Первое интервью президента Николя Саркози

[Boris]

"Для проведения радикальных реформ

мне необходимо широкое парламентское большинство"

Первое интервью, которое дал журналистам президент Франции Николя Саркози. Текст опубликован в сегодняшнем номере газеты "Фигаро".

«Фигаро» : Каким был итог первого месяца Вашего пребывания в Елисейском дворце?
Николя Саркози: В течение этого месяца я пытался сделать так, чтобы - в случае, если французы обеспечат мне поддержку большинства в Национальном собрании, - мое правительство могло приступить к работе сразу после парламентских выборов. Я был избран в президенты благодаря глубоко продуманному, реалистичному проекту, основанному на гласности и реальной оценке ситуации. Мой долг состоит в реализации этого проекта. У меня уже был повод сказать, что я никому не позволю отклониться от этого проекта в экономическом и налоговом плане. Хочу подчеркнуть с той же решимостью, чтобы это было понятно каждому: точно так будет и со взятыми мною обязательствами по обеспесению безупречности республиканского строя и образцовой демократии.

Вы имеете в виду Ваше предложение сохранить председательство оппозиции в комиссии по финансовым вопросам?
Именно. Я прекрасно понимаю, что такое обязательство, принятое мною, связано с отступлением от некоторых традиций и может не совпадать с чьими-то амбициями, но это не имеет большого значения с точки зрения поставленных целей. Мой долг президента состоит в том, чтобы объединить большинство, а долг этого большинства состоит в его открытости. Если парламентское большинство не обладает такой открытостью, то оно обречено. Президент Республики не может представлять какую-то партию или клан. Эти обязательства будут, таким образом, выполняться сразу же после выборов в законодательные органы. Но я пойду еще дальше.

То есть?
Я сейчас думаю о том, какое место должно занять долгосрочное развитие. Я думаю о роли Совета по экономическим и социальным вопросам, о методах работы нашего Парламента. Думаю о правах оппозиции, которой пора уже обрести какой-то статус. Я думаю об условиях назначения людей на руководящие посты и об оценке их деятельности на основании достигнутых результатов. Вот о какой политике я думаю, и именно её я буду проводить в жизнь. Я рад, что в моем правительстве есть такие замечательные люди, как Бернар Кушнер, Жан-Пьер Жуйе, Эрик Бессон и Мартен Ирш. Эти люди проявили отвагу. И если понадобится, я предложу другим представителям левых и центристских сил присоединиться к нам. Говоря об открытии, я не хочу делать «переворот». Я хочу реформировать вглубь нашу страну, чтобы ее обновить. И поскольку изменения будут значительны, я нуждаюсь в широком большинстве.

Если верить опросам общественного мнения, то так оно и будет...
Ничто еще не выиграно. Игра не началась. Сейчас не время распределения постов, которые пока еще не завоеваны. Я призываю всех лидеров большинства бороться до последней минуты, как я делал и сам перед началом обоих туров.

Обращаясь к широкому большинству, не добавляете ли Вы аргументов тем, кто упрекает Вас в желании заполучить все полномочия?
Как раз те, кто говорит так, и сражался на стороне Франсуа Миттерана за то, чтобы он обеспечил себе большинство! Получение «всех полномочий" отнюдь не стесняло их, когда это касалось левых. Что это означает, когда двадцать регионов из двадцати двух являются «левыми», когда больше половины департаментов являются «левыми», когда столько коммун являются «левыми» ? Я не пытаюсь узнать, будет ли большинство слишком большим или слишком маленьким. Я борюсь за парламентскую поддержку, которая позволит мне осуществить проект, одобренный французами. Борюсь за большинство, которое поможет мне в полной мере реализовать врученные полномочия.

Будет ли реформирован нынешний способ парламентских выборов?
После выборов я встречусь с представителями всех политических партий, представленных в Национальном собрании, в Сенате и в Европейском парламенте...

Включая Национальный фронт?
А почему я должен исключать его, если у него есть депутаты? Я выслушаю предложения каждого. И если выявится консенсус в пользу меньшинства, мы будем это обсуждать. Я готов к такому варианту.

Собираетесь ли Вы приступить к реорганизации после выборов в парламент?
Государственные секретари придут к власти. Уточню сразу, что они будут малочисленны : мы не собираемся удваивать состав правительства. Добавлю, что они должны будут отвечать критериям разнообразия по своему территориальному и политическому происхождению и также представлять многообразную Францию. К тому же, паритет – это цель, от которой я не отрекусь.

Как бы Вы определили Ваши отношения с Франсуа Филлоном?
Я отдаю ему должное. Он действует замечательно, и у меня с ним сложились очень доверительные, дружеские отношения. Мы вместе создали этот проект и теперь вместе реализуем его. Мы прекрасно понимаем друг друга. Наши часы показывают одинаковое время, и за прошедший месяц не было ни одного случая разногласий между нами.

Тем не менее, трения появились, когда министр бюджета затронул вопрос о вычете процентов займа или о «паузе» в борьбе с дефицитом...
Что касается последнего пункта, то я никому не позволю утверждать, будто бы мы не сдерживаем наши европейские обязательства в вопросе управления общественными расходами. Я никогда не употреблял слова «пауза». Франция взяла на себя обязательства, и она их выполнит. Чтобы сократить дефицит, надо сократить расходы и увеличить доходы. Мой проект предусматривает повышения ценности труда. И такая политика, я уверен, позволит нам достичь долгожданного развития. Но этот подход не исключителен для экономики. Я подтверждаю, что, начиная с бюджета 2008, каждый второй контракт с государственными служащими не подлежит автоматическому обновлению. Я подтверждаю и то, что в 2008 году мы реформируем пенсионные режимы для госслужащих. Подтверждаю также, что мы приложим новые усилия для экономии на государственном страховании.

Продолжится ли чрезвычайная сессия Парламента в августе?
Июль будет посвящен важнейшим законодательным акциям, август - период отпусков. В ближайшем будущем я хочу разработать важнейший экономический и финансовый документ, который покажет соответствие нашей политики реальному положению вещей.

Не будет ли это закон о поправке к бюджету?
Нет. Закон о поправке к бюджету означал бы дополнительные расходы, а я хочу создать условия для новой экономической стратегии.

Собираетесь ли Вы изменить традиции празднования 14 июля?
По моему приглашению 14 июля воинские части каждой из двадцати шести стран Евросоюза пройдут по Елисейским Полям. Это будет прекрасный символ. Официальную церемонию посвятим всем павшим и всем прошедшим через испытания. Будут приглашеныи представители тех, кто проявил мужество. Вечером на Марсовом поле мы организуем большой концерт в честь Франции и Европы.

А традиционное интервью Президента?
Это будет пресс-конференция, вероятно, незадолго до 14 июля.

Вы объявили о принятии закона против «золотых парашютов». Как он будет работать?
Очень просто. Вознаграждения, выплачиваемые при уходе высокопоставленных лиц в отставку, будут поставлены на голосование на общем собрании акционеров и будут увязаны с конкретными достижениями руководителя. Нет достижений – нет и вознаграждений.

Поддерживает ли президент Республики кандидата на пост председателя Национального собрания и на пост председателя UMP?
Нет. Но президент Республики может сказать своим друзьям: прежде чем конкурировать друг с другом, может, будет более разумнее для начала завоевать большинство.

Что Вы думаете о споре между Жан-Пьером Раффареном и Патриком Деведджиан о руководстве UMP?
Я не являюсь больше председателем UMP, и у меня нет мнения по этому поводу. Это нормально, что политическая партия изменяет свою организацию, ввиду того, что президент Республики происходит из ее рядов. Но вопрос статусов не интересует ни французов, ни президента Республики.

Тем не менее, UMP – это ваше политическое направление?
Это мое первоначальное направление, но я больше не являюсь председателем UMP. Президент Республики не может быть членом политической партии. В то же время, мой долг состоит в том, чтобы прислушиваться к моим избирателям и к тем, кто должен поделиться со мной своими мыслями.

А реформа судебной системы?
Она необходима и очевидна.

Иметь "ближайшее правосудие" не означает - иметь суды во всех городах. Это значит - иметь быстрое и неоспоримое правосудие, которая бы отвечало бы чаяньям участников судебного процесса. У нас в одних департаментах имеется по три суда высших инстанций, а в других - лишь несколько апелляционных судов. С 1958 года судебная система Франции не изменилась, зато изменилась сама Франция. Предстоят дискуссии по этому вопросу.

Вы обещали определить роль Вашей супруги после выборов.
Мы много говорили об этом. Довольно скоро, после того, как многое будет урегулировано, она сможет сама определиться со своей ролью.

Общались ли Вы с Жаком Шираком после его отставки?
Нет.

На Европейском совете в июне Вы хотели воспрепятствовать вступлению Турции в ЕС? Изменилась ли Ваша позиция?
В европейском вопросе я сторонник упрощенного договора. Но если поднимать вопрос о Турции, то упрощенного договора не получится. Мое мнение прежнее: Турции не может быть включена в состав Евросоюза. Однако встреча будет в декабре, а не в июне, и я веду дискуссии с турецким премьер-министром г-ном Эрдоганом, о том, что моя позиция направлена никак не против турок, но касается вопроса европейских границ. После работы Европейского Совета в июне я предложу стратегию, которая позволит не "ломать" Европу и не следовать стратегии присоединения.

Как продвигаются переговоры об упрощенном европейском договоре?
Они продолжаются. Некоторые из наших партнеров поняли, что Франция, выбрав президента Республики, найдет выход из европейского кризиса. Остается придти к соглашению по поводу содержания упрощенного договора. Это не может быть Европейской конституцией, которой французы не хотят. У него должно быть соответствующее содержание: стабильный председатель Европейского совета, европейский министр иностранных дел, более широкие области, поддерживаемые компетентным большинством, и ссылка на фундаментальные права. Сегодня никто уже не говорит, что это невозможно.

Что Вы ожидаете от встречи "восьмерки"?
Я хочу добиться соглашения о цели, выраженной в цифровом эквиваленте, относительно сокращения выброса газов, способствующих парниковому эффекту. Мы просто обязаны это сделать. Я - друг США, союзник и друг без задних мыслей. Но я говорю им: надо приложить усилия. Первая по мощности мировая держава не может не стать примером сохранения равновесия нашей планеты. Вторая цель заключается в том, чтобы мобилизовать больше средств в пользу Африки. Разве не очевидно, что обе эти цели взаимосвязаны ? Из-за засухи в Дарфуре люди перемещаются, и это ведет к варварским столкновениям. Я за другую африканскую политику, которая состоит в том, чтобы вести искренний диалог с африканцами. Я верю в право на общий доступ к лечению СПИДа в 2010 году. Но я хочу говорить на языке правды с африканцами: их проблемы связаны не только с тем, что происходит за пределами Африки.

Что, по-Вашему, следует принять в Дарфуре? Решение о гуманитарных коридорах? Или о санкциях против Хартума?
В Дарфуре находятся двести лагерей беженцев, они занимают площадь, равную территории Франции. И это в сезон дождей....

Нельзя сидеть, сложа руки. Надо срочно обсудить три параметра этой трагедии: безопасность при засылке сил ООН-Африканского Союза, новые политические переговоры и, наконец, гуманитарную помощь во всех возможных формах. Я буду говорить об этом на встрече "восьмерки", и по моей просьбе Бернар Кушнер отправится в Дарфур в ближайшие дни.

Что Вы ожидаете от встречи с Владимиром Путиным?
Нам очень важно иметь хорошие отношения с Россией. Это – великий народ, великая нация. Я знаю о трудностях г-на Путина, о его проблемах и достижениях. Мне будет очень интересно с ним встретиться, выслушать его и понять. Чем он руководствуется? Россия снова стала великой страной мира. Это обязывает ее проявлять мудрость и спокойствие. Я скажу г-ну Путину, что дружба – это, кроме всего прочего, откровенность. Сам он откровенен, когда он говорит о своем несогласии с американцами по поводу их противоракетной системы. Я не рассматриваю это как недружелюбие. Но и он не должен считать недружелюбными вопросы, которые ему задаются о правах человека и о рыночной экономике в России. Я иду на эту встречу с желанием, чтобы мы поняли друг друга и чтобы он также согласился с тем, что наши позиции могут различаться.

Как Вы относитесь к идее размещения противоракетной системы в Польше и в Чехии? Почему бы это не обсудить членам ЕС?
Такая защита не может быть действенной против русских баллистических ракетименно по причине нашей близости. И совершенно очевидно, что здесь нужны согласованные действия европейских стран.

Г-н Путин вправе говорить о том, что нужно понять русское национальное чувство, но хотелось бы продолжить его размышления: давайте учтем также историю Польши и Чешской Республики.

Дело Ингрид Бетанкур продвигается. Есть ли надежда на скорое его завершение ?
Не сегодня. Я хочу воздать должное Президенту Юрибу, который, освобождая Родриго Гранда, принял решение, которое, как я думаю, было для него нелегким. Переговоры очень трудны. То, что мы сделали, было необходимо, но этого не достаточно. Переговоры будут продолжаться. Я не могу сказать больше. Для нас главное сейчас - удостовериться в том, что Ингрид Бетанкур жива. После этого можно будет предпринять другие шаги.

"Фигаро", 7 июня 2007 г.

Вопросы задавали журналисты Никола Бейту, Алексис Брезет, Пьер Русселин и Брюно Жёди.

перевод с французского - Б. Карпов, И. Андрющенко