Часть третья: по долине Луары - фото Блуа

[Albosha]

И еще :очень красивый и своеобразный сквер рядом с замком почему-то назван площадью Виктора Гюго.Я его очень уважаю и прочел его всего (была даже в молодости любимой книга "Труженики моря"), но какая здесь связь?

Как известно, Виктор Гюго родился не в Блуа и даже никогда здесь не жил. Но в Блуа жил его отец – генерал Леопольд Гюго - со своей второй женой. Впервые приехав сюда в 23-летнем возрасте 24 апреля 1825 года навестить отца и мачеху, писатель был сражен шармом и очарованием Блуа. И вот что он пишет уже 28 апреля 1825 года в письме своему другу Альфреду де Вигни :

« Je suis ici dans la plus délicieuse ville que l’on puisse voir. Les rues et les maisons sont noires et laides, mais tout cela est jeté pour le plaisir des yeux sur les deux rives de cette belle Loire ; d’un côté, un amphithéâtre de jardins et de ruines, de l’autre une plaine inondée de verdure. A chaque pas un souvenir. La maison de mon père est en pierres de taille blanches, avec des contrevents verts, comme ceux que rêvait J.J.Rousseau ; elle est entre deux jardins charmants, au pied d’un coteau, entre l’arbre de Gaston et les cloches de St-Nicolas. »
В одном из стихотворений сборника «Осенние листья» (Les Feuilles d’automne, 1830) Гюго также восторженно пишет о Блуа :
« … Montez à travers Blois cet escalier de rues
Que n’inonde jamais la Loire au temps des crues ;
Laissez-là le château, quoique sombre et puissant,
Quoiqu’il ait à la face une tache de sang ;
Admirez en passant cette tour octogone
Qui fait à ses huit pans hurler une gorgone ;
Mais passez.- Et sorti de la ville, au midi,
Chercher un tertre vert, circulaire, arrondi,
Que surmonte un grand arbre, un noyer ce me semble,
Comme au cimier d’un casque une plume qui tremble… »
Образ Блуа неоднократно впоследствии появлялся в произведениях Гюго. Так, например, действия первого и второго актов пьесы «Марион Делорм, или Дуэль в эпоху Ришелье» (1829) разворачиваются именно в Блуа. Кстати, это произведение было запрещено цензурой, усмотревшей в образе слабоумного Людовика XIII намек на царствовавшего тогда короля Карла X, и увидело сцену лишь после свержения Бурбонов в 1831 году.
Упоминания о городе можно встретить в сборнике стихов «Созерцание», 1856 (незадолго до выхода сборника у Гюго случилась личная драма : утонула его 19-летняя дочь, поэтому этот цикл стихов пронизан отцовской скорбью и приступами отчаяния ).

В 1864 году Виктор Гюго снова восторженно говорит о Блуа в своем благодарственном письме художнику Queyroy в ответ на присланный альбом фотографий и гравюр «улицы и дома старого Блуа» :
« … C’est bien là Blois, mon Blois à moi, ma ville lumineuse. Car la première impression de l’arrivée m’est restée. Blois est pour moi radieux. Je ne vois Blois que dans le soleil levant. Ce sont là des effets de jeunesse et de patrie… »

Несмотря на то, что Виктор Гюго посетил Блуа лишь однажды в своей жизни, никогда до этого ни один писатель или поэт не воспевал наш город с такой огромной любовью и восторженностью. Именно поэтому в 1883 году (за два года до сметри писателя) благодарный город «подарил» одной из самый своих красивейших площадей имя Виктора Гюго.