанцы. Они были чудесно сложены, их силуэт был гладким и обтекаемым.
Они не приносили материальной пользы, но они были нужнее, чем кто бы то ни было, ибо они были воплощенной красотой - истинной красотой, которой можно было только наслаждаться, которая ни в чем не стесняет, где тело - это истинное счастье с головы до ног. Надо быть маленькой девочкой, чтобы понять, каким чудесным может быть тело. (...)
Конечно, не все маленькие девочки красивы. Но даже на некрасивых девочек приятно смотреть.
А если девочка хорошенькая или красивая, величайший итальянский поэт посвящает ей стихи, знаменитый английский логик теряет голову из-за нее, русский писатель бежит из страны, чтобы назвать ее именем опасный роман и т.д. Потому что маленькие девочки сводят с ума.
До четырнадцати лет я любила женщин, любила я и смешных существ, но я считала, что быть влюбленным в кого-то другого, кроме маленькой девочки, было лишено всякого смысла."

Кстати, хотела у вас спросить, вы не знаете, кто этот английский логик?