Неформат

[ulysses]

За прошедшие несколько лет не было практически ни одного интервью, в котором журналист(ка) с серьёзным (строгим, торжественно-печальным) лицом не провозгласил(а), что музыка со смыслом («непростая музыка», «музыка, состоящая не из трёх аккордов», «песни, в которых важен текст», «элитарная музыка» — вот это вот чаще всего) нынче не в фаворе (не звучит в теле и радио-эфирах, недоступна широкой публике, на фиг никому не нужна). И не боюсь ли я быть непонятой (помереть в нищете и безвестности). Я не боюсь, но им непонятно, почему.

Действительно, дебилизатор в стране работает на полную мощность.

Ещё в середине девяностых на Муз-ТВ можно было увидеть «Smoke City», а по Радио-101 услышать Тома Уэйтса. Сегодня FM-радиостанции и телеканалы, принадлежащие государственно-семейным медиа-кланам, клонируют друг-друга, как близнецы-братья. Сегодня такие артисты, как, например, Дэвид Бёрн, Vaya Con Dios, та же Цезария Эвора, попытайся они стать известными сначала в России, а потом двигаться на Запад, — не имели бы здесь ни малейшего шанса быть услышанными. Неформат-с! Доминирующий российский формат заточен под слесаря дядю Васю, которого ничто не должно отвлекать от законного отдыха с друзьями.

Шаг влево, шаг вправо — неформат! Тоника-субдоминанта-доминанта — хорошо, септ-аккорд — неформат, отвести к стенке и пустить в расход. Строчка со смыслом — в расход! Не сметь отвлекать дядю Васю!

Ему уже почти ничего не надо переключать, просто нажимай на любую кнопку и смотри «Аншлаг» и вручение премий MTV.

Российские артисты — кто-то с удовольствием, а кто-то вздыхая — включаются в эту игру и превращаются в телепузиков.

Тем не менее, когда в Россию приезжают неформатные артисты, выросшие в неформатных странах, — они собирают полные залы. Их диски разлетаются как горячие пирожки.

Я мечтала бы оказаться в одном ряду с вышеперечисленными артистами — в какой-нибудь там табели о рангах. Пока что меня роднит с ними только одно. Нет, только два.

Во-первых, недавно представитель компании, издающей мои диски, проговорился, что продажи моих дисков — в первых строках среди всего каталога, и довольно, скажу вам, немаленького. Правда, этих цифр всё равно не узнает никто и никогда, такой вот у нас рекорд-бизнес, никакой белой отчётности. Так что я могу продолжать тихо сама с собою гордиться тем, что моя музыка очень нужна людям, нужнее, чем очень многие хорошо ротируемые музыки. (Кстати, живи я в стране, где работают законы — могла бы уже стать вполне состоятельной девушкой). Но петух-то этого не знает! Это ж коммерческая тайна! И журналисты продолжают задавать свой вопрос про «не боитесь?»

Во-вторых, в каждом городе, куда бы мы ни приехали, у нас аншлаги. Безо всяких ротаций, без эфиров, без пиар-бюджетов.

О чём говорят эти два факта?

Только о том, что радио и телевидение живут одной жизнью, а страна — какой-то совсем другой. Что кроме обработанных специально приготовленным эфиром дядей Васей, которые «хавают всё», в стране почему-то по-прежнему очень много людей, которым не всё равно, что смотреть и слушать. И которые хотят сами принимать эти решения, — равно как и всякие другие решения. У них есть чувство собственного достоинства, понимаете.

С этими людьми неудобно, ими невозможно манипулировать, вместо того, чтобы смеяться вместе с Петросяном и прыгать под «Руки вверх», они выключают телевизор и радио — и включают интернет. У них почему-то есть свобода выбора. Они наполняют залы, в которых, несмотря ни на что, выступают какие-то певицы, поющие песни с каким-то там смыслом — которые, по идее, никому не должны быть известны. Они, эти люди, хотят смеяться и плакать под настоящую, живую музыку.

Я говорю о вас. Я горжусь вами. Я знаю, что меня приходят слушать лучшие люди этой страны. Вы — ее шанс. Я серьёзно. И мой шанс тоже.

Ирина Богушевская
http://www.newsmusic.ru/news_4_1516.htm

[Странник]

Печальная ситуация! Жалею тех, кто ленится углубиться в музыку и замирает на этой фанерно-розово-глянцевой стадии. СМИ же, все это усугубляют выставляя на переднии ряды так называемую легкую музыку, которая по их мнению расслабляет, а не нагружает мозги.
Не может не огорчать, когда с экранов и из радиоприемников раздаются эти отднотипные тра-ля-ля песни, которые и назвать-то так нельзя. Когда хорошие залы и стадионы отдаются слащавым певцам и певицам, а так называемый неформат должен ютится в том что останется.

[DenZ]

Странник, а вы уверены, что если "неформат" станет общественнодоступен он не изменится? Не потерят своего смысла? Посмотрите на примере Америки, что бывает, когда рок, поп, арен-би и т.д. вместе на одной сцене, на одном экране канале. Все подгибается под массу, а масса это поп, т.е. зачастую то, что вы назвали "фанерно-розово-глянцевой" музыкой. Те кто хотят услышать - услышат, а те кому это не надо

замирает на этой фанерно-розово-глянцевой стадии

[DenZ]

Странник, хочу процицировать вас же:

Одypманенные pокеpы пpоpвавшись тyда
Раствоpяются как в водке - ключевая вода

[merana]

Не может не огорчать, когда с экранов и из радиоприемников раздаются эти отднотипные тра-ля-ля песни, которые и назвать-то так нельзя. Когда хорошие залы и стадионы отдаются слащавым певцам и певицам, а так называемый неформат должен ютится в том что останется.

Мы тут уже не раз огорчались этим. Что ж, огорчимся еще раз, и, увы, не в последний. Культура стала одной из отраслей экономики, и отношение к ней соответствующее. Маркетинговые исследования, бизнесс-планы, рекламные кампании, формирование рынка... РЫНОК!!! "Радио-101", между прочим уже не существует. "Радио Ностальжи" прекратилось еще раньше...
Есть тут тема "Шоу-бизнесс", шоу-бизнесс, будь он неладен!!!

[ulysses]

- Но есть и другая точка зрения, что все, что происходит в стране с культурой, властью и инспирировано, включая, например, "Фабрику звезд".
- Я был бы рад, если бы это было так. Теория заговора все бы объяснила, если был бы хоть один компетентный человек, который бы ее составлял. С заговором можно бороться. А когда все определяется только деньгами, с этим бороться нельзя.

- Между тем многие из тех вещей, о которых вы говорите в связи с радиопрограммой, содержат деструктивное начало. Не уверен, что учредителям СМИ, в которых вы будете ее размещать, понравится в эфире Янка или Dead Kennedys.
- Я думаю, что я не буду их спрашивать, что мне играть. Если они будут готовы взять то, что я предложу, отлично. Если нет - я пойду на другое радио. Только идиоты не понимают, что люди в 20 лет не станут слушать Гайдна или Брамса. Человеку в 20 лет нужны System Of A Down, Dead Kennedys и Cannibal Corpse. И это тоже нужно ставить. Потому что без здравой доли хаоса никакая система не устоит. Как только устанавливается полный порядок, он сам себя начинает разрушать.

Из интервью БГ газете "Комерсантъ" (еще до появления его программы на "Радио Россия". Тексты передач, кстати, можно найти здесь http://www.aquarium.ru/misc/aerostat)

- ВЫ СЕГОДНЯ себя чувствуете в оппозиции к той музыке, что звучит на радио и с телеэкранов?
- Я никогда не был в оппозиции. Но чувствую, что "Аквариум" занимается делом, в то время как огромное количество людей, к сожалению, занимаются попытками сделать себе на музыке капитал. Для меня музыка - вещь священная. Нельзя делать капитал на священном. Это богохульство.

- Но вы же свою музыку тоже продаете?
- Мы продаем свои альбомы за цену вдвое меньше, чем они стоят. И живем только за счет концертов.

- Появляется ли в музыке какой-то "просвет"? Ведь вы, помнится, с Дибровым даже одноименную программу на ТВ презентовали?
- Есть группы, которые уже делают интересную музыку, но она пока еще не трогает моего сердца. Во всех цивилизованных странах в отличие от России существует "независимое радио", где передают некоммерческую музыку. Она может быть скучной, непривычной, неформатной, но она порождает жизнь у тех, кто ее слушает. Пока в России нет независимого радио, никаких прорывов на этом фронте не будет.

Из интервью БГ газете "Аргументы и факты", 10 мая 2006

[ulysses]

В очень любопытной статье Константина Крылова про контркультуру прочел следующий важный пассаж

Современные «массы» далеко не тождественны традиционным «низам». Прежде всего потому, что современные «массы» — это искусственное образование, результат работы определённых социальных технологий. Если коротко, то «массы» — это «опущенные люди», чей уровень (в т. ч. культурный) специально занижен. В развитых странах это делается мягкими средствами и в каком-то смысле для общего блага, — поскольку миллионы «развитых индивидов» гарантированно разносят на части любую социальную систему. В третьем мире «массы» — это продукт социальных технологий, применяемых к самим этим странам извне, с той целью, чтобы эти страны никогда не поднялись. Соответственно культпрограмма для масс состоит из концентрированной пошлости.

[ulysses]

Наткнулся вдруг на разговор про формат/неформат двухгодичной давности, который, как мне кажется, не утратил своей актуальности:

– Песни с историями – это так. Но они эмоциональные! В отличие от того, что поет большинство артистов в стране. Они не фоновые.
– С одной стороны, это хорошо, с другой стороны, это плохо. Потому что основу формата составляет все-таки фоновая музыка, под которую можно ехать в машине, общаться по мобильному, сидеть в парикмахерской. Не знаю даже, что с этим делать, честно говоря. Я ничего не могу с этим поделать. Так они получаются!
– Мысль стать форматной вас сейчас снова посещает?
– Когда музыканты мои все отрепетировали, сыграли, показали, начали катать, как-то все говорят, что это нужно срочно в студию и типа дальше разносить по радиостанциям. Потому что «Тростник», «Гость», «Шелк» обязательно могут везде звучать. И «Ключи в твоих руках», если сделать полноформатную аранжировку. Притом никто специально этих песен не писал такими, чтобы их можно было куда-то пропихнуть. Но так получилось, вот они такие написались.
Я понимаю, что с таким репертуаром, как «Рио-Рита», «Кафе «Экипаж», половина «Нежных вещей», бессмысленно пытаться взорвать чарты. Я отдаю себе отчет в том, что театральная музыка вне всей этой индустрии. Баллады можно, конечно, пробовать. Но тут нужен очень хороший аранжировщик, грамотный, который аранжировал бы все это так, чтобы песни не потеряли своего своеобразия и со всякими актуальными тенденциями в звуке. Потому что хочется действительно очень красивого саунда на будущем альбоме.
– А какие радиостанции сейчас крутят ваши песни?
– Не знаю, я не слежу за этим вопросом. «Шансон», наверное, крутит. Я на самом деле больше знаю примеров региональных радиостанций, которые не управляются из какого-то московского холдинга. Получается, что никто из федеральных. Действительно эти песни с первых двух-трех пластинок не монтируются с современными всякими форматами никак.
Я семь лет назад страшно переживала по этому поводу. Настолько, что собиралась паковать чемоданы и уезжать из страны. Как же я никому тут не нужна, такая прекрасная! Потом у меня это отношение как-то поменялось, когда я в реальности проделала такой фокус. Я ведь прекратила заниматься музыкой и сказала своим музыкантам: «Ребята, мы дорабатываем сезон 2001 года, а дальше я не знаю, что я буду делать». Потом прошло какое-то время, у меня родился Даня, я очень долго сидела и не работала. И поняла, что я не могу, меня ломает, я попаду в дурдом, если не выйду и не начну заниматься музыкой, потому что как-то очень сильно всему организму этого хочется.
И я подумала, что по-любому буду этим заниматься, с любыми результатами, просто тупо играть в клубах. Соберу оркестр типа «Свадьбы и похороны» и буду заниматься исполнением музыки все равно за какие деньги. Как ни странно, после этого все повалило как снежный ком. Очевидно, если ты отвязываешься от результата и снимаешь с себя ответственность за то, чтобы немедленно попасть в «Песню года», – наверно, это правильное отношение к делу. Может быть.
– Сегодня, получив пресс-релиз от «Мистерии звука», с удивлением узнал, что «все знают Ирину Богушевскую как тонкую, пронзительную исполнительницу шансона». Вообще слово «шансон» – это же хорошее слово...
– Это прекрасное слово. Если мы откроем французско-русский словарь, то мы поймем, что когда-то этим прекрасным словом называли песни. Затем в смутное время в России что-то случилось у кого-то в голове и шансоном назвали «Владимирский централ». Какое отношение это имеет к Азнавуру, Марлен Дитрих и Эдит Пиаф, к Вертинскому и Шульженко, я не понимаю и не пойму никогда. Но слово это, конечно, запачканное.
– Я знаю, кстати, как это получилось. Во Франции вышла пластинка Высоцкого, и на обложке была надпись: «Шансон».
– Это та пластинка, где оркестр ему аккомпанирует? Французская такая?
– Да.
– Но это похоже на шансон, правда. Насколько Высоцкий может быть вообще похож на шансонье. Азнавур примерно с таким же голосом, и он спокойно себе поет шансон.
– Потом это привезли к нам, и поскольку Высоцкий у нас тоже с каким-то пластом ассоциируется, то и остальные стали себя называть...
– Да, но проблема в том, что Высоцкий пел не только блатные песни. Почему такая произошла подмена? У меня есть два нелюбимых вопроса: «Почему вас не крутят по радио?» и «В каком стиле вы работаете?» Ей-богу, я не понимаю, в каком стиле мы работаем. Я недавно сказала, по-моему, это было в Уфе: «Знаете, это называется компот. Или винегрет. Салат». Потому что мы берем блюз, танго, баллады, мы все это смешиваем, посыпаем латинской перкуссией, посыпаем моей поэзией, и получается то, что получается.
В каком жанре работает Борис Гребенщиков, мне кто-нибудь объяснит когда-нибудь? Почему он называется рок-музыкантом? При чем там рок вообще? Он играет регги, он... Нет, у него, конечно, бывает, у него на некоторых вещах есть гитаристы, которые делают запилы совершенно безудержные в середине песни, поэтому, наверно, называется «рок». У нас нет гитары, поэтому мы, наверно, не рок. Все это очень смешно, конечно.
– Еще есть фьюжн, который может вбирать в себя эти все понятия.
– Фьюжн – это отличное слово. Оно означает, вообще говоря, «смесь». Это слово за собой застолбила все-таки джазовая такая разновидность музыки.
– Фьюжн застолбили, шансон застолбили...
– Да, я – как бедный Чебурашка, неизвестный науке зверь. Был, есть и остаюсь. Но теперь, когда мы запишем «Шелк», точно скажут: «Все, Богушевская стала попсовой певицей окончательно». Потому что жанр, в котором сделана эта программа и, возможно, в котором будет записана эта пластинка, называется поп-музыка. Медленные лирические баллады всю жизнь назывались поп-музыкой.

Богушевская: «Я неизвестный науке зверь!»
http://vz.ru/culture/2007/12/4/129381.html