Квест "Дорогами мушкетеров"

[lenastep]

День большого дюманского слета оказался днем невероятных приключений и сюрпризов.

Прежде всего, наша компания была, наконец, в полном сборе: ночью прилетел наш общий приятель из Израиля, большой знаток дюманских мест в Париже и вообще потрясающий человек. Он вызвался проводить нас по "своему" Парижу Дюма.
Итого нас собралось 4 девушки и 2 юноши. Детей папа – всепонимающий папа – увез в Диснейленд, чтоб не мешать маме получать удовольствие.
Мы начали прогулку с Бульвара Сен-Жермен. Почему-то мне захотелось начальной точкой фотоотчета об этом дне сделать голубей на каменной кладке церкви Сен-Жермен- де-Пре:



Затем мой удивленный взгляд остановился на бюсте Тараса Шевченко на детской площадке неподалеку:

(Хм… последний раз мы встречались у бани Кирай в Будапеште… согласитесь, несколько странно для украинского национального гения…)

Мы прошлись по бульвару Сен-Жермен (кстати, во времена д'Артаньяна там проходили ярмарки, по одной из которых гасконец мечтал пройтись вместе с м-м Бонасье и друзьями, и, наверное, эта ярмарка была похожа на рынок с нашей улицы Сен-Шарль) и подошли к окрестностям собора Сен-Сюльпис. Перекресток Алого Креста запоминается своим "кентавром":



Это перекресток улиц Шерш-миди (в «Трех мушкетерах» вспоминают еще ее старое название - Шасс-миди) и Старой голубятни:



На улице Старой голубятни находилась резиденция капитана де Тревиля. Названия на табличках на перекрестках хочется напевать, как песенку, снова и снова: Vieux Colombier… Vieux Colombier…



Мы добрели до площади и собора Сен-Сюльпис. Во времена мушкетеров, он перестраивался и выглядел несколько иначе, но, судя по всему, это и была их приходская церковь. Кстати, на площади было кладбище (а д’Артаньян, как мы помним, поселился на улице Могильщиков) и на этом кладбище был похоронен тот самый реальный Арман де Силег д’Атос, убитый на дуэли в 1643 году и давший герою Дюма свое имя.
Конечно, мы заглянули в собор. Обошли его изнутри два раза, полюбовались на необыкновенные чаши для святой воды, выполненные из раковин.





И отправились на улицу Могильщиков-Сервандони.

Король приказал своим гвардейцам селиться на левом берегу Сены, а купцам безвозмездно сдавать им комнаты (такой натуральный налог). Поэтому мушкетеры жили очень компактно. И то, что д’Артаньян не платил Бонасье за квартиру, совершенно естественно. Улицу Могильщиков позднее переименовали в улицу Сервандони в честь архитектора, перестраивавшего собор. В романе встречаются оба названия, но географически это, безусловно, одна и та же улица.
Умберто Эко даже построил основанную на этом целую гипотезу о призрачности миров Дюма, только вот жаль, он плохо помнил первоисточник, где всё точно, как в аптеке.

У нас было три объекта, притязающих на роль дома д’Артаньяна (о них упоминается и у Николая Горского, известного здесь на форуме также как Николай СПб).
Мы обозревали один из трех домиков, больше всего "похожих" на дом Бонасье: лавка на первом этаже и комнатка гасконца на втором, и заинтересовались открытым окошком, через которое просматривался ремонт.
Пока мы обсуждали достоинства и недостатки этого объекта, со стороны Люксембурга показались две дамы. Они не менее внимательно, чем мы, осматривали дома и что-то обсуждали между собой. По-русски. Когда они подошли ближе, стало совсем понятно, что они занимаются тем, чем и мы: изучают мушкетерские места. Естественно, мы познакомились.
Оказалось, что они из Киева. Я посоветовала им найти в Интернете эссе Николая Горского и в ответ услышала: «Вот с ним-то мы и ходим по Парижу».
Ну, вот скажите, какая еще книга может вот так свести на крошечной малоизвестной улице в Париже незнакомых людей, приехавших за тысячи километров из разных стран?
Николай, если Вы прочтете мой рассказ, я буду очень рада, что Вы узнаете о том, насколько популярна ваша работа!

После того, как мы распрощались с этими милыми дамами, наша компания привлекла, наконец, внимание обитателей дома. Тем более, что некоторые из нас не ограничились осмотром его снаружи и начали потихоньку просачиваться внутрь сквозь легкомысленно не запертую дверь. Рабочие, ремонтировавшие квартиру, беглым взглядом окинули нашу группу и, решив, что нас нечего бояться, позволили пофотографировать всё, на что падал глаз:





Потом мы также обследовали какой-то дом на улице Феру, вошли во внутренний двор и даже попали в холл, где томился какой-то старый шкаф или сундук, годный на роль реликвии: было высказано предположение, что именно на него Гримо мог бы складывать своего хозяина, не способного подняться на второй этаж после очередной попойки.



Дальше мы вышли к Сенату. В галерее напротив Люксембурга наш приятель показал нам эталонный метр. Несколько таких эталонов после перехода на метрическую систему мер было установлено по Парижу, чтоб облегчить французам привыкание. Насколько мне известно, это стало продолжением старинного обычая: на стенах храмов, выходивших на рыночные площади, прикрепляли эталонные меры, трафареты хлебов для борьбы с обманом покупателей.

Муж тут же создал фоторебус:


Догадались, какой?

Наш предводитель предложил на выбор: Пре-о-Клер (обычное место дуэлей) или «Сосновая шишка» (обычное место обедов) Конечно, победил желудок. И мы направились к «Сосновой шишке». Говорят, что во времена мушкетеров и даже во времена Дюма трактиров с таким названием было полно, но это находилось относительно недалеко от Люксембурга на площади Контрэскарп…
И вот тут-то оказалось, что на стене квартиры, где мы жили, есть фотография кафе на этой площади. Но не «Сосновой шишки», а соседнего – «Le Contrescarpe»



В него-то мы и решили погрузиться. Выбрали какой-то длинный диван, сдвинули столы, начали увлекательный процесс заказа на малознакомом языке (из всей нашей компании французским владел лишь наш израильский приятель). Когда с заказом было покончено, наше внимание привлекла обстановка. В ней сказывалась близость к Латинскому кварталу: за соседним столиком явно обсуждали какую-то диссертацию и вносили в нее правки, за нашими спинами был огромный стеллаж с книгами.
Одна из наших девушек, не глядя, протянула руку за книгой со словами: «Интересно, а что здесь есть». И… достала «Трех мушкетеров»!
Тем более потрясающей была эта находка, что остальное – были какие-то справочники, словари, карманные детективы и актуальные новинки книжного рынка 30-летней давности. Издание оказалось тоже очень интересным – оно не просто богато иллюстрировано, но в нем были собраны гравюры нескольких художников, работавших с романом в разные времена.
Идея спереть книгу была с негодованием отвергнута. Наш франко-говорящий приятель взялся за переговоры с официантом и за 10 евро чаевых к нашему чеку книга перекочевала в нашу собственность. Я считаю эту сделку на редкость удачной. Мы все оставили свои автографы на титульном листе, и книга, ставшая собственностью и очередным сокровищем форума, уехала в Воронеж.



Теперь я работаю над проектом подарка кафе «Le Contrescarpe» «Трех мушкетеров» на русском языке с иллюстрациями И.С.Кускова. Осталось дело за малым – надо вернуться в Париж.

После этого мы вышли к Турнельскому мосту, известному в среде дюманов как «Бюро по трудоустройству «Турнельский мост». Именно на этом мосту Портос нашел Планше, который стоял и плевал в воду, наблюдая за расходившимися кругами. Такое занятие Портос посчитал хорошей рекомендацией, ибо оно свидетельствовало о склонности к созерцанию и рассудительности, и нанял парня слугой к д’Артаньяну.
Однажды на форуме мы договорились, что каждый дюман, будучи в Париже, обязан прийти на Турнельский мост и плюнуть с него в Сену. Еще лучше если это событие будет запечатлено на фото и вывешено на форум.
В этот раз на Турнельском мосту было устроено коллективное плевание:



Затем мы немного прогулялись по набережной и даже купили у букинистов несколько прекрасных старых карикатур на мушкетерскую тему.

Возле Нотр-Дама мы перебрались на правый берег. По остроумному наблюдению в одном из предисловий к «Трем мушкетерам» (О.Смолицкой) все честное, хорошее и доброе в романе сосредоточено на левом берегу. А на правом находится все злое, фальшивое: на правом берегу живет миледи, находится королевский двор, там же обитают и чета Кокнаров: прокурор и его супруга, любовница Портоса.
Мы зашли в церковь Сен-Жиль на Медвежьей улице, где Портос строил глазки миледи, чтоб ревность заставила м-м Кокнар развязать кошелек. По дороге мы взглянули на то место на улице Медников, где был убит Генрих Четвертый. Затем мы направились на Тиктонскую улицу. Там есть итальянское кафе, годное исполнить роль гостиницы «Козочка», в которой жил д’Артаньян в «Двадцать лет спустя»



Увы, кафе было закрыто до 19 часов и мы пошли дальше.
Возле собора Сент-Эсташ (по-нашему, Св.Ефстафия) мы обратили внимание на женскую реинкарнацию Бонасье, который, освободившись из тюрьмы, нищенствовал здесь, замаливая грех предательства жены. Бонасье был успешен во всех предприятиях, в том числе и в этом, и оставил своему наследнику Фрике изрядную сумму.



Говорят, ее встречают здесь уже 8 лет.
(Фотография была сделана исподтишка)

Собор сейчас невозможно сфотографировать – он огромен, а вокруг идет стройка. Внутри мы провели много времени. Здесь крестили Мольера и Ришелье, здесь крестил своих сыновей реальный д’Артаньян, здесь отпевали Лафонтена, Мольера и Мирабо, здесь похоронен Кольбер.
Дальше наш путь лежал через Риволи к Лувру. По дороге мы взглянули в сторону того места, где жила графиня де Монсоро на улице Сент-Антуан.
Мы возвращались на левый берег. Перейдя по мосту Карусели, мы подошли к рю де Бак – здесь находится дом, в котором жил реальный д’Артаньян, тот самый, убитый под Маастрихтом.



Можно считать, что в кафе, расположенном в соседнем доме и закончился этот день, полный таких удивительных событий.

Хотя, конечно, вечер продолжился так, как большинство вечеров в Париже. Обнаружив, что уже поздно и сейчас закроется последний супермаркет рядом с домом, мы неслись на всех парах, заскакивали толпой в Монопри, хватали что-то с полок и шли к нам пить чай и обмениваться впечатлениями.