Родом из СССР

[nitka]

И за сережки нас страшно ругали.

, я ходила в золотых сережках ,меня бесконечно преследовала завуч. А мне было все равно. И маму вызывали , а она говорит , по нашим азиатским обычаям девочка должна ходить в золоте ,и завуч потом отстала. А что ей было сказать , ведь был у нас СССР

[Roksanne]

А у нас был террор по поводу формы -ого-го (1980-1988 )!!! И то мы умудрялись что-то да изменить - то без фартуха придем -просто коричневое платье с пояском ("Мама фартух постирала , а он и не высох" ) то просто коричневое платье , не форменное (это уже вся форма "стирается" ) .А уж манжеты и воротнички какие затейливые пришивали !!Особым шиком считалось школьное коричневое платье с плиссированой юбкой -его обычно из Прибалтики привозили (привет Таксику )
А потом я ушла в мед.училище , и девочки со школы мне жутко завидовали -можно было одевать , что хочешь и косметикой пользоваться -а им ни-ни !
Завуч лично стояла на пороге утром и всех с накрашенными ресницами (не говоря о чем-то большем ) отправляла умываться .Это школа была такая "образцово-показательна " , с английским уклоном (и почему не с французким? )

[Димка]

А мне букинисты прислали сказки Шарова "Мальчик-одуванчик" 1972 года Ту самую книжку, которую я читал в детстве, а потом она пропала. Сижу и радуюсь, как ребенок на конфетку.

[Taksik]

Шарова "Мальчик-одуванчик"

А я не знаю такую сказку!

[Nadine]

А мне букинисты прислали сказки Шарова "Мальчик-одуванчик" 1972 года Ту самую книжку, которую я читал в детстве, а потом она пропала. Сижу и радуюсь, как ребенок на конфетку.

Никогда не слышала о такой ... Попробовала найти информацию(содержание) в Интернете - не получилось ... Димка, расскажите, пожалуйста !

[Josiana]

А вы помните детские страшилки? Гроб на колесиках, Черное пианино или Белые тапочки?

[Taksik]

Josiana, помним!!!

[vrubelru]

Josiana, помним, особенно пиковую даму, которая выходила из шкафа в пионерском лагере и вставала рядом с кем-нибудь ночью . а еще помним, как пытались с Золушкой поговорить посредством зеркальца, волос и одеколона от комаров

[nitka]

А вы помните детские страшилки? Гроб на колесиках, Черное пианино или Белые тапочки?

помним, особенно пиковую даму, которая выхзодила из шкафа в пионерском лагере и вставала рядом с кем-нибудь ночью. а еще помним, как пытались с Золушкой поговорить посредством зеркальца, волос и одеколона от комаров

Ко всему этому,помните, игра : "Да и нет " не говорите, "Черный и белый " не носите.

[Josiana]

Я сейчас когда слышу словосочетание "гроб на колесиках" так меня смех берет - это ж надо так придумать! А раньше так жуть брала !

[Josiana]

Josiana, помним, особенно пиковую даму, которая выходила из шкафа в пионерском лагере и вставала рядом с кем-нибудь ночью . а еще помним, как пытались с Золушкой поговорить посредством зеркальца, волос и одеколона от комаров

Ага, и ночью еще зубной пастой мазались! И страшная история, что кого-то намазали "Помарином" и он весь облез!

[nitka]

как пытались с Золушкой поговорить посредством зеркальца, волос и одеколона от комаров

,а мы еще духов вызывали. А два года назад решили с девчонками старое вспомнить, все таки это кошмар! Я думала, это только в детстве страшно...

[vrubelru]

nitka, мы так с девчонками на святки гадали один раз, только одна решилась встать в полночь в темной комнате у зеркала со свечой и дождаться, когда суженый появится в зеркале . а мы все пили чай спокойно с плюшками на кухне . через 2 минуты она влетела на кухню белая, как полотно. страшно стало

[nitka]

vrubelru
Как приятно вспоминать...

[Димка]

Никогда не слышала о такой ... Попробовала найти информацию(содержание) в Интернете - не получилось ... Димка, расскажите, пожалуйста !

Адресов не запоминаю, увы, но в гугле ищется на ура. Хотя. Думаю, Бог и модератор меня простят за такое своеволие:

Александр ШАРОВ

Мальчик Одуванчик и три ключика

Жил на свете мальчик, и у него была бабушка — старая добрая черепаха. Жили на опушке леса. А звали мальчика Мальчик Одуванчик, потому что у него была круглая, очень пушистая голова.
Раз Мальчик Одуванчик проснулся среди ночи; ему показалось, будто кто-то зовёт его красивым звонким голосом:
— За мною! Скорее!
Мальчик собрался выбежать из дому — хотя было совсем темно и страшно, — но Бабушка Черепаха остановила его:
— Будь терпеливым! Это Южный ветер летит в Южную страну. Ты маленький, тебе рано в дальнюю дорогу. Спи спокойно.
Мальчик послушался и снова уснул.
Прошло неизвестно сколько времени. И мальчику снова среди чёрной ночи почудилось, будто кто-то зовёт его:
— Лети с нами! Скорее!
Мальчик выбежал из дома. Далеко в высоте летели птицы, стая за стаей. Мальчик Одуванчик взмахнул руками. Но он не поднялся в воздух. Не все мальчики умеют летать.
Он стоял на опушке леса и смотрел вслед птицам. Бабушка Черепаха нашла его, увела домой и уложила в тёплую постель:
— Спи спокойно. Ты ещё маленький. Придёт и твоё время, ты увидишь страны, куда летел ветер, и страны, куда торопились птицы. И другие страны, куда не долетают ни ветер, ни птицы.
— Когда же придёт это моё время? — нетерпеливо спросил Мальчик Одуванчик.
— Скоро! — ответила Бабушка Черепаха. — Тебя позовут гномы. Ещё немного подрасти, они тебя позовут.
И однажды ночью это случилось.
Бабушка Черепаха разбудила мальчика.
— Слышишь? — спросила она.
Мальчику казалось, что всё тихо. А потом он прислушался, и до него донёсся серебристый звон.
— Одевайся потеплее, не забудь надеть шарф, — торопила бабушка.
Они вышли из дому и пошли по полю: бабушка впереди, а мальчик за нею.
Ближе и ближе слышался серебряный звон. За тёмным полем открылась поляна. Среди колокольчиков, качающихся на длинных, как у аиста, ногах, среди лилий, тюльпанов и ромашек горели жёлтые, голубые и розовые огни.
— Бабушка! Бабушка! Смотри! Звёзды в цветах! — воскликнул Мальчик Одуванчик.
— Это не звёзды, — ответила Бабушка Черепаха.
Слышно было, как шуршат её лапы по траве, как она устало дышит, и видно было, как цветные огни отражаются в её панцире, покрытом глубокими трещинами-морщинами.
— Это не звёзды, а светляки. Они светят гномам, чтобы те могли ковать ключи.
Светляки горели всё ярче. Серебряный звон доносился с поляны.
Молоты ударяли по наковальням: один тонко — динь-дили-динь-динь, другой чуть погромче и реже — бим-бом-бом и третий совсем редко и громче всех — бам-бамм-баммм.
Под звон молотов гномы пели песню:
Ударил молотом гном.
Гром!
Птицы очнулись от сна.
Весна!
И цветы, и трава —
Вся земля, что вчера спала,
Расцвела!
И жучиный народ,
Муравьиный народ,
Бабочкин народ,
И хитрый кот,
Тот, который мышку ждёт
(Она спрячется, кот её не найдёт),
Даже старый слепой крот —
Словом, все пробудились от сна!
Ведь весна! Наступила весна!
Бабушка Черепаха тем временем подползла к широкому ручью.
— Смотри, — сказала она мальчику, когда немного отдышалась.
Мальчик увидел: за ручьём, среди синих колокольчиков, стояли три наковальни. Маленькая — зелёная, побольше — красная и третья, самая большая, — из алмаза.
Над зелёной наковальней наклонился крошечный гном в зелёном фартуке. На голове у него была зелёная вязаная шапочка с длинной кисточкой, свешивающейся до самой земли. В руках он держал зелёный, почти игрушечный молоток и быстро бил им по зелёной наковальне, где лежал зелёный ключик.
Динь-динь-дилинь-динь… — часто бил он молотком и пел тонким голосом:
Ударил молотом гном.
Гром! Гром!! Гром!!!
Птицы очнулись от сна.
Весна!
И цветы! И трава!
Рядом с наковальней росла зелёная ель. На каждой ветке мерцали светляки, как лампочки на новогодней ёлке; они всё время перепрыгивали с ветки на ветку — а ведь лампочки не летают — и подпевали зелёному гному:
Земля, что вчера спала,
Расцвела!
И ручей журчит,
И жучиный народ
Жужжит.
Птичий народ поёт.
Муравьиный народ ползёт,
Бабочкин народ летит.
А у красной наковальни стоял гном побольше, в красном фартуке — брат зелёного гнома — и бил красным молотом по красной наковальне, где лежал красный, сверкающий, как рубин, ключ. На голове у него была красная вязаная шапочка с кисточкой до земли. А на лице росла рыжая борода. Бим-бом-бом… — сильно бил он красным молотом по красному ключу и пел:
Даже старый крот
Не спит,
Он глядит, глядит…
В эту чёрную ночь —
Одну-одну во всём году —
Слепой крот видит весну.
А хитрый кот всё ждёт,
Ждёт.
Не дождётся кот:
Мышка обманет, уйдёт, —
Мышки хитрый народ.
И весна уйдёт.
И жизнь пройдёт.
Не такой уж ты хитрый —
Хитрый кот.
Клён с красными и зелёными листьями и дуб с красными и зелёными листьями росли над наковальней. Красные светляки висели на деревьях, как праздничные лампочки. Они перелетали с места на место. А ведь лампочки не умеют летать. Светляки подпевали гному тонкими голосами:
В эту чёрную ночь —
Одну-одну во всём году —
Ты увидишь свою судьбу.
Птиц ждёт далёкий путь,
И мальчиков — далёкий путь,
Дивно далёкий путь,
С которого нельзя свернуть.
У третьей, алмазной наковальни стоял старый гном — старший брат — в белом фартуке, в белой вязаной шапочке, с длинной белой кисточкой до самой земли и с длинной седой бородой.
Он ударял молотом редко и сильно по алмазному ключу:
Бам-бамм-баммм!..
Около его наковальни не росли деревья. В траве, в цветах не было светляков. Но над головой гнома, в небе, мерцали звёзды.
Ударяя молотом, гном с седой бородой не пел, а глухо говорил:
В эту чёрную ночь —
Одну-одну на твоём веку —
Ты увидишь свою звезду.
Запомни свою звезду.
Иди на её огонь.
Ведь тому, кто собьётся с пути,
Дорогу к звезде не найти.
— Лови! — крикнул младший зелёный гномик тоненьким голоском и кинул через ручей зелёный ключ.
А когда мальчик поймал ключ, крикнул ещё:
— Только не открывай прозрачный сундук с зелёными самоцветными камнями.
— Лови! — крикнул средний брат — красный гном с красной бородой, бросая мальчику через ручей красный ключ. — Только смотри не пробуй открывать прозрачный сундук с красными драгоценными камнями.
— Лови! — низким, густым голосом тихо проговорил старший брат — седой гном, бросая через ручей алмазный ключ. — Да смотри не открывай прозрачный сундук с алмазами и бриллиантами.
Старый гном сказал это — и поляна скрылась из глаз.
Да и ночь прошла, и светляков больше не было видно. И гномов не было видно, только поле в синих колокольчиках. Дорожка среди поля. Звезда над дорожкой.
— Бабушка! — позвал мальчик.
Но и бабушка исчезла.
Мальчик заплакал. Потом он вытер слёзы — ведь это был мальчик.
Звезда горела ярким зелёным светом, хотя был день и светило солнце.
Мальчик пошёл по дороге — туда, где горела звезда. Шёл, шёл… Солнце стало припекать. «Жарко», — подумал мальчик.
Только он успел подумать это, зелёный лес со столетними дубами, столетними елями и столетними берёзами вырос перед ним. Но деревья были такими старыми и так тесно переплелись ветвями, что войти в лес было нельзя.
А звезда — та, зелёная — горела по-прежнему, хотя уже наступил полдень; горела она прямо над вершиной дуба.
Мальчик пригляделся и видит: у дуба дупло. Дупло закрыто дверцей, поросшей зелёным лишайником. На дверце — маленький зелёный замок. Мальчик Одуванчик вытащил зелёный ключ, повернул в замке — дверца открылась.
Из дупла выскочила белочка с длинным пушистым хвостом.
— Идём играть! — позвала она.
Деревья в лесу расступились. Не так уж это редко бывает, что деревья в лесу расступаются.
Белочка побежала по мшистой тропе — от дерева к дереву. Мальчик за ней — от дерева к дереву.
— Хочу пить! — сказал мальчик, когда наигрался.
Белка ударила длинным хвостом по мшистой кочке. Чуть-чуть ударила — так, чтобы кочке не было больно.
Рядом с кочкой пробился прозрачный ручей.
— Хочу есть! — сказал мальчик, когда напился воды. Только он это сказал, из-под дуба послышался громкий голос:
— Пожалуйста! Пожалуйста!
Валежник под дубом зашевелился, и из берлоги вылез огромный старый медведь.
Мальчику стало страшно, но медведь улыбался во весь рот, а в лапах держал соты с мёдом.
И страх сразу прошёл.
— Я устал и хочу спать, — сказал Мальчик Одуванчик, когда досыта наелся мёду.
Зяблик выскочил из гнезда и прощебетал:
— Ложись на берегу ручья, в тени, на травке, а я тебе спою колыбельную.
Мальчик улёгся поудобнее. Зяблик запел.
Он очень красиво пел. Но мальчик, прежде чем закрыть глаза и уснуть, увидел — близко, за ручьём, на траве — прозрачный сундук с зелёным замком, наполненный самоцветными зелёными камнями.
Он вскочил и, забыв обо всём, побежал к сундуку.
Ключ сломался в замке. Мальчик не огорчился, даже не заметил этого. Он откинул крышку прозрачного сундука и, пригоршня за пригоршней, стал набивать карманы самоцветными, очень блестящими зелёными, как изумруды, камнями.
А когда он обернулся, чтобы похвастаться перед Белкой, перед Зябликом, который так красиво поёт, перед Ручьём и перед Медведем, особенно, конечно, перед Михаилом Топтыгиным, — когда он обернулся, лес сомкнулся столетними дубами, соснами, елями и переплёлся ветвями.
В дубе было дупло.
На дупле дверца с зелёным замком. Но не было запасного ключа, чтобы открыть дверцу; ведь ключ сломался.
Поле, синее от колокольчиков, простиралось перед ним. А по полю бежала дорожка. И над дорогой красным светом горела звезда.
Мальчик повздыхал немного, поплакал даже — не очень весело остаться одному.
Вначале бабушка исчезла, а теперь сразу пропали Ручей, Белка, Зяблик, Медведь. Поплакал, вытер глаза и пошёл по дорожке.
А в лесу Ручей сказал:
— Странный мальчик, он даже не заметил, какая у меня вкусная вода!
— И не поблагодарил за мёд, а ведь мёд был очень вкусный, — прорычал Михаил Топтыгин и облизнулся.
— Поиграл и забыл обо мне, — тихо сказала Белка.
— Он не дослушал мою песню, а я ведь так старался, — сказал Зяблик. — Странный мальчик.
— Вовсе не странный, а просто совсем обыкновенный, не чудесный, — прокрякала Мудрая Утка, которая много раз облетела свет, видела все страны и потому стала такой мудрой; она плавала в ручье, чистила пёрышки и сначала не принимала участия в разговоре.
— Мои птенчики были тоже совсем обыкновенные, непослушные, то и дело вываливались из гнезда… А я их так любил, — вздохнул Зяблик.
— И мои белочки…
Нет, нет! В каждом должно быть хоть немного чудесного! — горячо перебила Мудрая Утка, которая вообще-то волновалась, только если видела ястреба над утятами. — Прошлый год наша стая летела над домом, где жил мальчик со своей Бабушкой Черепахой, очень доброй и достойной особой. Мальчик выбежал на поляну, махал, махал руками, но так и не смог подняться в воздух за нами.
— Р-р-р!.. — зарычал Михаил Топтыгин и стал крутить своими огромными лапами, как ветряная мельница крыльями. Он крутил лапами так, что ветер поднялся в лесу, молодые деревья согнулись, только что распустившиеся листья отрывались от веток.
Он крутил огромными лапами и подпрыгивал и время от времени, задыхаясь, спрашивал Утку:
— Р-р-р, ну, а я? Я-то взлетаю? Хоть немного!
— Нет, ты не взлетаешь, — отвечала Утка. Она не умела лгать.
А когда Медведь угомонился, Утка сказала:
— И всё-таки в тебе, Михаил Михайлович, есть чудесное. Вот ты дал мальчику мёду, а ведь ты сам больше всего на свете любишь мёд.
— Р-р-р!.. — облизываясь, прорычал Медведь.
— А ты, Ручей, дал мальчику такой вкусной воды, — продолжала Утка. — А ты, Зяблик, придумал для него песню. А ты, Белка, забросила все дела, чтобы поиграть с ним. Я ведь знаю, у тебя ужасно много своих дел.
— Да-да, у меня ужасно много дел! — воскликнула Белочка, схватилась за голову и стремглав помчалась к своему жилищу.
— Во всех есть хоть немножко чудесного, — прокрякала Утка вслед Белочке.
«Полечу-ка я к Бабушке Черепахе и скажу ей, что внучек её жив и здоров, — подумала Утка и поднялась над лесом. — Бабушка Черепаха, должно быть, все глаза выплакала по своему Мальчику Одуванчику».
…Звезда горела в полуденном небе. Но теперь она была не такая яркая.
Мальчик шёл по дорожке туда, где горела звезда. Ему было не очень-то весело. Хорошо ли одному? Особенно когда у тебя карманы полны чудесными блестящими зелёными камушками, и не перед кем похвалиться.
Он шёл пригорюнившись — и вдруг увидел прямо перед собой девочку.
У неё была длинная золотая коса, синие глаза, а на высокой белой шее — красная цепочка с крошечным красным замком.
Но мальчик не стал её особенно разглядывать — подумаешь, синеглазая и с косой! — он вытащил из кармана две пригоршни изумрудов, протянул их на раскрытых ладонях и отступил на шаг, чтобы девочка, чего доброго, не зацапала камни.
«Девчонки все падки на блестящее, как галки» — подумал он, а вслух сказал:
— Завидно?! У меня ещё много!
— Фу, гадость какая — лягушки!
— Сама ты лягушка! — крикнул мальчик.
Взглянул, а у него на ладонях копошатся маленькие зелёные лягушата. И прыгают с ладоней на землю. И из карманов прыгают на землю.
— Большой, а глупый! — сказала девушка. — Ты уже не мальчик, а юноша, пора поумнеть.
— Глупый?! Ах так!.. — сердито крикнул Мальчик Одуванчик.
Он хорошо видел красный замочек. Тот самый крошечный красный замочек, которым закрывалась цепочка на шее девушки.
Он подбежал и одним поворотом ключа открыл замочек.
Цепочка упала в траву, но девушка не заметила этого.
— Нет, ты совсем не глупый, — медленно сказала девушка; она улыбнулась и стала дивно хороша.
Мальчик увидел, как она прекрасна, и затаил дыхание от счастья.
А Утка, та самая Мудрая Утка, пролетая над юношей и девушкой, подумала: «Кажется, из этого обормота ещё выйдет толк. Полечу-ка я к Бабушке Черепахе, передам, какое счастье выпало на долю её Мальчика Одуванчика. Триста — четыреста километров невелик крюк. А бабушка, весьма достойная особа, на сто лет помолодеет от радости»
И Утка полетела.
Девушка стояла всё так же улыбаясь и, не спуская с юноши глаз, говорила:
— Нет, ты умный. И добрый. И сильный. Шутка ли, перетащить целый лягушачий народ из одного болота в другое! То болото, верно, высохло, вот ты и пожалел лягушек. Ты чудесный! Хочешь, мы будем с тобой дружить всю жизнь? Дома тебя звали Мальчик Одуванчик. Видишь, я знаю про тебя всё. Здравствуй, Мальчик Одуванчик!
И она протянула ему руки.
Он хотел взять её за руки, но, на беду…
Да, на беду, в эту самую секунду он заметил в траве прозрачный сундук, доверху полный сверкающими красными камнями — рубинами.
И он бросился к этому сундуку.
— Подожди! — сказал он девушке.
Может быть, он хотел подарить ей необыкновенные драгоценные камни?
А может быть, он просто забыл о девушке. Как прежде забыл о Бабушке Черепахе, о Белочке, о Ручье, о Зяблике, о Медведе.
Иначе, почему он ни разу не обернулся, пока бежал к сундуку? А если бы он обернулся, может быть, всё произошло бы иначе.
Ах, если бы он обернулся!..
Он добежал до сундука. Открыл замок, и, конечно… конечно, ключ сломался. Но он даже и драгоценных камней не набрал, потому что, откинув крышку сундука, увидел, что никакие там не камни, а красные жуки.
Жуки выползали из сундука и скрывались в траве. Вскоре они все исчезли.
Вот теперь Мальчик Одуванчик обернулся.
Но девушки не было. В поле было пусто. Жарко пекло солнце; в его свете ещё видна была звезда — теперь она горела тусклым белым светом.
Что почувствовал Мальчик Одуванчик?
Он почувствовал, что стал старше — на десять или, может, на сто лет.
Тем временем Утка долетела до дома Бабушки Черепахи, которая всё сидела на крыльце, вглядываясь в даль, и прокрякала:
— Уф, устала! Кажется, у твоего внука всё идёт на лад; скоро ты будешь нянчить правнуков.
— Правда?! — просияла Бабушка Черепаха. — О, я всегда знала, что он встретит принцессу. И принцесса полюбит его. Кто ещё так достоин любви?
«Не знаю, как принцесса, среди уток почему-то редко встречаются принцессы, но я бы облетала этого молодца за сто, нет — за тысячу километров, — подумала Утка, вежливо прощаясь с Бабушкой Черепахой. — Впрочем, что мне: их дело молодое, а я свой век отжила».
Мальчик Одуванчик шёл по пыльной дороге под жарким солнцем, которое всё не закатывалось, нащупывая в кармане единственный оставшийся алмазный ключ.
Ему было грустно, одиноко и очень тоскливо; может быть, он вовсе не такой уж плохой…
Кругом росла одна лишь жёсткая, сухая трава. И в небе горела белая звезда.
Подняв голову, Мальчик Одуванчик увидел под звездой длинную — без конца и края, — высокую белую стену, сплошь оплетённую колючей проволокой. Посреди стены сверкали так, что было больно смотреть, алмазные ворота, закрытые алмазным замком. Изнутри на стену вскарабкивались старики, женщины и дети; они молили:
— Открой ворота, чужестранец. Ведь у тебя есть алмазный ключ. Мы уже много лет погибаем без воды и без хлеба. Открой.
Рядом с воротами стоял прозрачный сундук, доверху наполненный невиданно прекрасными алмазами и бриллиантами.
— Открой! — повторяли одно это слово женщины, старики и дети, карабкаясь на стену. Они срывались со стены и снова карабкались. Они были изранены, из ран текла кровь — ведь стену, всю сплошь, опутывала колючая проволока. —Открой!
Мальчик Одуванчик шагнул к воротам. Конечно же, он шагнул к воротам.
Но в это время к сундуку бросились стражники с алебардами. И мальчик подумал: «Утащат сундук, а там ищи-свищи… Нет уж…»
Так вот, оказывается, почему он не открыл алмазные ворота в бесконечной белой стене.
— Потерпите! — кричал он, торопливо открывая сундук. — Пожалуйста, потерпите немного.
Он так торопился, что, конечно, сломал ключ — тот, алмазный.
А когда он поднял крышку сундука — устало и почти нехотя, — он увидел, что там не бриллианты, а очень красивые и блестящие, да, очень красивые капли росы.
Или слёзы? Кто знает…
Эти капли росы или слёзы сразу высохли — ведь солнце грело очень жарко, прямо-таки жгло.
И сундук опустел.
А когда мальчик огляделся, он увидел, что кругом никого и ничего нет — ни стражников с алебардами, ни алмазных ворот, закрытых на алмазный замок, ни бесконечной белой стены, оплетённой колючей проволокой. Только выжженная жёлтая трава.
И звезда на небе погасла.
А над сухой травой слабо раздавался крик: «Открой! Открой!»
Или это был стрекот кузнечиков?
Может быть, и так…
Мальчик постоял и пошёл обратно, по тропинке, которую сам протоптал. Куда ещё было ему идти? Шёл он медленно, с трудом отрывая ноги от земли.
Шёл долго, очень долго.
Он обогнул лес и ночью — вот теперь наступила ночь — увидел вдали поляну, над которой горели, как звёзды, разноцветные светляки.
Он обрадовался, узнав поляну, и ускорил шаг. Он подошёл к широкому ручью и увидел трёх гномов: зелёного гнома — меньшого брата, среднего брата — рыжебородого гнома и старшего брата — гнома с длинной, до земли, белой бородой.
— Милые гномы! — сказал Мальчик Одуванчик надтреснутым слабым голосом. — Дайте мне ещё один разочек ключи. Теперь я буду умнее и не сломаю их.
Динь-дили-динь-динь, бим-бом-бом, бам-бамм-баммм… били гномы по наковальням, выковывая ключи.
— Мы даём ключи только мальчикам, — сказал маленький гном, не отводя глаз от наковальни.
— Я и есть мальчик. Разве ты не узнаёшь меня?
— Посмотри на себя! — прокрякала Мудрая Утка, которая плавала по ручью.
Мальчик Одуванчик склонил голову и увидел в воде, среди отражений разноцветных светляков, своё лицо.
Он увидел старика с запавшими глазами, морщинистого, с седой бородой.
Он повернулся спиной к ручью и пошёл по ночному полю куда глаза глядят.
Ничего не поделаешь. Так уж произошло, и недаром говорится — из сказки слова не выкинешь.
А Утка — хотя она только вернулась из Африки, очень устала и отдыхала после перелёта — тяжело поднялась в воздух и полетела к Бабушке Черепахе.
«Хочешь не хочешь, а надо», — подумала она.
Прилетев, Утка прокрякала Бабушке Черепахе:
— Твой-то возвращается. Выйди встречать — сам он не найдёт дороги.
Она была уже очень стара, Бабушка Черепаха.
Панцирь стал совсем серым, весь покрылся трещинами-морщинами и не отражал ни солнца, ни звёзд, ни светляков.
От старости она почти ослепла.
— Он возвращается с принцессой и маленькими принцами? — спросила Бабушка Черепаха.
— Ах, нет, — прокрякала Утка, которой очень бы хотелось на этот раз сказать неправду, но что поделаешь, если она не умела лгать. — Принцессы с ним нет, и принцев тоже нет.
— Всё равно я счастлива, что он возвращается.
«Значит, что-то в нём есть или было; если утёнка или мальчика так любят, в нём обязательно должно быть хоть немного чудесного», — поднимаясь вверх и устало махая в чёрном воздухе старыми крыльями, подумала Мудрая Утка.
Бабушка Черепаха вышла из своего дома, который изрядно покосился и по окошко врос в землю, и побрела по полю, туда, где горели огни гномов и откуда доносилась их песня.
Она была слаба и стара и, сделав шаг, не знала, сумеет ли сделать второй.
И она почти ничего не видела.
И всё-таки среди огромного чёрного поля она нашла своего внука.
Она узнала его по шуму шагов, хотя он теперь волочил ноги; по дыханию, хотя дышал он тяжело и хрипло. Кто ведает, как она его узнала! Да это и не так важно.
Она узнала его и, как прежде, окликнула детским его прозвищем:
— Мальчик Одуванчик! Идём скорее домой, уже поздно! Что-то ты загулялся сегодня!
Дома она напоила его горячим молоком. И уложила в постель; в ту самую, из которой он поднялся в ночь, когда его позвали гномы.
Ему было тесновато в детской постели, но бабушка тепло укрыла его; он свернулся клубком, согрелся и скоро уснул. Во сне он улыбался. Снилось ему, что он, прежний Мальчик Одуванчик с пушистой головой, играет на лугу перед бабушкиным домом.
А когда он уснул, Бабушка Черепаха осторожно ссохшимися лапками погладила его лицо. И почувствовала морщины на лбу, на щеках, у глаз — множество морщин — и по этим морщинам, как по строчкам книги, прочла всю его жизнь: как лес вначале открылся, а потом закрылся для него; как принцесса чуть не полюбила его, почти совсем полюбила, а потом исчезла; как остались закрытыми алмазные ворота города с бесконечной белой стеной, оплетённой колючей проволокой, за которой умирали люди.
Мальчик спал.
«Это я во всём виновата, — горько думала бабушка. — Я рассказала моему дорогому мальчику слишком мало сказок, и он не узнал чудесного, когда оно встретилось ему на пути, и бросился к этим дурацким сундукам».
Во сне Мальчик Одуванчик дышал тихо и спокойно.
«Это я во всём виновата, — горько думала Бабушка Черепаха. — Я рассказала ему слишком мало правдивых историй о настоящей жизни.
Мальчик Одуванчик спал.
Я рассказал эту сказку моему мальчику. Он был тогда беленький, с золотыми кудряшками — похожий на девочку. Красивый, но капризный. Было условлено: я рассказываю сказку, а он сразу засыпает.
— И вовсе это не сказка, — сказал он, раскрыв большие зелёные, как у матери, глаза, когда выслушал всё до конца. — Вот я не уснул, и не усну, и никогда не буду спать.
Глаза у него всё-таки слипались понемногу, так что я не очень испугался.
— Почему это не сказка? — спросил я.
— В сказке всегда всё кончается хорошо, — ответил он.
— И тут всё кончилось хорошо… Почти всё, — сказал я. — Ведь Бабушка Черепаха жива, а это самое главное. И для неё внук всё тот же Мальчик Одуванчик. Видит она плохо, потому что она совсем старенькая. Но помнит хорошо.
— А… ключики… всё-таки… сломались… — сказал мой мальчик.
— Ну и что ж. Зато ты будешь умнее; ведь и тебя скоро позовут гномы.
Он не ответил. Он крепко спал.
Я вышел в сад. Прилетели грачи и хлопотали, устраиваясь в старых гнёздах.
«Ты-то не сломаешь ключи? — мысленно спрашивал я своего мальчика. — Ведь если сохранить ключи, остальное — пусть не сразу, не легко, — в конце концов, наладится… Ты не сломаешь ключи?»
…Когда слушаешь грачей, кажется, будто они ссорятся, но просто у них такие громкие голоса, а говорят они о самых обыкновенных вещах.
Вот и тогда, тем вечером, когда я вышел в сад, одна грачиха жаловалась:
— Гнездо за зиму совсем прохудилось. Но видишь, какую я нашла толстую хорошую ветку. Дай бог долететь с нею; стара я становлюсь, стара!
А молодая грачиха отвечала:
— Мне попалось чудесное пушистое гусиное перо. Говорят, в старину такими перьями люди писали сказки для своих птенцов. Грачонку, когда он появится на свет, будет хорошо спаться на постели из перьев, и ему будут сниться хорошие сны.
Только птица сказала это, я перестал слышать грачиный грай и шум весеннего ветра.
Издалека донеслась песня гномов:
Ударил молотом гном.
Гром!
«Гномы зовут моего мальчика, — со страхом и радостью, со щемящей тревогой в сердце подумал я. — Каким-то он вернётся домой?»
Я подумал это, а мой мальчик уже вышел на крыльцо: умытый, хотя он обычно не очень любил мыться, и одетый в дорогу.
— Пора? — спросил он и взглянул на меня.
Я подумал: «Хорошо, что у тебя глаза зелёные, как у матери, и правдивые, как у матери, и добрые. И хорошо всё-таки, что ты услышал эту сказку о трёх ключиках; сказка не оттягивает плечи в дороге».
— Пора?! — второй раз нетерпеливо спросил мальчик.
Я смотрел на него, запоминая, запоминая — каким он начинает свой путь.
И неясно вспоминал свой собственный путь, уже близкий к концу.
— Ох, наконец-то я дотащила эту огромную ветку, — хрипло сказала старая грачиха. — Думала, вот-вот сердце разорвётся. Славная крыша будет у гнезда.
— Чудесная кроватка получилась из гусиного пера! — откликнулась молодая грачиха. — Осталось снести яйцо и высидеть первенца, только и всего.
…А мы, я с моим мальчиком, вышли через калитку в поле.
Вдалеке виднелась поляна, где среди травинок и цветов и на ветвях деревьев горели сотни разноцветных светляков. Гномы били по наковальням: динь-дили-динь-динь, бим-бом-бом, бам-бамм-баммм — и пели свою песенку:
Птицы очнулись от сна.
Весна!
И цветы и трава —
Вся земля, что вчера спала,
Расцвела.
И жучиный народ,
Муравьиный народ,
Бабочкин народ,
И хитрый кот,
Тот, который мышку ждёт
(Она спряталась, кот её не найдёт),
Даже старый слепой крот —
Словом, все пробудились от сна!
Ведь весна!
Наступила весна!
И слепой крот видит
Весну.
В эту чёрную ночь — одну
В целой жизни, а не только
В этом году —
Каждый видит свою судьбу.
«Всё ли я тебе успел рассказать?» — думал я, едва поспевая за мальчиком, который вприпрыжку бежал по тропинке через поле.
А гномы пели своё.
И мальчик прислушивался к одной лишь песне гномов.
Каким-то ты вернёшься домой, мой мальчик?!

[Димка]

А вы помните детские страшилки? Гроб на колесиках, Черное пианино или Белые тапочки?

Однажды девочка осталась одна на даче. И вот вечером она легла спать. Вдруг слышит - кошка замяукала, а собака залаяла. И слышит - под кроватью шорох. Она опустила руку под кровать. А там - ШЕРСТЬ!!!
Уууууууу!

[Димка]

Я сейчас когда слышу словосочетание "гроб на колесиках" так меня смех берет - это ж надо так придумать! А раньше так жуть брала !

Я что-то слышал про это, типа истории. Давно, еще в классе пятом-шестом. Обычно у нас это заканчивалось песней: "Как войдешь за порог, всюду кости, а из окон скелет лезет в гости!"

[Димка]

Ну, и новая моя сказка с Астралита, до кучи, в память лучшего сказочника Александра Шарова:

"Звездная дорога"
(из серии "Сказки о добром")

Когда-то давным-давно, когда на свете жили волшебные гномы, а в лесах водилось множество сказочного зверья, на опушке леса жили Мальчик и его Дедушка. Мальчик был очень маленький. Больше всего на свете он любил сказки, которые рассказывал ему добрый Дедушка. Сказок Дедушка знал очень много, в них говорилось и про этот лес, и про гномов, которые прятались в своих норах, добывая из земли самоцветные камни, и про чудных зверей, которых иногда Мальчик встречал на окраине леса. Но настало время, когда Мальчика перестали занимать сказки о чудесах, окружавших его. По ночам он выходил из дома, садился на большой, заросший мхом, камень, прятавшийся в густой траве и смотрел на далекие и яркие звезды, заполнявшие черное небо. Мальчик представлял, что там, среди звезд, прячутся самые удивительные миры, которые человек может встретить только во сне. Мальчик прекрасно понимал, что он никогда не сможет увидеть их и оттого ему было грустно. Он поделился своими невеселыми мыслями с Дедушкой:
- Неужели мне так и придется прожить в этом лесу и каждый день видеть одно и то же на протяжении всей жизни?
Дедушка был очень мудр. Он усмехнулся сквозь седую бороду и сказал:
- Мир, который окружает нас, огромен, но чаще всего мы не умеем замечать его разнообразия. Мы мечтаем о чужих мирах, не увидев удивительной красоты нашего мира, который остается с нами навсегда. Когда-нибудь ты поймешь это...
Мальчик ничего не понял, да и не удивительно. Мальчик был еще слишком мал, чтобы, научившись задавать сложные вопросы, понимать простые ответы. Но с этого момента Дедушка стал рассказывать ему сказки о далеких, недоступных и волшебных мирах...
Мальчик подрастал, и желание побывать на чужих планетах росло в нем с каждым днем. И вот однажды, когда желание в нем стало нестерпимым, еще больше постаревший Дедушка сказал:
- Хорошо. Ты стал уже достаточно взрослым, чтобы иметь право выбора, а потому сегодня ночью ты сможешь покинуть этот дом и этот лес, и эту планету и ступить на звездную дорогу...
- Что это за дорога, Дедушка? - спросил удивленно Мальчик.
- О, это очень старая дорога. Ее проложили давным-давно самые первые звездные путешественники, пришедшие к нам с далекой планеты. Они погостили на Земле и ушли обратно, а звездная дорога так и осталась неразрушенной, чтобы кто-нибудь такой-же как ты, смог сделать свой выбор и увидеть то, что до сих пор не было дано ни одному человеку.
- Скорее, скорее, Дедушка! Я так хочу увидеть чужие миры! - воскликнул Мальчик, который уже стал Юношей.
И когда настала ночь и маленькие гномы в своих норах нарушили тишину леса перестуком маленьких молоточков, Дедушка повел внука к звездной дороге. Она начиналась совсем недалеко от дома. Спрятанная среди высоких дубов, она сначала полого извивалась туманной белесой полосой среди стволов деревьев, старых, как само время, а потом поднималась все выше и выше и терялась среди звезд. Дорога была волшебной, ведь тогда в мире еще существовали чудеса и волшебство.
- Ну, вот и все, - грустно сказал Дедушка и положил руку на плечо Юноши, - сегодня ты покинешь свой дом. Но помни - едва ты ступишь на звездную дорогу, то навсегда забудешь все то, что некогда было тебе дорого - и этот лес, и гномов, и даже меня забудешь.
- Этого не может быть, Дедушка! - воскликнул Юноша, утирая нечаянные слезы, - Как я могу тебя забыть?!
Дедушка грустно улыбнулся и покачал головой. Ведь он был очень мудр и знал, что вернуться к прошлому просто невозможно. Но Юноша сделал свой выбор, ведь тоска по чужим мирам была так сильна и горела в нем, как никогда. И вот когда он сделал по звездной дороге несколько шагов, он даже не обернулся, потому что тут же забыл и о лесе с гномами, и о своем доме и даже о своем Дедушке. Такое уж волшебное свойство было у звездной дороги - дарить людям забвение. Дорога вела и вела Юношу вдаль от родного дома, к звездам, к заманчивым и теперь доступным мирам. За множество лет он, ставши совсем взрослым, увидел столько, сколько не могло присниться ему за всю жизнь, останься он на Земле, ни ему, и никому из живущих на Земле. Он видел взрывающиеся звезды, он встречал распухающие планетарные туманности, он рассматривал кольца далеких планет, он видел чужие солнца, он встречал странных космических медуз, вечно скитающихся в бесконечности вселенной, он видел тысячи действительно прекрасных и добрых миров, хотя злых и равнодушных повидал тоже предостаточно. Но за это время он ни разу не вспомнил о своем доме, который давно растворился в бесконечности. Юноша стал мудрым и рассудительным, каким был его Дедушка, которого он когда-то любил, но которого во время своего путешествия так ни разу и не вспомнил. Он прошел всю Вселенную из конца в конец, и узнал много тайн, которые хранили далекие пространства. Но пришло время, Старик постарел и очень устал от бесконечных скитаний среди чудесных, но чужих миров. В один прекрасный момент он понял, что у него тоже должен быть свой дом, но Старик не знал, где его искать. А звездная дорога все вилась и вилась у него под ногами и вот однажды она кончилась.
Старик с удивлением ступил на самую чудную планету, встреченную им среди звезд. Дорога заканчивалась на краю странного леса, застывшего в молчаливом покое. Неподалеку Старик нашел старую пустую избушку, в которой давно никто не жил, где он и решил провести остаток своей жизни. Старик так и не узнал, что он вернулся в свой настоящий дом - потому что его Дедушка давно умер, а живущие в норах старые гномы умели хранить тайны, которые не дано было знать ни одному человеку. Они прекрасно понимали, что есть такие секреты, которые приносят людям только неприятности. Особенно те, которые люди сами себе выбирают, теряя все самое дорогое и познавая забвение...

[courchevelka]

Какие грустные сказки!

[Nadine]

Какие грустные сказки!

Угу... Я вот тоже загрустила после них.
Спасибо, Димка, за сказки, спасибо что не поленились найти . Но тогда ещё вопросы : Вы в детстве любили эти сказки ? Почему? и страшно (или грустно) не было? Мне интересны именно детские воспоминания, потому что когда читаешь это впервые во взрослом состоянии, то , возможно, что-то понимаешь "не так"... Лично у меня какое-то двойственное ощущение от этих сказок ...

[Le Renard]

нитка, мы так с девчонками на святки гадали один раз, только одна решилась встать в полночь в темной комнате у зеркала со свечой и дождаться, когда суженый появится в зеркале . а мы все пили чай спокойно с плюшками на кухне . через 2 минуты она влетела на кухню белая, как полотно. страшно стало :хаха:

И кто же там появился?

[vrubelru]

Le Renard, не знаю, но вот мы там фигурки из мякишей хлебных делали и собака подруги съела мой первым , я первая и замуж вышла а вообще , может, Вы нас всех знаете, тк учились, если мне не изменяет память, в одной и той же мгле , да еще и почти одновременно

[Le Renard]

Ле Ренард, :биггрин: не знаю, но вот мы там фигурки из мякишей хлебных делали и собака подруги съела мой первым :б: , я первая и замуж вышла :хаха: а вообще , может, Вы нас всех знаете, тк учились, если мне не изменяет память, в одной и той же мгле , да еще и почти одновременно :чеесы:

Ах, да... В одной группе с Вашим ухажёром

[vrubelru]

Le Renard, неееееет это Вы меня путаете перечитайте ту тему

[Le Renard]

Ле Ренард, неееееет это Вы меня путаете перечитайте ту тему :чеесы:

Хм...Да надо будет перечитать, а то уже забыл, кто чьим ухажёром был

[Le Renard]

В начале 80х я уже жила во Франции, а сценка, которую я описала с моим приятелем, происходила в Москве, я это точно помню. Тогда ещё перестройка и не намечалась. Как же так?
Может кто-то ещё помнит об этом событии, когда оно было?

Тот телемост был в 1986 году: http://spb.kp.ru/2004/10/01/doc36553/

[Димка]

Угу... Я вот тоже загрустила после них.
Спасибо, Димка, за сказки, спасибо что не поленились найти . Но тогда ещё вопросы : Вы в детстве любили эти сказки ? Почему? и страшно (или грустно) не было? Мне интересны именно детские воспоминания, потому что когда читаешь это впервые во взрослом состоянии, то , возможно, что-то понимаешь "не так"... Лично у меня какое-то двойственное ощущение от этих сказок ...

Гммм, ну вторую сказку "Звездная дорога" я на днях сочинил, а насчет сказок Шарова - собственно они и воспитали во мне интерес к фантастике, ко всему необычному, загадочному, почти мифологическому восприятию окружающего мира, в видении необычного в обыденном. Так что сказки Шарова - это больше чем любовь, это целое мировоззрение.

[Nadine]

Гммм, ну вторую сказку "Звездная дорога" я на днях сочинил, а насчет сказок Шарова - собственно они и воспитали во мне интерес к фантастике, ко всему необычному, загадочному, почти мифологическому восприятию окружающего мира, в видении необычного в обыденном. Так что сказки Шарова - это больше чем любовь, это целое мировоззрение.

Ну, надо же ! Теперь всё понятно (наконец-то дошло до меня , что вторая - это ВАША сказка, да ещё "на днях сочинил"). Вы настоящий современный сказочник со сказочным мировоззрением !

[Taksik]

Помните?














http://fishki.net/comment.php?id=12236

[Nathaniel]

Ой, Таксик, помню, моё Я как раз читать начинала в 1983, моя любимая книжка была А потом в школе у нас были такие же карточки, как в букваре (с синими и красными кружочками), я своими жутко гордилась, родители наславу постарались!