Париж Хемингуэя и не только...

[Camilio]

Любопытный материал, возвращающий нас к началу темы. Это мой перевод статьи из журнала Journal of Modern Literature, Volume 26, No. 2, pp. 160-163 (2003):

Кто был с Паскиным в кафе «Дом»?

Шон О’Рурк (Sean O’Rourke)

Читатели парижских мемуаров Хемингуэя обращают внимание на рассказы, касающиеся Скотта Фицджеральда, Гертруды Стайн и Эзры Паунда. Меньше внимания они обращают на такие фигуры, как Жюль Паскин и Эван Шипмен. Льюис Галантьер называет Паскина «показным пустым местом», чьё появление «служит нелитературным целям», и обычному читателю Галантьер кажется правым [1]. На поверхности, рассказ "С Паскиным в кафе «Дом»" (Camilio: в советском издании допущена ошибка: рассказ переведён как «В кафе «Купол» с Пасхиным») – банальная часть рукописи. Однажды вечером Хемингуэй идёт по бульвару Монпарнас. Он описывает места и звуки квартала в конце дня. Кафе наполнены людьми. С некоторыми он знаком, с другими – нет, а некоторых из тех, кого он знает, он намеренно избегает. Наконец, он останавливается у кафе «Дом» и пьёт пиво с художником Жюлем Паскиным [2]. На поверхности, ничего особенного не происходит, и кажется, что цель этого куска рукописи – ещё раз пережить событие, которое имело место много лет назад. Однако, тщательное и внимательное расследование показывает, что многие детали не совпадают, а результирующая комбинация событий – продукт воображения Хемингуэя, который драматизирует самые важные темы книги: творчество и безделье, бедность и богатство, невинность и разврат.

Хемингуэй упоминает, что ему двадцать пять лет, что позволяет отнести описываемые события к весне 1925 года. Это было благоприятное время в его жизни. Издательство "Boni and Liveright" недавно приняло к публикации «В наше время», и в то лето он начнёт писать «И восходит солнце». Несмотря на бедность, он много работает над рукописью и остаётся верным жене и семье. Он проводит своё утреннее время, работая за столиком в «Клозери де Лила» [3]. Владелец ресторана «Тулузский негр», месье Лавинь, видел его там и говорит, что он был похож на человека, находящегося в одиночестве в джунглях. «В зарослях», – поправляет его Хемингуэй. Это звучит как ссылка на рассказы "На Биг-Ривер" ("Big Two-Hearted River"), которые были начаты весной и окончены в ноябре годом раньше [4]. Либо память Хемингуэя изменила ему, либо он намеренно перенёс во времени свою вещь.

Хемингуэй выходит из квартиры, пересекает улицу Нотр-Дам-де-Шан, идёт через заднюю дверь булочной на другую улицу и выходит на бульвар Монпарнас у дома 151 bis. Он поворачивает налево и идёт несколько метров на восток, к ресторану «Тулузский негр» (номера дома 157-159), где он читает меню в окне. Блюдо plat du jour – это рагу, тушённое мясо с бобами и обрезками свинины или баранины. Чтение названия блюда вызывает у него чувство голода. Поговорив с владельцем ресторана, Хемингуэй поворачивается и продолжает прогулку, идя на запад в направлении трёх главных кафе квартала. «Ротонда» и «Селект» находятся на северной стороне бульвара, на той же, что и ресторан месье Лавиня; «Дом» расположен напротив него на южной стороне. Однако, Хемингуэй не упоминает того факта, что он повернул назад. Непредупреждённый читатель, точно следящий за его движением, пойдёт в неправильном направлении. Хотя Хемингуэй обычно описывает людей и места с величайшей точностью, тут он пишет картину по своему.

Через несколько шагов Хемингуэй проходит мимо кафе «Ротонда» (номер дома 155), но не упоминает его. Он упоминает кафе «Селект» (номер дома 99) где избегает встречи с Гарольдом Стирнсом, который появился в «И восходит солнце» как Харви Стоун [5]. Стирнс окончил Гарвард и поехал в Гринвич Виллидж, где достиг значительных успехов своими эссе. В Париже он вёл газетную колонку о лошадиных бегах под псевдонимом Peter Pickem и сильно выпивал. Хемингуэй, поборовший искушение поехать на бега и вместо них проработавший весь день, не хочет иметь дела со Стирнсом и разговаривать с ним. Однако, здесь что-то не так. Стирнс до зимы 1925-1926 гг. ещё не начинал вести свою колонку о бегах [6]. Кроме того, он обычно заявлялся в «Селект» после полуночи и сидел в баре, что затруднило бы встречу Хемингуэя с ним [7]. Ясно, что Хемингуэй вспоминает не вечер весны 1925 года, а эпизод из романа «И восходит солнце», который он написал спустя некоторое время.

У «Селекта» Хемингуэй разворачивается и идёт на восток, в направлении к ресторанчику Лавиня. Он проходит мимо «Ротонды», посетителей которой он презирает. В своей статье 1922 года для «Торонто Стар» он описал это место как местопребывание американской богемы, которое настоящие артисты избегают [8]. Это странно, так как Джимми Чартерс, который, конечно же, знал Монпарнас, сообщает, что в период 1923-1925 гг. американцы и британцы ещё не были постоянными клиентами «Ротонды» [9]. Кафе было популярным у выходцев из Восточной Европы, а позже служило штаб-квартирой «Орды с Монпарнаса» (La Horde du Montparnasse), группы очень серьёзных французских художников [10].

Хемингуэй пересекает бульвар, направляясь к «Дому», и по приглашению Паскина присоединяется к его столику с двумя моделями. У Паскина был невероятный характер. Он был рождён в респектабельной еврейской семье в Видине (Болгария) в 1885 г. Его родители считали, что он войдёт в их семейный бизнес, но у него обнаружилась ранняя страсть к рисованию. Когда ему было шестнадцать лет, семья переехала в Бухарест, где он проводил время в местных борделях, рисовал девиц и спал с их мамочкой. Шокированная семья выслала его в Мюнхен. В возрасте двадцати лет Паскин приехал в Париж, где он и его шляпа-котелок стали частью декора «Дома». Летом он уезжал на юг на каникулы. Ему полюбился старый порт Марселя, где он шатался по барам и борделям, делая наброски и рисуя. Вскоре Паскин подружился с владельцем одного из самых больших заведений, коллекционером произведений искусства, который защищал его от местных бандитов [11]. В 1925 году Паскину было сорок лет, и он жаловался, что чувствует себя стариком, хотя его сексуальная энергия оставалась необузданной. У него была долгая любовь с Люси Крог, женой норвежского художника Пэра Крога. Его субботние ночные кутежи были известны всем. Паскин собирал друзей на обед, а потом возил их по ночным местам Парижа, которые иногда включали визит в его любимый бордель на Монмартре [12].

Судя по рассказу Хемингуэя, две модели, сидевшие с Паскиным, были сёстрами Перлмуттер. Тыля была блондинка, тихая и застенчивая, а Броня – темноволосая и живая. Они приехали в Париж из Амстердама, Тыля в 1921 году, а Броня – в 1922-ом, и быстро стали частью монпарнасского пейзажа. Они позировали таким художникам, как Моис Кислинг и Нильс Дардел. Сёстры также работали в качестве моделей на подиумах у кутюрье Пуаре и Николь Груль, которые предоставляли им одежду для театральных премьер и других событий, привлекавших внимание публики. Джуна Барнс написала о них в статье в журнале [13] и в своей истории "La Grande Malade" [14]. Хемингуэй читал эту историю и опознал их в ней [15]. Они произвели неизгладимое впечатление на Роберта МакАльмона, который пригласил их на танцы с чаем в Le Boeuf Sur Le Toit, где Броня познакомилась и влюбилась в Раймонда Радиге [16].

В 1923 году Радиге был на пике своей короткой и рано развившейся карьеры. Протеже Жана Кокто, он опубликовал свой первый роман «Дьявол во плоти» (Le Diable au Corps) в марте в девятнадцать лет. Роман относится к периоду Первой мировой войны, он рассказывает историю школьника шестнадцати лет, который соблазнил жену солдата, находящегося на фронте. Она забеременела и умерла во время родов. Радиге утверждал, что книга – вымысел, но многие люди считали её автобиографической [17]. Книга получила огромную публичность, вызвала жуткий скандал, и продавалась хорошо. Радиге переехал в отель Foyot, расположенный недалеко от Люксембургского Сада и любимый членами Сената Франции. Осенью он заболел, съев испортившиеся устрицы. У него в конце концов диагностировали брюшной тиф и он умер на рассвете 12 декабря 1923 г. Хотя Хемингуэй в то время жил в Торонто, он определённо знал эту историю потому, что в «Смерти после полудня» он обращается к Радиге и его отношениям «с одной из двух сестёр, которые тогда работали в Квартале как модели» [18].

В декабре 1924 г. сёстры Перлмуттерс жили в отеле Istria на rue Campagne Premiere. Там же жил Францис Пикабиа, готовивший новый балет. Он пригласил их в шоу и представил сестёр Рене Клеру, который был режиссёром короткометражного фильма, демонстрировавшегося во время антракта. Броня получила небольшую роль в его следующем фильме и позже вышла за него замуж [19]. В 2000 году она жила в своём доме в парижском пригороде Нёйи, «чуть-чуть изменившаяся с возрастом», но такая же очаровательная, как и прежде [20]. Тыля стала членом лесбийского круга, включавшего Беренис Эбботт, Натали Барни, Джуну Барнс и Алису Токлас. Она зарабатывала скромные деньги, работая переводчицей, и сделала первый перевод «Дневника Анны Франк» под псевдонимом Тыля Карен (Tylia Caren) [21]. Однако Хемингуэй допустил ещё одну ошибку. В своих черновиках он описывает Броню как «лесбиянку, которая также любит мужчин» [22]. Это ошибка: лесбиянкой была Тыля, а не Броня.

Таким образом, Броня Перлмуттер – не просто одна из моделей Латинского Квартала, а одна из самых привлекательных женщин Монпарнаса, и Хемингуэй изобразил её очень точно. На портрете Ман Рея её причёска выглядит именно так, как её описал Хемингуэй [23]. Он также упомянул её хитринку: она поворачивала голову и так, и эдак, чтобы свет падал на её лицо по-разному. Она также часто меняла позу, чтобы выглядеть по-разному (у Нильса Дардела блокноты полны набросков с Брони, изображающей разных девушек и разные психологические состояния [24]).

В рассказе "С Паскиным в кафе «Дом»" Броня флиртует с Хемингуэем и приглашает его на обед. Он отказывается, так как должен обедать со своей женой у Лавиня. Броня предпочитает ресторан Les Vikings на rue Vavin, место, популярное у художников и их подружек. В баре имелся выбор сортов пива из скандинавских стран, в ресторане подавали французские блюда, и он славился самой лучшей кухней на Монпарнасе. Зал ресторана на третьем этаже был разделён на кабинки с занавесками, предусмотрительно задёрнутые теми, кого интересовали не эпикурейские удовольствия. Ресторан явно отличался от соседнего респектабельного ресторана, где должен был обедать Хемингуэй [25].

В рассказе Паскин говорит, что завтра он будет работать над акварелью, и вот эта акварель Паскина вроде бы иллюстрирует рассказ Хемингуэя [26]:


На ней изображён человек, похожий на Хемингуэя в 1925 году, сидящий за столиком внутри кафе, не на террасе. Надпись над его головой подтверждает, что кафе – действительно «Дом». Напротив него сидит женщина, а на столе – fine a l’eau (коньяк с содовой) и пивная кружка. Кресло справа от Хемингуэя отодвинуто, как если бы Паскин отошёл от столика на минутку, чтобы зарисовать эту сценку. А слева от него никого нет.

Опять возникает вопрос, почему Хемингуэй посвятил художнику второго ряда и прожигателю жизни целый рассказ в «Празднике, который всегда с тобой» [27]. Ответ состоит в том, что субъектом рассказа является сам Хемингуэй, а не Паскин. Во всём рассказе он очень тщательно рисует собственный портрет человека, много работающего и преданного семье, умело избегающего соблазны Монпарнаса, при этом самая главная сценка – составлена из разных историй. Конечно, Хемингуэй проводил время с Паскиным в «Доме», и художник зарисовал эту сценку. Он также был знаком с сёстрами Перлмуттерами, но Броня недвусмысленно утверждает, что она никогда не позировала Паскину и даже не встречалась с ним [28], и акварель подтверждает её утверждение. За столиком только одна женщина, причём она не напоминает Броню Перлмуттер, как её описал Хемингуэй или как она выглядит на фотографиях того периода. Сценка на террасе «Дома» существовала лишь в воображении Хемингуэя, и её не было в Париже 1925 года.

Ссылки на литературу и примечания
(привожу полностью – вдруг кто-то заинтересуется глубже)

1. Louis Galantiere, "There Is Never Any End to Paris." New York Times Book Review, 19 May 1964, p. 26.
2. О знакомстве Паскина и Хемингуэя известно мало, но Альфред Флехтхайм (Alfred Flechtheim) сообщает об их знакомстве. Флехтхайм был артдилером, издателем и любителем искусства, чья галерея выставляла работы Паскина и чей журнал Der Querschnitt опубликовал стихи Хемингуэя. В апреле 1925 г. Хемингуэй говорил Джону Дос Пассосу, что издательство Флехтхайма планировало издать книгу поэм Хемингуэя, иллюстрированную Паскиным. (См. Selected Letters). Книга так и не была опубликована.
3. Ernest Hemingway, A Moveable Feast (Scribner’s, 1964), p. 99 and Carlos Baker, Ernest Hemingway: A Life Story (Scribner’s, 1969), p. 144.
4. Paul Smith, A Reader’s Guide to the Short Stories of Ernest Hemingway (G.K. Hall, 1989), pp. 85-86.
5. Hemingway, The Sun Also Rises (Scribner’s, 1926), p. 42.
6. Harold Stearns, The Confessions of a Harvard Man, ed. Hugh Ford (Paget, 1984), pp. 258-59.
7. Stearns, p. 285, and Hugh Ford, Four Lives in Paris (North Point, 1987), pp. 115-16.
8. Hemingway, Dateline: Toronto, ed. William White (Scribner’s, 1985), p. 114-16.
9. Jimmy and Morrill Cody Charters, This Must Be the Place (Collier-Macmillan, 1989) pp. 5-6.
10. Billy Kluever and Julie Martin, Kiki’s Paris: Artists and Lovers 1900-1930 (Abram’s, 1994). p. 238.
11. Kluever and Martin, pp 144-45.
12. Warnod, pp. 55-56 and Kluever, p. 176.
13. Djuna Barnes, "The Models Have Come to Town." Charm (November 1924), p. 86.
14. Kay Boyle, "Djuna Barnes: 1892-1982." Proceeding of the American Academy of Arts and Letters. 2nd Series, Number 34 (1983), pp. 79-82.
15. Hemingway, Selected Letters (Scribner’s, 1981), p. 186.
16. Robert McAlmon, Being Geniuses Together (Secker & Warburg, 1938), p. 84.
17. Margaret Crosland, Raymond Radiguet: A Bibliographical Study with Selections from His Work (Peter Owen, 1976).
18. Hemingway, Death in the Afternoon (Scribner’s, 1932), p. 71.
19. Pierre Billard, Le Mystere René Clair (Plon. 1998), pp. 92-98.
20. Pierre Billard to the author, 20 November 2000.
21. Pierre Billard to the author and Joan Schenkar, Truly Wilde (Basic, 2000), p. 409.
22. Jacqueline Tavernier-Courbin, Ernest Hemingway’s A Moveable Feast (Northeastern University Press, 1991), p. 191.
23. Kluever and Martin, pp 117.
24. Dardel, p. 110.
25. Julian Street, Where Paris Dines (Heinemann, 1929), pp. 80-81.
26. Акварель подписана Паскиным, а в нижнем правом углу стоит штемпель «Ателье Паскина». На оборотной стороне имеется ещё один набросок Хемингуэя с надписью "Hem" и набросок неизвестной женщины. Вдоль правого края напечатано: "Ernest Hemingway Paris 1922?". Слова написаны, по-видимому, рукой Люси Крог (Lucy Krohg), которая была исполнителем воли Паскина после его смерти в 1930 г. Акварель принадлежит Джеймсу Муди (James K. Moody), который купил её на аукционе Сотбис в Лондоне. Воспроизведена в качестве фронтисписа к книге Gerry Brenner, A Comprehensive Companion to Hemingway’s A Moveable Feast: Annotation to Interpretation (Edwin Mellen Press, 2000).
27. С тех пор репутация Паскина среди критиков и коллекционеров претерпела восстановление, но нелестный комментарий Луи Галантьера, цитируемый в ссылке 1, показывает отношение к Паскину, которое превалировало в то время, когда писал Хемингуэй.
28. Bronia René Clair to the author, 21 December 2000.

* * *


Сёстры Перлмуттер: Броня слева и Тыля справа


Броня Перлмуттер. 1926 г.




Рене Клер и Броня.


Броня и Рене Клер. Около 1960 г. Тут знаменитый режиссёр, кажется, в мундире бессмертного – члена Академии (во всяком случае, у него на шее Орден Почётного Легиона).