Париж Хемингуэя и не только...

[Camilio]

Ещё раз о «Празднике…» Хемингуэя.

На сайте http://www.liveinternet.ru/users/la_...post112504417/ обнаружил замечательные иллюстрации к рассказу «Люди Сены». Вернее, эти рисунки не предназначались для книги Хемингуэя, но автор поста, пишущий под ником La_belle_epoque, увидел в рисунках чешского художника Тавика Франтишека Шимона [Tavík František Šimon (1877-1942)] прекрасное дополнение к строкам Хемингуэя о парижских букинистах. Привожу здесь лишь часть рисунков (эстампов? офортов? или это акватинта?) с указанного сайта. Кому интересно, зайдите на сайт, там рисунков – больше дюжины. Нарисованы они, похоже, лет за пять-десять до появления в Париже Эрнеста Хемингуэя. Возможно, он покупал книжки именно у этих букинистов Сены – вряд ли они часто меняют местоположение своих тяжёлых ящиков с книгами.


Tavík František Šimon – Старый библиофил. Париж


Tavík František Šimon – Мост Сен-Мишель. Париж


Tavík František Šimon – Набережная Quai de la Tournelle осенью. Париж

Это место – по диагонали от ресторана «Серебряная башня» (“La Tour D’Argent”), упомянутого в рассказе Хемингуэя. Может, здесь изображена та самая «букинистка на набережной» возле «Серебряной башни», у которой Эрнест покупал «только что вышедшие дешевые американские книги»?

«От этого лотка около "Серебряной башни" и до набережной Великих Августинцев букинисты не торговали английскими и американскими книгами. Зато дальше, включая набережную Вольтера, было несколько букинистов, торговавших книгами, купленными у служащих отелей с левого берега Сены, в частности, отеля "Вольтер", где, как правило, останавливались богатые люди».

Вот эти места, где «торговали английскими и американскими книгами»:

Tavík František Šimon – Набережная Quai Malaquais. Париж


Tavík František Šimon – На набережной. Париж
Наверное, это тоже набережная Quai Malaquais: мост справа похож на Pont des Saints-Pères (сегодня он называется Pont du Carrousel).

Интересно, как давно появились букинисты на набережной Сены? Очевидно, среди них есть уже и династии? Наверное, парижские власти не вмешиваются в эту стихию торговли из уважения к старому промыслу, ставшему характерной приметой Парижа. Вот американец Джордж Уитмен открыл ведь магазинчик “Shakespeare and Company” под крышей, а букинисты на берегу Сены мёрзнут зимой и страдают от жары летом – как много лет назад.

«Люди Сены» – это не только букинисты, но и парижские рыболовы.



«…Я знал кое-кого из тех, кто удил в самых рыбных местах Сены, между островами Сен-Луи и площадью Верт Галант, и иногда, в ясные дни, я покупал литр вина, хлеб и колбасу, садился на солнышке, читал только что купленную книгу и наблюдал за рыбной ловлей.

Авторы путевых очерков любят изображать парижских рыболовов так, словно это одержимые, у которых рыба никогда не клюет, но на самом деле это занятие вполне серьезное и даже выгодное. Большинство рыболовов жило на скромную пенсию, еще не подозревая, что инфляция превратит ее в ничто, но были и заядлые любители, проводившие на реке все свободное время…

Я внимательно следил за рыболовами, и мне всегда было приятно сознавать, что я разбираюсь во всех тонкостях, а мысль о том, что даже в этом большом городе люди удят рыбу не для забавы и улов приносят домой для fritures, доставляла мне радость.

Рыболовы и оживленная река, красавицы баржи с их особой жизнью на борту, буксиры с трубами, которые откидывались, чтобы не задеть мосты, и тянущаяся за буксиром вереница барж… – я никогда не чувствовал себя одиноким у реки».

И сегодня букинисты торгуют старыми книгами на берегах Сены, а вот рыболовы исчезли – поредели числом «люди Сены»…

* * * * *
Чешский художник Тавик Франтишек Шимон жил в Париже с 1904 по 1913 годы, а в 1920-30-ые годы приезжал в Париж из Праги с семьёй.

Tavík František Šimon (1877-1942) в своей парижской студии. Около 1912 г.
На этом прессе художник получал оттиски своих графических работ.
(http://www.tfsimon.com/TFSimon-photo...ierca.1912.JPG)

* * * * *
Кстати, на упомянутом в начале этого поста сайте один из форумчан предлагает «оценить уровень правдивости Хэмингуэя, написавшего: «Над рестораном "Серебряная башня" в те времена сдавалось несколько комнат», взглянув на это фото:

– с 1582 года ресторан расположен на последнем этаже, буквально под крышей.... Где те "комнаты" ?... А может, он просто (иногда) врал?»

Может, это ещё одна неточность, допущенная Хемингуэем в «Празднике…»? Но ведь ресторан перестраивался. И, возможно, сдаваемые комнаты и зал ресторана поменялись местами? – ресторан переехал на самый верх, а комнаты заняли его место? Может быть, ситуацию мог бы прояснить долгожитель Парижа Boris: он пару раз обедал в «Серебряной башне».

Кстати, тогда у Бориса должны быть два сертификата с номерами, которые вручаются тем, кто откушал в этом ресторане фирменную утку canard au sang. А его имя внесено в анналы ресторана – в Почетную книгу посетителей, где фиксируются дата, имя едока и номер съеденной утки. Говорят, утку под номером № 328 съел сам король Великобритании и Ирландии Эдуард VII, утку № 253652 – Чарли Чаплин, утку № 579051 – Элизабет Тейлор; номер № 604200 – у утки Жана-Поля Бельмондо, № 692048 – у утки Пола Маккартни … и т.д. И в ряду этих едоков – наш Boris!! Навечно занесён в историю французской кухни!

А вот Хемингуэй не обедал в «Серебряной башне», хоть и жил недалеко: беден был. Вынужден был проходить мимо – canard au sang предпочитал friture. И ел эту рыбку, «которую называют goujon» в другом месте – в Нижнем Медоне, в открытом речном ресторанчике «Чудесная рыбалка» (“La Pêche Miraculeuse”).

* * * * *

Из зала ресторана “La Tour D’Argent” открывается красивый вид на Нотр-Дам, остров Сен-Луи и Сену:

(http://blogovine.ru/wp-content/uploa...m-de-Paris.jpg )


(http://www.askart.com/AskART/photos/...8_4891/355.jpg )


Здесь красным кружочком я обозначил место расположения ресторана “La Tour D’Argent” – для тех, у кого денег утки не клюют (щиплют? – как тут правильно?).

Вот как он выглядит:

(http://blogovine.ru/wp-content/uploa...nt-Paris-3.jpg )

[Николай-СПб]

Спасибо за рассказ!

[Azzaz]

Camilio, спасибо! очень интересно!

[Camilio]

Николай-СПб и Azzaz, мерси за чтение и отклики.

* * *
К предыдущему посту о парижских рыболовах. Хмурый тут уже размещал фотографию Ильи Эренбурга с рыболовами Сены. Повторю её – она «в тему»:


«Им всегда удавалось что-нибудь поймать, и часто на крючок попадалась отличная, похожая на плотву рыба, которую называют goujon. Зажаренная целиком, она просто объедение, я мог съесть полную тарелку. Мясо её очень нежно и на вкус приятнее даже свежих сардин и совсем не отдаёт жиром, и мы съедали рыбу прямо с костями… На острове Сен-Луи готовили отличную friture. Так называют любую рыбу, зажаренную целиком в кипящем масле». (Э. Хемингуэй. Праздник, который всегда с тобой)

Сегодня рыболовов уже не увидишь на берегах Сены, даже спортсменов.

Был проездом в Стамбуле и увидел, что там в городской черте и сегодня встретишь рыболовов, они ловят ставридки длиной с ладонь или чуть больше:




Возле затонувшего судна ловил рыбку турецкий «Шевченко»:




Многие из рыболовов сдают рыбу в ближайшие ресторанчики или мелким торговцам, которые готовят её как некогда friture в Париже и развозят по Стамбулу:

[Ka]

Camilio, как всегда, очень интересно, живо и живописно! Спасибо!

[rufina]

Camilio, а вот рыбаки с острова Сен Луи.

[Camilio]

Camilio, а вот рыбаки с острова Сен Луи.

Вот здорово! Значит, не перевелись ещё рыболовы, "люди Сены", в Париже! А я вот не заметил их...

* * *

Шёл я как-то, задумавшись, по набережной в Страсбурге. Вдруг люди вокруг зааплодировали. Поднял голову. Оказалось, они поздравляли с успехом рыболова, поймавшего рыбку. Мне нравится эта черта французов – умение порадоваться успеху другого.

[Сергеевич]

Единственная книга про войну, которая читалась достаточно легко.
Без отвращения к манере написания, без скуки.
Меня в себя влюбила Пилар, вся такая мудрая и сложная. А ее рассказ про изгнание фашистов из родного города, заставил ярко представить эту картину. Перенес на тот стульчик, на котором стояла и она, наблюдая за последними минутами врагов.
Ох, а Мария, такая добрая и честная.
Скорее всего, если бы все сложилось так как Роберт Джордан и его стригунок рисовали себе, лежа в спальном мешке - оно бы не было на столько прекрасным, как эти три дня их жизни.
Все не могло быть по другому.
По другому была бы неправда.
Ведь это война.

[Wladimir_U]

Хотелось бы услышать мнение знатоков Парижа о такой парижской особенности, как молчаливость парижан в общественных местах. На днях в интернете натолкнулся на статью Веры Мильчиной "Париж без слов", где она пишет:

...В общественных местах - и, в частности, в транспорте - парижане исключительно молчаливы. То есть знакомые-то люди, конечно, между собой разговаривают: обсуждают здоровье родственников, вырабатывают маршруты: по какой ветке добираться до станции на противоположном конце города.

Но вступать в беседу с незнакомыми людьми, даже если есть явный "информационный повод", считается, по-видимому, страшно неприличным. Когда в Национальной библиотеке пожилая дама сочла, что я встала не в ту очередь (кстати, эта замечательная библиотека в центре Парижа - едва ли не единственное место во французской столице, где каждое утро выстраивается длиннейшая очередь: без места в зал не пускают, а число мест - примерно четыре сотни - ограничено, вот люди, алчущие знаний, и прибегают на улицу Ришелье ровно к 9 утра) - так вот, сочтя, что я встала не в ту очередь, дама осмелилась мне об этом сказать, но тут же так испугалась своей смелости, что принялась долго-долго извиняться, хотя я была ей искренне благодарна. А вот еще две сценки на тему "Без слов". Сценка первая: по пригородному поезду идет довольно бойкая молодая девица "без определенного места жительства" и просит подать ей что-нибудь на пропитание. Пожилая дама, возвращающаяся с престижной выставки Жоржа де Ла Тура, отрывается от чтения каталога и подает девице несколько монет. Та пылко благодарит, сулит даме всяческое преуспеяние, здоровье и счастье. И удаляется. А через пять минут возвращается и совершенно другим, очень сухим тоном сообщает: "Это лиры". И возвращает даме монеты. Дама конфузится, но франков взамен лир не достает. А напротив сидит молодая девушка спортивного вида и буквально кипит от негодования. Совершенно очевидно, что, происходи все это в московской электричке, гневный монолог занял бы минут тридцать, и мы бы узнали все соображения этой девушки по поводу попрошаек, благотворительности и лир. Но в Париже все происходит без слов.

Сценка вторая. В метро довольно неопрятный и неприветливый с виду молодой парень сосет леденец на палочке. Напротив сидит негритянка с мальчиком лет шести. Парень, не говоря ни слова, достает другой леденец и протягивает мальчику. Тот, просияв, берет. И мать сияет тоже. Но опять-таки никаких слов, кроме лаконичного "мерси", сказанного матерью ребенка, не произносится...

Статья опубликована "Итоги", 1998, №19.

Сегодня парижане все также сдержаны в общественных местах?

[Хмурый]

Такой вот Хемингуэй

[Camilio]

Недавно мир получил фильм «Король говорит!» (“The King's Speech”), который удостоился «Оскара» в четырёх номинациях. История эта о короле Георге VI-ом, отце нынешней королевы Великобритании Елизаветы II. А стал Георг VI-ой таковым неожиданно для самого себя – благодаря «братской помощи» гламурного Эдуарда VIII, правившего меньше года после умершего отца, короля Георга V-го.

«Всё могут короли!.. Но что ни говори, жениться по любви не может ни один, ни один король…»… Оказывается, не всё могут! Могут, женясь, потерять корону. Вот только вздумал Эдуард Альберт Кристиан Джордж Эндрю Патрик Дэвид (это всё – Эдуард VIII) жениться на миссис Уоллис Симпсон, как под давлением англиканской церкви, правительства и королевского двора был вынужден отречься от престола в пользу младшего брата, принца Альберта (он же – Георг VI).

В уже упоминавшейся здесь книге Юрия Папорова «Хемингуэй на Кубе», в рассказе «Кто сильнее всех на свете» описано, как Хемингуэй встретил в океане, во время охоты на марлина, яхту с Эдуардом VIII-ым. В основу истории легли рассказы Грегорио Фуэнтеса (он в тот день стоял за штурвалом катера «Пилар») и других друзей Хемингуэя, рыбачивших с ним на «Пилар». Хемингуэй спрашивает друзей: «Кто сильнее всех на свете?», и один из них отвечает: «Лично для меня, Эрнесто, сильнее всех на свете – слабая женщина». И в подтверждение – «рояль в кустах!» – встреча в океане с Эдуардом VIII-ым, которого женщина вынудила отречься от трона ради любви к ней! Хем восхищается мужским поступком Эдуарда VIII-го, выбравшего любимую женщину ценой потери короны Британской империи…

Далее в рассказе описан приём в честь Эдуарда у соседа Хемингуэев, трамвайного короля Кубы, куда приглашены и Хемингуэй с Мэри. На протяжении всего приёма Хем издевается над ненавистным соседом, и главное – якобы, чтобы насолить ему, – Эрнест является на вечер, нарушая «дресс-код»: в шортах и стоптанных домашних шлёпанцах на босу ногу, с опозданием, не через ворота приехал, а пролез сквозь дыру в заборе-изгороди, да ещё со своим спиртным и прислугой для приготовления любимых им коктейлей.

Сегодня становится ясно, что рассказ этот явно художественный, что Папоров додумал его. Сегодняшний читатель может озадачиться: неужели мачо Хем восхищался этим слабым человеком, Эдуардом VIII-ым? Неужели Папоров не знал, что Эдуард был до войны и во время неё в контакте с Гитлером и его окружением? Неужели Хем, который, нарушая международные правила для военных корреспондентов (не брать на фронте оружия в руки), открыто воевал против фашистов в Испании и Франции, чей сын Джон был ранен на фронте и пленён фашистами, неужели Хем, который расстался со своим парижским другом Эзрой Паундом, которого раньше очень любил за доброту, дружбу и поэзию (вспомните в «Празднике…» его строки о Паунде), когда тот стал апологетом фашизма, – и этот Хем так запросто пошёл на приём в честь нациста Эдуарда VIII-го??

Очевидно, Хемингуэй знал что-то об истинных причинах отречения Эдуарда, если и не читал светскую хронику. Ну, и выразил своё отношение! И хамство по отношению к соседу, очевидно, – беллетристика от Папорова, а вот вызывающее появление в домашних тапках и шортах среди гостей в смокингах – адресовано, по-моему, Эдуарду. (Раньше он в подобных случаях мог и подраться, но тут, очевидно, сдержался).

В последние годы на англоязычных сайтах Интернета появилась информация об Эдуарде VIII-ом и миссис Симпсон из рассекреченных архивов ФБР и МИ-5. Чтобы стало понятнее, почему современный читатель может удивиться версии Ю. Папорова, перескажем кратко историческую канву событий британского двора 1930-40 годов.

20 января 1936 г. умирает король Георг V. Корона Британской империи переходит к Эдуарду VIII. Германский посол в Лондоне шлёт каблограмму личному вниманию Гитлера: «Ему [Королю Эдуарду VIII] срочно необходим альянс между Германией и Британией». Ещё в 1934 году политические взгляды Эдуарда вызвали скандал во дворе: он разделял взгляды Британского союза фашистов. Личный секретарь Эдуарда считал, что «по каким-то наследственным или физиологическим причинам его умственное развитие остановилось, когда он достиг юности».
В ночь на 11 декабря 1936 г. Эдуард отрёкся от престола, а 3 июля 1937 г. женился на Уоллис Симпсон; произошло это во Франции. Теперь он и его жена имели титулы герцога и герцогини Виндзорских.


Герцог и герцогиня Виндзорские в день свадьбы

В октябре 1937 г. Эдуард и Симпсон посетили нацистскую Германию и встретились с Гитлером. Визит широко освещался германскими СМИ. Во время визита Виндзоры приветствовали немцев нацистским приветствием. Соратник Гитлера Альберт Шпеер буквально цитировал фюрера: «Я уверен, что через него [Эдуарда] мы могли бы достигнуть устойчивых дружественных отношений [с Великобританией]. Если бы он остался, всё было бы иначе. Его отречение – тяжёлая потеря для нас».


13 октября 1937 г. в нацистской Германии герцога Виндзорского приветствовали эсэсовцы


В октябре 1937 г. Виндзоров принял Гитлер, они обедали с Рудольфом Гессом и посетили концентрационный лагерь.

Виндзоры осели во Франции. В сентябре 1939 г., когда началась Вторая мировая война, их вернули в Британию, и герцог, хотя был почётным фельдмаршалом, получил звание генерал-майора и был прикомандирован к Британской Военной миссии во Франции. Есть свидетельства, что в феврале 1940 г. герцог выдал нацистам военный план обороны Бельгии.
Когда в мае 1940 г. немцы заняли север Франции, Виндзоры уехали на юг Франции, в Биарриц, а затем в Испанию. В июле 1940 г. пара переехала в Лиссабон, где они поселились в доме португальского банкира, имевшего контакты как с англичанами, так и с немцами.
Во время оккупации Франции, Эдуард попросил германских военных поставить охрану у его домов в Париже и на Ривьере. Немцы выполнили эту просьбу. Пораженческое интервью Эдуарда переполнило чашу терпения правительства Британии, и премьер-министр Черчилль пригрозил Эдуарду военным судом, если тот не вернётся в Британию.
В августе 1940 г. британский военный корабль отвёз пару Виндзоров на Багамские острова, где, по мнению Черчилля, герцог нанесёт меньше ущерба британским военным усилиям. Герцог Виндзорский стал губернатором Багамов. Тут Эдуард ясно заявлял журналистам о своих взглядах: о багамцах (которых он считал недочеловеками), о Гитлере («поражение Гитлера стало бы трагедией для всего мира»), о будущем Америки и своей судьбе («после войны, когда Гитлер разобьёт американцев, мы своё возьмём… Они [британцы] не хотят, чтобы я стал их королём, но я вернусь, чтобы стать их главой»).
Многие историки считают, что Гитлер планировал снова посадить Эдуарда на британский трон после захвата Британии.
Президент США Франклин Рузвельт приказал организовать негласное наблюдение за герцогом и герцогиней. До ФБР дошла информация о связи герцогини с Иоахимом фон Риббентропом, бывшим послом Германии в Лондоне, и о том, что этот контакт сохранился: через него происходила утечка секретов к немцам, что угрожало союзническим силам. Есть сведения, что в конце войны по приказу королевской семьи Британии в Германию был послан агент МИ-5, чтобы захватить чувствительную переписку между герцогом Виндзорским и Гитлером и другими нацистскими лидерами.


Герцог и герцогиня изволят дурачиться…


Эдуард и Уоллис Симпсон с любимыми собаками в парижском отеле «Ритц»

Из рассекреченных материалов ФБР и МИ-5 выясняется, что:
1. Двору и правительству Британии ещё до Второй мировой войны были известны пронацистские взгляды как Эдуарда, так и его любимой женщины, миссис Симпсон. Двор и правительство не желали заполучить короля-нациста вместо умершего Георга V-го.
2. Чтобы избавиться от Эдуарда, королевский двор и правительство воспользовались тем, что избранница Эдуарда была дважды разведённой женщиной неблагородных кровей, да ещё и американка. То есть, они нашли повод и предлог и выдали их за причину. Правительство дало знать Эдуарду VIII, что подаст в отставку в случае его женитьбы на миссис Симпсон.
3. Поиск пути разрешения кризиса облегчался тем, что двор и правительство знали, что ещё в юношеские годы Эдуард тяготился мыслью, что станет королём после смерти отца – Эдуард не хотел нести груз ответственности и предпочитал жизнь плейбоя. По-видимому, решение далось Эдуарду без особых мук: он выбрал отречение от трона.
4. Версия для всех, которая усиленно поддерживалась в британском обществе: король Эдуард VIII оставил трон ради любимой женщины. Внешне – романтическая версия! И она устраивала как правительство, так и подданных короны.

По-видимому, когда Ю. Папоров писал книгу, он тоже был в плену романтической версии. К сожалению, задать вопросы самому Юрию Николаевичу Папорову мы уже не сможем: умер он недавно, 12 мая 2010 г., пережив свою жену, известную советскую российскую певицу Валентину Толкунову на два месяца.


Юрий Папоров и Валентина Толкунова с сыном Колей и племянницами певицы Соней и Женей (1982 г.)

Американские исследователи творчества Хемингуэя не могли собирать материал о нём на Кубе из-за плохих отношений между США и Кубой. Поэтому они отмечают достоинства книги Папорова, переведённой на испанский и английский языки, считая, что это лучший документ о последней трети жизни писателя. Американские хемингуэеведы были потрясены, узнав от Папорова, что Мэри после смерти Эрнеста в течение десяти (!) дней сжигала архив Хемингуэя на Кубе! Об этом Папорову рассказала прислуга Хемингуэев. Кстати, литературоведы до сих пор считают, что Хэдли безвозвратно потеряла чемодан с рукописями Хема на Лионском вокзале Парижа. Просто они мало знакомы с исследованием Юрия Папорова.

* * * * *


Марта Гелльхорн и Эрнест Хемингуэй. Кто кого танцует? Может, и Марта – Эрнеста!

Кто в этой паре был ведущий, а кто ведомый? Во всяком случае, как военный корреспондент, Марта не уступала Эрнесту ни на войне в Испании, ни в разведкомандировке в Китай (её инициатива!), ни при открытии второго фронта в Нормандии (она высадилась во Франции, он же лежал в госпитале в Лондоне), а до этого не побоялась добраться из Америки в Англию на военном транспорте с динамитом через Атлантику, кишащую немецкими подлодками (а Эрнест полетел самолётом). Марта была единственной женщиной на корабле. Представляю, чего она наслушалась от суеверных моряков («женщина на корабле – быть беде!»), да ещё при таких обстоятельствах!
У журналистки было столько прыти, что лидерствовать в их паре Эрнесту было нелегко… Вот и расстались. «Кто сильнее всех на свете?». Конечно, женщина!

[Хмурый]

[Ilya.33]

Не знаю, известно ли поклонникам Хемингуэя, что в Париже есть улица его ииени:r. Ernest Hemingway. К сожалению, правда, довольно невзрачная. Она на самой границе 15 округа, почти на берегу Сены. Идёт вокруг европейского госпиталя Жоржа Помпиду к замечательному парку Андре Ситроена /почти нашего земляка/.Во времена Хемингуэя там был его завод. А до того капустные огороды, возможно, Грачёва из Ростова Великого. Всем удачи! ilya 33.

[Camilio]

О, Хмурый, большое спасибо за привет с Монпарнаса – табличку с именем Хема в стойке бара любимого им «Клозери де Лила»!!
К сожалению, я сейчас завален работой и не могу отвлечься на записки для нашей темы в форуме. Хотя и есть несколько сюжетов – разгадка пары-тройки загадок из хемингуэевского «Праздника…». Как вздохну свободнее, напишу что-нибудь.
Ilya.33, и Вам тоже спасибо за сообщение!
Для тех, кому наша тема интересна: недавно в Москве издан русский перевод нового, отредактированного Шоном Хемингуэем (внуком писателя), «Праздника, который всегда с тобой». Я ещё не видел этого издания. У кого оно есть, проверьте, пожалуйста, повторяет ли оно в какой-то степени перевод первого издания «Праздника…» (1966 года, выполненного М.Бруком, Л.Петровым и Ф.Розенталем). И если да, не попали ли в него ошибки, которые мы в самом начале нашей темы обсуждали? (Во, будет ляп, если их снова повторят!).
А в прошлом году в серии «ЖЗЛ» вышла новая биография Хемингуэя. Автор – Максим Чертанов (М. Чертанов, Хемингуэй. – М.: Молодая гвардия, 2010). Ходят слухи, что Максим Чертанов – здесь псевдоним Дмитрия Быкова. И, следовательно, книжка должна быть «с открытиями», может, и скандальными. Я её тоже, к сожалению, ещё не читал. Если у кого есть впечатления, может, поделитесь?

[Simona_177]

Camilio, мне очень нравился старый романтический фильм об отречении Эдуарда от престола ради женитьбы на любимой женщины. Прочитала о их связи с нацистами...брррррррррр.... Оказывается, в каждой красивой сказке есть какая то червоточинка.... :-) Просто разочарование какое то!!!!! :-)

[Хмурый]

Роберт Капа «Скрытая перспектива»

"...Эрнест Хемингуэй прислал мне в Гранвиль письмо. Он писал, что с начала французской кампании идет вместе с 4-й пехотной дивизией, что фотографу там самое место и мне надо перестать валять дурака, плетясь позади танковых колонн. Он выслал за мной недавно отбитый у немцев шикарный мерседес, я нехотя в него забрался и поехал на новые поля сражений.

От сорока восьми швов на голове Папы не осталось почти ни следа. Свою неприличную бороду он сбрил. Меня Папа встретил весьма деловито. Он был принят в 4-ю дивизию в качестве почетного члена. Его уважали не только как писателя, но и как знатока военного дела, причем очень мужественного. У него в дивизионе даже была своя маленькая армия. Генерал Бартоп выделил ему в качестве офицера пресс-службы лейтенанта Стивенсона, бывшего помощника Гедди Рузвельта. Кроме того, у него был свой повар, свой водитель, свой фотограф (им был экс-чемпион по мотоспорту) и спецпаек шотландского виски."

[Camilio]

Simona_177, если хотите взглянуть на жилищные условия Виндзоров в «Ритце», зайдите на страницу ЖЖ: http://ana-lee.livejournal.com/148756.html (пару фотографий я позаимствовал с этой страницы). Посмотрите и на апартаменты Хемингуэя в этом отеле (разбогатев после издания «Фиесты», он смог позволить себе «Ритц»).

* * *
Хмурый, спасибо за замечательный трофей Хема. Вот кое-что о Бобе Капа.


Фотограф Роберт Капа (Robert Capa)

Из книги Б. Грибанова «Хемингуэй» (М., 1971), С.360: «В деревне Виллебадоне Хемингуэй завладел немецким мотоциклом с коляской и несколько поврежденной автомашиной «Мерседес-бенц». Узнав об этом, генерал Бартон прикомандировал к Хемингуэю шофера Арчи Пелки, веселого рыжего парня с голубыми глазами. Пелки отремонтировал машину, и теперь Хемингуэй мог, загрузив машину или мотоцикл ручными гранатами и бутылками со спиртным, передвигаться самостоятельно, устремляясь туда, где дрались передовые части.
Около одной деревни Хемингуэй с фотокорреспондентом Бобом Капа и Пелки, который сидел за рулем мотоцикла, напоролся на немецкое противотанковое орудие, прикрывавшее отход немецких частей. Они едва успели выскочить и укрыться в канаве за изгородью. Немцы расстреляли из пулемета мотоцикл, трое незадачливых разведчиков два часа лежали в канаве, слыша, как рядом с ними переговариваются немецкие солдаты. Эрнест потом обвинял Боба Капа, что тот лежал с камерой наготове, чтобы сделать сенсационный снимок трупа писателя Хемингуэя».
Наверное, на этом снимке слева – Роберт Капа, в центре – Арчи Пелки, ну, а справа, конечно, Хемингуэй:

[Camilio]

«Дивизия уничтожила великое множество немцев, а из бронемашин мы захватили великолепный коньяк» (Из письма Э.Хемингуэя Мэри Уэлш 31 июля-1 августа 1944 г. из деревень Villebaudon и Hambye, Франция).


Здесь Хем, наверное, опять вместе со своим шофёром Арчи Пелки. Снимок сделан в июле-августе 1944 г., когда Хемингуэй участвовал в боях за освобождение Парижа в составе 22-го пехотного полка 4-ой дивизии, а затем во главе группы «макѝ».

За это писателя сегодня попрекают нарушением международной конвенции для военных журналистов. Вот, например, американский журналист Том Сандерс (Tom K. Sanders), живущий в Англии, увидел на каких-то фотографиях, что Хемингуэй подпоясан ремнём с пряжкой с надписью “Gott Mit Uns” («С нами Бог»). Во время Второй мировой войны такой ремень был у немецких солдат. И Т.Сандерс решил, что этот ремень Хем мог снять с убитого им немца во время боёв 28-29 июля 1944 года у деревни Виллабодон (Villabaudon), где Хемингуэй завладел немецким мотоциклом с коляской и автомашиной «Мерседес-Бенц». Сандерс решил найти следы немецкого солдата, «которого убил Хемингуэй» – его имя и потомков. На это его подвигло то, что в Германии составлены довольно точные книги о погибших германских солдатах – с их именами, местами и датами гибели. (Тот, кто читает по-английски, может прочитать о поиске Т.Сандерса на его веб-сайте: http://tksanders.com/gottmittunsgrey.htm , а также на http://www.feldgrau.net/forum/viewto...p?f=70&t=28813 ).

Кажется, Сандерс так и не смог найти «жертву Хемингуэя», хотя в поисках следов ремня с пряжкой “Gott Mit Uns” прошёл путь, так сказать, от Villabaudon до Villarreal’я: Сандерс встречался с Рене Вилльярреалем, бывшим смотрителем дома Хемингуэя на Кубе. (Рене пришёл в дом Хемингуэя в 1946 году в возрасте17 лет, прослужил у него двадцать лет и знал все секреты писателя и его семьи).


Слева направо: Рене Вилльярреаль, его сын Рауль и журналист Том Сандерс. Сегодня Рене живёт во Флориде, США, а Рауль у него в роли секретаря.


Рене Вилльярреаль и Том Сандерс


Эрнест Хемингуэй и его мажордом Рене Вилльярреаль наблюдают бой петухов в «Ла Вихии».




Здесь Рене Вилльярреаль знакомит Эрнеста Хемингуэя со своей невестой Эльпидией. Как и многие кубинцы, Рене называл Хемингуэя «Папа», а Хемингуэй считал его своим «кубинским сыном».

* * * * *

В уже упоминавшейся книге Юрия Папорова «Хемингуэй на Кубе» есть рассказ доктора Хосе Луиса Эрреры о событиях лета 1944 года, когда при выполнении боевого задания, сын Хемингуэя Джон, будучи выброшен со своей частью на парашютах в тыл к немцам, попал в плен:
– Как только Эрнесто, уже в Париже, узнал о пленении Джона, он с группой французских партизан, пробравшись через линию фронта, отправился к Монпелье. … Он продвигался несколько впереди наступавших американских частей с единственной целью разыскать Джона и отбить его. Эрнесто напал на след. Захваченных ими немцев Хемингуэй допрашивал сам, и порой с пристрастием. В «Ла Вихии» хранится боевой нож эсэсовца, которым Эрнесто в те дни, как сам любил выражаться, «немного нарушал Женевскую конвенцию». Сына из плена вызволить ему так и не удалось. Джон был освобожден из концентрационного лагеря незадолго до окончания войны, благодаря усилиям Международного Красного Креста.
Далее Ю. Папоров пишет: «Мне не представилось возможным найти подтверждение или хотя бы обнаружить ещё один источник, который бы удостоверил рассказ доктора Эрреры. Карлос Бейкер, биограф Хемингуэя, в своем объемистом труде «Эрнест Хемингуэй – история жизни» об этом событии не упоминает. Однако Рене [Вилльярреаль] показывал мне кинжал эсэсовца и говорил, что «Папа, особенно навеселе, демонстрировал этот кинжал, утверждая, что на нём не только кровь французских патриотов, но и нацистов – не меньше!».
– Что ты имеешь в виду? – спросил я.
– Как что? Когда Папа узнал, что Джон – в плену, он рванулся за линию фронта, вперед, и каждого фашиста, который попадался ему, он допрашивал по-своему, задавая один и тот же вопрос: «Где Джон Хемингуэй?!».

* * * * * *

В 1972 г., с помощью Мэри Хемингуэй, Рене Вилльярреаль переехал в Мадрид, где он, Эльпидия и их пятеро детей прожили два года, а затем переехали в Нью-Йорк. Когда Вилльярреаль уезжал с Кубы, он смог взять с собой лишь несколько фотографий. И он безвозвратно потерял последнее письмо Хемингуэя, написанное им за неделю до самоубийства. Вилльярреаль цитирует его по памяти: «Рене, мой дорогой кубинец, Папа едет уже без горючего… В последние пару месяцев я написал очень мало, одно письмо Патрику в Африку и одно Чарльзу Скрибнеру… Позаботься о кошках и собаках… Я сильно потерял в весе. На строгой диете я перешёл из тяжёлого веса во второй полусредний…».
Вилльярреаль нашёл работу на Манхэттене, где отливал кольца у ювелира. Мэри продолжала посылать ему деньги до самой своей смерти в 1986 г.


Книга, изданная Рене Вилльярреалем и его сыном Раулем («Кубинский сын Хемингуэя». Воспоминания о писателе его многолетнего мажордома).

[Ilya.33]

Извините за отступление от темы, но о Париже вспоминаю. В Москве в инженерном корпусе ГТГ открылась выставка Бориса Григорьева. Он, как и его однокашник по
мастерской Кардовского Василий Шухаев, в 1919 году удрал из Петрограда по Финскому заливу. Только Б.Г. летом на лодке, а В.Ш. зимой по льду.
На выставке представлены циклы "Расея" и "Intimite" /парижский/, а также масса портретов, пейзажей и рисунков. Москвичи, сходите, не пожалеете! Ilya.33.

[Ka]

Ilya.33, спасибо за наводку! Хочу.
Как-то недолго выставка - до 13 ноября.

[Ilya.33]

А в ГМИИ им. Пушкина сегодня открылась выставка "Парижская школа". И на подходе
"Кандинский и "Синий всадник".Ilya.33.

[Camilio]

Кому ещё интересна тема «Праздника, который всегда с тобой» – вот адрес сайта, где выложен русский перевод недавно вышедшей в Лондоне книги Шона Хемингуэя (внука писателя) с тем же названием: http://lib.rus.ec/b/303453/read .
Перевод выполнен Виктором Петровичем Голышевым. Вроде бы в этом переводе устранены ошибки, о которых мы здесь писали. Забавно было прочитать примечание [9]: «Тут, по-видимому, какое-то недоразумение, поскольку в Милане, в парке Семпионе, находится Семпионская арка». Любопытно, внёс ли наш форум хоть какой-то вклад в то, что это недоразумение было наконец замечено?..

[Ilya.33]

Сегодня Евроньюс показывает: в Париже в Grand Palais открылась выставка из собрания семьи Стайнов. Я надеюсь, что глубокоуважаемый Camilio расскажет нам об отношениях Гертруды и Лео Стайн с Хемингуэем. Рад за парижан и гостей Парижа, которые до середины января смогут посетить выставку. А сам пойду на московскую "Парижскую школу". Удачи Вам. Ilya.33.
P.S.Сайт www.monet 2010.com с выставкой Моне пока ещё доступен. В собрании Стайнов Матисс, Пикассо и ещё много чего.

[Ilya.33]

Прошу извинить меня. В имени сайта пробел перед 2010 лишний. Ilya.33

[Camilio]

Я надеюсь, что глубокоуважаемый Camilio расскажет нам об отношениях Гертруды и Лео Стайн с Хемингуэем.

Ilya.33, я не знаю об отношениях Лео Стайна и Эрнеста Хемингуэя. Скорее всего, они не были знакомы. Лео с Гертрудой с 1903 года держали салон на рю Флерюс, 27, но Лео выехал оттуда в 1914 году, навсегда поссорившись с Гертрудой (не то из-за её покровительства Пикассо, чьи работы он считал «ужасным хламом», не то из-за подружки сестры, Алисы Токлас, которая в 1910 году поселилась в их квартире), и стал жить во Флоренции. А Хемингуэй познакомился с Гертрудой в марте 1922 года. Так что, я думаю, они не встречались. А о своих отношениях с Гертрудой Стайн Хемингуэй написал в «Празднике…».

Вот фотосвидетельства отношений Э. Хемингуэя и Г. Стайн:

Сын Эрнеста Хемингуэя Джон («Бамби») и Гертруда Стайн. Париж, 1924 г.
Сдаётся мне, что сидят они на террасе «Клозери де Лила» (на заднем плане, за металлической оградой, видна часть памятника маршалу Нею). Здесь Хемингуэй любил писать, предпочитая «Клозери» «Дому» и «Куполь»: сюда не ходили его знакомые, завсегдатаи тех кафе, и не могли его отвлечь от работы.




Алиса Токлас и Гертруда Стайн у коляски с Бамби. Гертруда и Алиса были крёстными матерями Джона. (А крёстным отцом был Чинк Смит).

Вообще, читая о Г. Стайн, всегда встречаешь строки и об А. Токлас. На фотографиях они тоже часто вместе. Вот здесь они на снимке Ман Рея (он их, наверное, специально так поставил, считая их разномасштабными фигурами – во всех смыслах: очень близко Гертруду и очень далеко Алису):

(Для такого снимка нужно было обеспечить большую глубину резкости, задиафрагмировав объектив, а следовательно, уменьшив поток света. Пришлось Алису подсветить лампой).


На этом фото (тоже Ман Рея) Алиса и Гертруда у себя дома на 27, Rue de Fleurus (американцы звали эту пару “the Steins” – Стайны). Вокруг картин пятна сырости. Лео, покидая эту квартиру, забрал всего Ренуара и половину Сезанна, и по-видимому, всего Матисса, так как Матисс позже сетовал, что ни одна из его работ не висит в салоне Гертруды. Может, и правильно сделал, что забрал – лучше сохранились, наверное (кто будет на выставке в Париже, может, и заметят разницу в степени сохранности картин брата и сестры).

В этой студии Лео и Гертруда однажды устроили званый обед для тех художников, чьи картины висели у них дома (за вычетом стариков и умерших). Обед удался на славу, и все они были совершенно счастливы, а всё потому, что Гертруда как бы невзначай посадила каждого художника напротив его собственной картины.

«Мисс Стайн жила вместе с приятельницей,… и нам очень понравилась большая студия с великолепными картинами. Она напоминала лучшие залы самых знаменитых музеев, только здесь был большой камин, и было тепло и уютно, и вас угощали вкусными вещами… Её компаньонка обладала приятным голосом, была маленького роста, очень смуглая, с волосами, подстриженными, как у Жанны д’Арк на иллюстрациях Бутэ де Монвеля, и крючковатым носом». Э. Хемингуэй. «Праздник, который всегда с тобой».

В рассказе «Довольно странный конец» Хемингуэй описал историю, как перестал ходить в дом Гертруды, невольно подслушав грубую ссору мисс Стайн и «кого-то» (Хем не написал даже «компаньонки»!), и так узнав об их «нестандартной любви». Я, правда, не понял, была ли эта ссора сценой ревности в каком-нибудь лесбийском треугольнике, или же это было звуковое сопровождение их любви.
То, что Хемингуэй нигде в «Празднике…» не упомянул имени Алисы Токлас (он просто называет её то «приятельницей», то «компаньонкой» Гертруды), говорит о его «нелиберальном», как говорят сегодня, отношении к лесбийству и вообще гомосексуализму.
Между тем, говоря о Сильвии Бич, к которой Хем сохранил самое тёплое отношение и в воспоминаниях всегда отзывался о ней добрым словом, нигде не упомянул о существовании её подружки Адриенн Монье, с которой жила Сильвия, – пожалел Сильвию.
А может, всё проще: у Хемингуэя и Алисы Токлас была взаимная неприязнь.

Но оказывается, рассказ этот мог появиться неспроста. Некоторые литераторы считают, что это акт мести со стороны Хемингуэя: он был уязвлён «Автобиографией Алисы Б. Токлас» (на самом деле автором-то была Гертруда!), в которой утверждалось, что это Стайн научила Хема писать, а такие разговоры – кто на кого влиял, кто у кого учился, кто у кого что позаимствовал – весьма болезненно воспринимаются людьми творческими. Ну, и считается, что так Хемингуэй отомстил Гертруде уже после её смерти в 1946 году («Автобиография Алисы Б. Токлас» была издана в 1933 году, а «Праздник…» – в 1964 г.).

Как мы знаем из «Праздника…», вначале отношения Хемингуэя и Стайн были очень хорошими. А как они испортились, можно догадаться, читая рассказ “Une Génération Perdue”, да и из него всего не узнаешь. Отношения охладели, когда в мае 1926 года Хемингуэй издал повесть «Весенние ручьи», пародию на книгу Шервуда Андерсона «Тёмный смех». Всё бы ничего, да вот обиделся Андерсон, а ведь именно он снабдил Хема рекомендательным письмом к Г. Стайн, когда Эрнест впервые ехал в Париж в конце 1921 года. Получилось, что неблагодарен Хемингуэй, не помнит добра. На Хема обиделась и Гертруда (в «Весенних ручьях» Хем пародировал манеру её письма). Но у неё были и другие причины на обиду.

Стайн занималась языковыми экспериментами в письме, она писала произведения, разрушая устоявшиеся литературные формы. Гертруда считала свои литературные модернистские поиски родственными тем экспериментам, какие наблюдала у Пикассо и Матисса, так же удалявших с холста «всё лишнее». Творческие поиски художников-авангардистов стимулировали её интерес к экспериментальной литературе. Она писала текст, доводя его до утраты смысла, и он становился абсолютно нечитабельным! А ведь и Хемингуэй был доволен, что никто не может понять его рассказы! (В рассказе «На выучке у голода» читаем: «Хорошо, подумал я, теперь я научился писать рассказы так, что их не понимают… Но их поймут – точно так, как это бывает с картинами»).

Когда Хемингуэй использовал в своих произведениях принцип «опускать из текста что угодно при условии, если ты знаешь, что опускаешь» («принцип айсберга»), то Гертруда, по-видимому, посчитала, что он «слизал» этот подход у неё. Ну, и – обида! Она же была переполнена амбициями и вслух всем говорила, что она – гений.

Литераторы также подозревают, что в рассказе «Довольно странный конец» Хемингуэй отнёс своё разочарование Гертрудой к более раннему периоду, чем могло быть в реальности, отодвинув его во времени от настоящей причины – едких замечаний на его счёт в «Автобиографии…» (1933 г.); так ведь можно избежать подозрений в мести... Для этого он якобы подвёл рассказ под тот период, когда ещё жил счастливо с Хэдли (Хем развёлся с ней в 1927 г. – до появления «Автобиографии…» оставалось ещё 6 лет). Но тогда и рассказ «На выучке у голода» мог быть написан (дописан – если предположить, что это отредактированная версия рукописи, найденной в отеле «Ритц»; см. об этом в предыдущих постах), чтобы застолбить за собой «принцип айсберга»!! Интересно получается…

Вот что любопытно: в версии «Праздника...», которую написал Шон Хемингуэй (перевод В.П. Голышева), в конце рассказа «Странноватое завершение» (так у Шона называется рассказ «Довольно странный конец») появилась фраза, которая опущена в версии книги 1964 года: «Я много лет не мог взять в толк, как кто-то может кого-то возненавидеть за то, что научился писать диалог по роману, который начинался с цитаты из хозяина гаража».
Кажется, эта фраза подтверждает подоплёку появления этого рассказа в «Празднике…»! Ведь имеется в виду роман Хемингуэя «И восходит солнце»! – именно он начинается с эпиграфа “Вы все – потерянное поколение”, фразы из истории в гараже, которую Хему рассказала Стайн. И якобы именно по этому роману – так считал Хемингуэй – Гертруда научилась писать диалоги! См. Б. Грибанов. Хемингуэй. М., 1971, С.261; там Хемингуэй отвечая на вопрос журналиста, каково было влияние на него Г. Стайн, говорит об «Автобиографии…»: “Мисс Стайн написала… довольно неточно о своём влиянии на мою работу. Ей это было необходимо сделать после того, как она научилась писать диалог по книге, названной «И восходит солнце»”.
Так что конец добрых отношений не был «довольно странным»: он был обусловлен взаимно нанесёнными обидами, а не только разочарованием из-за подслушанного.

Я, пожалуй, уже утомил читателя, включая Илью.33, который задал вопрос и уже, наверное, не рад…

* * *

Алиса было на три года младше Гертруды (Гертруда родилась в 1874 г.), в Париж она приехала из Сан-Франциско в 1907 году и в том же году познакомилась с Гертрудой. Жить к Гертруде она переехала в 1910 году, так что когда Хемингуэй встретил Г. Стайн, «приятельницы» сожительствовали уже 12 лет из почти сорока лет их совместной жизни. Литераторы-историки отмечают, что Алиса была предана Гертруде и давала ей то, в чём та больше всего нуждалась – любовь и похвалу. Алиса также занималась повседневными заботами и «домохозяйничала». Сильвия Бич в своих мемуарах упоминает, что Алиса была «стороной-донором», а Гертруда – «потребителем». «Наблюдения Гертруды и Алисы, когда они их выражали, были неразличимы. Очевидно, они видели вещи под одинаковым углом зрения, как это бывает у людей, совершенно близких по духу. Однако, эти два характера, мне кажется, были довольно независимыми друг от друга. Алиса была намного более тонким человеком, чем Гертруда. И её утончённость росла, а Гертруда оставалась ребёнком, что-то вроде вундеркинда». Так что Ман Рей, может, был не очень прав, выстроив их на своём фото «по ранжиру».

Сильвия впервые увидела пару в своей лавке в марте 1920 года: «короткая, толстая женщина втиснулась в мой маленький магазинчик», её волосы были стянуты в узел на макушке, которую венчала шляпка-корзинка. Длинная свободная юбка и мантия скрывали её 200-фунтовое тело. У неё было, как заметил позже один читатель библиотеки С. Бич, «лицо римского императора на туловище ирландской прачки». Она выглядела почтенной женщиной из викторианской эпохи, и пока она не улыбнулась, лицо её выглядело строгим и мужеподобным. Когда она улыбалась, становилась красивой. У неё был, как заметил другой читатель, «приятный голос, похожий на мужской, но бархатный». Как тень, за ней следовала тонкая, похожая на птичку, женщина. У неё был большой, крючковатый нос, опущенные веки, тёмные волосы под лентой над лбом и тонкие усики над верхней губой. Своими раскачивающимися кольцами в ушах и чёрными волосами она показалась Сильвии цыганкой.


Жак Липшиц, выходец из Литвы, ваяет бюст Гертруды Стайн. Тут она больше похожа на Будду, чем на римского Цезаря.


Кто автор этого скульптурного портрета Г. Стайн, я не знаю. Может, тоже Жак Липшиц.

* * * * * * *

А в связи с выставкой «Парижская школа» в московском Пушкинском музее, о чём тут сообщил Ilya.33, хочу заметить: кажется, представителей этой школы в салон Гертруды Стайн не приглашали. Может, оттого, что они французский знали не очень-то, а по-английски – вообще не говорили. Для Гертруды они, наверное, были и «потерянным поколением», и картины их были inaccrochable. Поэтому она собирала в основном картины парижан (Брак, Матисс, Пикассо, Пикабиа и др.), а картины представителей «Парижской школы» в коллекции брата и сестры Стайнов, мне кажется, не присутствуют. Такой парадокс. Может, я и ошибаюсь. Было бы хорошо узнать мнение тех, кто посетит выставку Стайнов в Париже.

Вспомнилось, как я нечаянно попал в сад «Улья» (La Ruche), где зародилось то, что потом и назвали “Ecole de Paris”, «Парижской школой» (это приключение я описал где-то в начале темы). Историю появления этого «Улья», наверное, все знают, поэтому опишу её кратко. В 1900 году в Париже проходила Всемирная промышленная выставка, а когда она закрылась, парижский скульптор и меценат Альфред Бушер скупил части некоторых павильонов и построил из них дом-улей в южной зоне Парижа, где находились бойни (в районе От-Вожирар), это западнее Монпарнаса. В нём он поселил бедных художников, которые «понаехали тут» из Российской Империи и окрестностей (Белоруссии, Украины, Польши, Литвы, Румынии) – бежали в том числе и от еврейских погромов.


Это павильон бордосских вин на Всемирной парижской выставке 1900 года (Le Pavillon des vins de Bordeaux). Между прочим, конструктор павильона – не кто-нибудь, а знаменитый Густав Эйфель! И стоял павильон вблизи родственницы-башни (та была построена в 1889 году, тоже для Всемирной парижской выставки). Стальная конструкция этого павильона послужила каркасом для «Улья»: проёмы заложили кирпичом, вставили окна, сделали крышу, и внутри получились три этажа комнаток-мастерских в виде секторов, «долек торта».


«Улей» сегодня. Здесь под крышей отчётливо видны выступающие закруглённые части металлического каркаса бывшего винного павильона.


А это павильон женщин на той же выставке. В красном прямоугольнике – ворота павильона, которые потом стали воротами «Улья».




Ворота павильона женщин открыты…


…и здесь они (уже у входа на территорию «Улья») открыты. Но вход в «Улей» сегодня запрещён – частная собственность, о чём извещает вот эта табличка у ворот:




Кариатиды у входа в «Улей». На выставке 1900 года они подпирали вход в павильон Перу. (На втором этаже, над кариатидами, – ателье Марка Шагала. Так что кариатиды своими головами дали опору и Марку Шагалу…).


Павильон Перу на Всемирной парижской выставке 1900 года. Красным прямоугольником я обозначил вход в павильон, где стояли кариатиды (на фрагменте они, к сожалению, видны не очень чётко).




Начало пассажа Данциг, здесь он отпочковывается от Rue de Dantzig (фото 1950-ых гг.). Красным прямоугольником обозначены ворота в «Улей». Слева – кафе «Данциг», оно находится на самом острие дома, и поэтому, как и мастерские в «Улье», тоже похоже на дольку торта. Это кафе держал месье Либион, который потом стал владельцем знаменитой «Ротонды». Кафе существует и сегодня. Ниже, на карте, оно обозначено маленьким зелёным кружочком.


Марк Шагал смотрит на окна своего бывшего ателье во время посещения «Улья» в 1968 году. Даже шляпу снял – перед кариатидами.


Двор и сад «Улья» сегодня зажаты современными домами. Адрес «Улья»: пассаж Данциг, дом 2.


Синими стрелками здесь показано, как добраться до «Улья» от станции метро “CONVENTION” (это примерно 500-600 метров). Красным овалом обозначено место расположения «Улья», а маленьким зелёным кружочком – кафе «Данциг», куда художники ходили выпить.


А это художник Франсис Ерт (Francis Herth), который впустил меня в сад «Улья» и позволил побродить в нём. Может, и вам повезёт, и кто-то поможет войти в «Улей» и вам? Желаю удачи!

[Ilya.33]

Camilio ,здравствуйте. Очень рад, надеюсь, и не только я, что спровоцировал Вас
на написание такого обстоятельного рассказа. Разрешите добавить одну небольшую поправку. Художники "Парижской школы" /по крайней мере один/ у Гертруды Стайн бывали. Это - Пикассо. На московской выставке побывал дважды. И опять образовался вопрос к знатокам. Завтра напишу.
В 2002 году заходил я в это кафе. Кроме истории и невидимых духов из прошлого
ничего не нашёл. А в гараже рядом с Ульем увидел сказочно красивый светлоголубой Ситроен DS. На прощанье предлагаю мемуары "королевы Монпарнаса" Кики с предисловием Хемингуея.http://mirknig.com/knigi/chelovek/11...uary-kiki.html Удачи всем. Ilya.33

[Ilya.33]

Итак, московская "Парижская школа". По причине отсутствия у меня талантов искусствоведа не буду писать о художественных достоинствах выставки. Напишу только, что было очень интересно. На выставке представлено более 200 работ из 5 парижских музеев, одного женевского и двух московских. Есть и несколько частных собраний. Два выставленных автора - дальние родственники Наталии Николаевны Гончаровой. Это Наталия Сергеевна Гончарова - внучатая племянница - и граф Андрей Ланской - помните второго мужа Натали генерала Ланского? Присутствуют в экспозиции и Гертруда Стайн, и Кики в разных видах. Есть живопись, скульптура и фотографии Парижа 20-30 годов. Среди последних - снимки ночного Парижа Брассая. Они были собраны в альбоме "Paris de nuit" 1932 г. с текстом Поля Морана и на выставке 1933 г. Это принесло Брассаю и деньги, и славу, и заказы. Генри Миллер прозвал его "глазом Парижа". Снимал Брассай в самых "неблагополучных" районах и заведениях и частенько с опустошёнными карманами м без камеры возвращался домой. Иногда Брассая сопровождал Хемингуей или Миллер. Знакомство с Миллером сохранилось надолго. В 1952 г. выходит альбом "Brassai" с его текстом /i должно быть с двумя точками/. А что известно о фотографических экскурсиях по ночному Парижу Хемингуэя? Знатоки, откликнитесь. В заключение искреннее восхищение и благодарность Ирине Александровне Антоновой и её сотрудникам /в основном, сотрудницам/, которые сумели организовать четыре международные выставки одновременно! Ilya.33

[Ilya.33]

Camilio! Жак Липшиц /1891 -1973/обитатель "Улья" представлен на московской выставке тремя работами и согласно каталогу принадлежит к "Парижской школе"
Ilya.33

[Camilio]

Ilya.33, спасибо за сообщения о выставке. Жаль, что у меня нет возможности увидеть её. Относительно того, был ли Пикассо представителем «Парижской школы»: он ведь относился к «банде кубистов», гнездившейся на Монмартре, а под «Парижской школой» обычно понимают тех, кто обитал в “La Ruche” («Улье»). Конечно, они не были сектантами и общались.
О фотографических экскурсиях Хемингуэя по ночному Парижу мне ничего не известно. Если кто-то выложит здесь сообщение об этом, буду благодарен. Хотя из-за цейтнота всё меньше возможностей читать и общаться здесь: нужно выживать и много работать…

[Ilya.33]

О принадлежности Пикассо к Парижской школе сужу чисто формально. По прекрасному каталогу выставки и монографии Михаила Германа "Парижская школа", Москва, изд. СЛОВО/SLOVO,2003. Бог в помощь Вам, Camilio, в Ваших, надеюсь, праведных трудах. С приветом Ilya.33