Стихи Аргутинского-Долгорукого А.И.

[Taira]

Здравствуйте, уважаемые ценители поэзии!
Предалагаю  вашему вниманию стихи из сборника "Демиург"

РОМАНС

В кафе каком-нибудь, где улица видна,
а фонари подчеркивают бедность,
я примощусь у самого окна,
преодолев неловкость и надменность.

И в час глухой, когда закончен счет,
и тень совы парит над фолиантом,
далекий гость из темноты сойдет
в пустынный зал с седым официантом.

И в тайном свете этого огня
преобразятся чахлые растенья.
Зачем он здесь и смотрит на меня,
как будто я – его благословенье?

Он так знаком, высок и молчалив,
но лоб его уж пламенем охвачен,
как будто хор, минувшее простив,
уходит ввысь неумолимым плачем.

Где стол был яств, там тень моя легла,
отбрасывая юношеский локон,
как этот луч из темного окна
проходит зал – легко и одиноко.

1978



АНТИХРИСТ

Зачем твои страшные сказки?!
И просим мы тьму окрестить,
чтоб в звездную ночь без опаски
заветную книгу открыть.

Но падают гневные вихри,
и рвется заветная связь, –
приходит на царство Антихрист,
ночной и невидимый князь.

Является многоголовый,
рук у него миллион,
безжалостный, серый, суровый,
имя его – легион.

Как призрак земного бесцветья,
под тенью багровых знамен
он шествует тысячелетья,
имя его – легион.

Как сила пчелиная – улей,
энергией жалящих глаз,
свирепее огненных углей,
пронзает иконостас.

Когортами движутся мыши,
сметая священный кордон,
его ты покуда не слышишь,
но имя его – легион.

Когда же надежды затихли
и город отдался в полон, –
на царство восходит Антихрист,
и правит судьбой легион.

И стяг его пепельно-серый
колеблет безвольную тьму,
и смело ночные химеры
дома превращают в тюрьму.

И ходят ночные химеры
дозорами у очагов –
лоскутья бессмысленной веры
набросить на очи домов.

Но только заметят сиянье,
волненье божественных глаз, –
вся сила их темного знанья
как бы исчезает тотчас.

И, может, случится не скоро,
но, слушай, – звучит небосклон,
и вновь отразится во взорах
великая вера времен.

И мы пред Тобой преклонились,
наш солнечный радостный Бог,
и правдой Твоей озарились
бессчетные нити дорог.

И вот уж сияет с Фавора,
и вот отворяется дверь,
пусть это случится не скоро,
но это решится – теперь!

1978


***

I

Лети на Рим, взвевайся в белой пене,
как вздох Доре, стремящийся с Фавора.
Ужели повстречаемся мы скоро?
Призывный зов услышан. Molte bene!*

Ступеньки вниз. В осаде коридора
ты возвратишь предвосхищенный случай
дыханьем сна, субстанцией летучей.
Внимаю Вам, владычица Сеньора!

Но в этой беспредельной теореме
я просто брат почтенного Петрарки.
И слышится: насвистывают кварки
над головой моею. Molte bene!

Не время мне, печальная Сеньора,
спешить на зов, как раб к своей галере,
хотя б на миг унять по крайней мере
плачь погребальный памятного хора!



II

Владычица, ты ночи покрывало
дарила мне. С судьбой моей согласна.
Ты не спеши, волнуешься напрасно,
не отшучусь небрежно, как бывало!

Руки твоей коснусь, в прощальной сцене
ты не томи послушника, не мучай,
не обольщай надеждою живучей,
тогда и я отвечу: "Molte bene!"

В последний раз увижу мостовую,
коней понурых, бедную двуколку.
Но эту ночь и вздохи втихомолку
уже в альбом твой не перерисую.

Как ты строга, печальная Сеньора!
Как седоки ветшают в древних платьях!
Услышу я сестер своих и братьев
и отголосок скорбный приговора.

III

Когда ступлю на первые ступени,
ты влагу слез не отнимай у взора.
Не умножай утраты и позора,
тебя я заклинаю: "Nota bene"**.

Пусть в судный день прощального собора
твой знак благой со мной не разлучится,
в дороге долгой страннику простится
незавершенность начатого спора.

Ты так строга, печальная Сеньора,
Теперь и я уж склонен к перемене,
но труден путь к космической поэме,
отметь в небесных свитках, nota bene!
_________

* Очень хорошо (итал.).
** Заметь хорошо  (лат.).