Любимые стихи

[Imagination]

* * *

Линия жизни, бороздка
намертво вбита в ладонь.
Как я устала бороться!
Боже, откуда берётся
этот задор молодой?!
Высохли Божьи чернила,
и не стереть нипочем
то, что судьба начертила,
что лишь смиренно прочтем.

Радостно, странно, ужасно
верить, по бритве скользя!
Как я устала сражаться!
А не сражаться нельзя.

Римма Казакова

[ellavi2008]

Иннокентий Анненский

СМЫЧОК И СТРУНЫ

Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых...
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

"О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?"
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

"Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?.."
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч... И струны пели...
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.

[Eiffel]

Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти,--
Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
И сердце рвется от любви на части.

И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.

Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие -- поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.

А. Ахматова

[ellavi2008]

Эдуард Багрицкий

КРЕОЛКА

Когда наскучат ей лукавые новеллы
И надоест лежать в плетеных гамаках,
Она приходит в порт смотреть, как каравеллы
Плывут из смутных стран на зыбких парусах.

Шуршит широкий плащ из золотистой ткани;
Едва хрустит песок под красным каблучком,
И маленький индус в лазоревом тюрбане
Несет тяжелый шлейф, расшитый серебром.

Она одна идет к заброшенному молу,
Где плещут паруса алжирских бригантин,
Когда в закатный час танцуют фарандолу,
И флейта дребезжит, и стонет тамбурин.

От палуб кораблей так смутно тянет дегтем,
Так тихо шелестят расшитые шелка.
Но ей смешней всего слегка коснуться локтем
Закинувшего сеть мулата-рыбака...

А дома ждут ее хрустальные беседки,
Амур из мрамора, глядящийся в фонтан,
И красный попугай, висящий в медной клетке,
И стая маленьких безхвостых обезьян.

И звонко дребезжат зеленые цикады
В прозрачных венчиках фарфоровых цветов,
И никнут дальних гор жемчужные громады
В беретах голубых пушистых облаков,

Когда ж проснется ночь над мраморным балконом
И крикнет козодой, крылами трепеща,
Она одна идет к заброшенным колоннам,
Окутанным дождем зеленого плюща...

В аллее голубой, где в серебре тумана
Прозрачен чайных роз тягучий аромат,
Склонившись, ждет ее у синего фонтана
С виолой под плащом смеющийся мулат.

Он будет целовать пугливую креолку,
Когда поют цветы и плачет тишина...
А в облаках, скользя по голубому шелку
Краями острыми едва шуршит луна.

[Boris]

ЖАК ПРЕВЕР

Кот и птица

В деревне мрачные лица:
Смертельно ранена птица.
Эту единственную проживающую в деревне птицу
Единственный проживающий в деревне кот
Сожрал наполовину.
И она не поет.
А кот, облизав окровавленный рот,
Сыто урчит и мурлычет... И вот
Птица умирает.
И деревня решает
Устроить ей похороны, на которые кот
Приглашен, он за маленьким гробом идет.
Гроб девочка тащит и громко рыдает.
"О, если б я знал, - говорит ей кот, -
Что смерть этой птицы
Причинит тебе горе,
Я съел бы ее целиком...
А потом
Сказал бы тебе, что за синее море,
Туда, где кончается белый свет,
Туда, откуда возврата нет,
Она улетела, навек улетела,
И ты бы меньше грустила, и вскоре
Исчезла бы грусть
С твоего лица...

Что ни говорите, а всякое дело
Надо доводить до конца!

[cibermama]

Le Pont Mirabeau






Sous le pont Mirabeau coule la Seine
Et nos amours
Faut-il qu'il m'en souvienne
La joie venait toujours après la peine

Vienne la nuit sonne l'heure
Les jours s'en vont je demeure

Les mains dans les mains restons face à face
Tandis que sous
Le pont de nos bras passe
Des éternels regards l'onde si lasse

Vienne la nuit sonne l'heure
Les jours s'en vont je demeure

L'amour s'en va comme cette eau courante
L'amour s'en va
Comme la vie est lente
Et comme l'Espérance est violente

Vienne la nuit sonne l'heure
Les jours s'en vont je demeure

Passent les jours et passent les semaines
Ni temps passé
Ni les amours reviennent
Sous le pont Mirabeau coule la Seine

Vienne la nuit sonne l'heure
Les jours s'en vont je demeure


Guillaume Apollinaire (1880 - 1918)

[Ксения Moineau]

Марина Цветаева



ПРОХОЖИЙ

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!

Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной,
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь — могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед,—
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

3 мая 1913, Коктебель

[onno]

НЕЖНОСТЬ

Так ощутима эта нежность,
вещественных полна примет.
И нежность обретает внешность
и воплощается в предмет.

Старинной вазою зеленой
вдруг станет на краю стола,
и ты склонишься удивленный
над чистым омутом стекла.

Встревожится квартира ваша,
и будут все поражены.
- Откуда появилась ваза? -
ты строго спросишь у жены.

- И антиквар какую плату
спросил? -
О, не кори жену -
то просто я смеюсь и плачу
и в отдалении живу.
И слезы мои так стеклянны,
так их паденья тяжелы,
они звенят, как бы стаканы,
разбитые средь тишины.

За то, что мне тебя не видно,
а видно - так на полчаса,
я безобидно и невинно
свершаю эти чудеса.

Вдруг облаком тебя покроет,
как в горных высях повелось.
Ты закричишь: - Мне нет покою!
Откуда облако взялось?

Но суеверно, как крестьянин,
не бойся, "чур" не говори
те нежности моей кристаллы
осели на плечи твои.

Я так немудрено и нежно
наколдовала в стороне,
и вот образовалось нечто,
напоминая обо мне.

Но по привычке добрых бестий,
опять играя в эту власть,
я сохраню тебя от бедствий
и тем себя утешу всласть.

Прощай! И занимайся делом!
Забудется игра моя.
Но сказки твоим малым детям
останутся после меня.

Б. Ахмадулина

[ellavi2008]

Сюлли Прюдом

РАЗБИТАЯ ВАЗА

Эту вазу, где гибнет вербена,
чей-то веер задел ненароком.
Был так легок удар, что мгновенно
все о нем позабыли... до срока.

Но щербинка, невидная глазу,
на кристалле задетом осталась -
и, длинней становясь час от часу,
вазу медленно опоясала.

И вода, точно слезы бессилья,
на пол капля за каплей стекала,
лепестков перебитые крылья
все грустнее и ниже свисали.

Я на вазу смотрю. Невозможно
разглядеть, что беда в ней сокрыта,
и никто мне не крикнет тревожно:
"Не касайтесь - она же разбита!"

Ах, как часто любимые руки
задевают сердца незаметно,
по незнанию или от скуки!..
Но ничто не проходит бесследно:

сердце помнит и копит обиды,
и себя разрывает на части.
Как вербена из вазы разбитой,
погибает цветок нашей страсти.

Не дано нам проникнуть глазами
к сердцу, что сетью трещин покрыто,
что кровавыми плачет слезами.
Не касайтесь! - оно же разбито...

[onno]

НИ ЗДЕСЬ, НИ ТАМ

Опять сияющим крестам
Поют хвалу колокола.
Я вся дрожу, я поняла,
Они поют: "и здесь и там".

Улыбка просится к устам,
Еще стремительней хвала...
Как ошибиться я могла?
Они поют: "не здесь, а там".

О, пусть сияющим крестам
Поют хвалу колокола...
Я слишком ясно поняла:
"Ни здесь, ни там... Ни здесь, ни там".

М. Цветаева

[ellavi2008]

Уолт Уитмен

ПРИСНИЛСЯ МНЕ ГОРОД...

Приснился мне город, который нельзя одолеть, хотя бы
напали на него все страны вселенной,
Мне мнилось, что это был город Друзей, какого еще никогда
не бывало.
И превыше всего в этом городе крепкая ценилась любовь,
И каждый час она сказывалась в каждом поступке жителей
этого города,
В каждом их слове и взгляде.

[onno]

Ты искал цветок,
А нашел плод.
Ты искал родник,
А нашел море.
Ты искал женщину,
А нашел душу.
Ты разочарован...

ОБ ОСЕНИ


Приходит осень.
Золотые птицы
Летят на юг над синею водой.
А я одна на берегу песчаном
Сижу и слышу тихое:
прощай.
Прощанье велико и неизбежно
Мне будущую встречу обещает,
И легкий сон с ладонью под щекою,
С тишайшим материнским поцелуем
На сердце и на сомкнутых ресницах:
- Усни, дитя, до солнца далеко.

Эдит Седергран.

[Nikko]

Меня тут слушают, даже те, кто совсем не рад, приходят, пользуются, как случаем, пьют как шоколад, не зная, что в каждой из чашек находится шок, не зная, что там нет лада, это и хорошо, мне другого не надо, я научилась спрашивать – желаете что-то еще?
Я завариваю часто-густо, на воде, которая от дождя, по понедельникам возвращается Густав, улыбается, напоминает тебя, я рассеяно подливаю ему горячее молоко, а внутри заливаюсь горячим чаем отчаяний, потому что чувствую тебя далеко, а потом повожу плечами и вытираю то, что проливается на его стол.
Густав смущается, когда хочет дотронуться до руки, иногда вы кажетесь такие трогательные дураки, иногда мне кажется, что я превращусь в костер, а потом и в дым, иногда мне кажется, что ничего не заживет, не завяжется, ну да и черт с ним, я держусь еще полминуты, забираю монеты и уношу огонь, он оглядывает всех – фу ты ну ты, это моя девочка, не подходи, не тронь.
Я закрываю вечер, в руки голову уронив, кто сказал, что время меня излечит, он, кажется, не верил в то, что наговорил, у меня не хватает слез, чтобы выплакать, только чтоб затушить свечу, ты остался во мне выродком, вывороткой того, о чем и говорить не хочу, мой рот замолчал, чтобы губы не стали тебя целовать, это конец каждого из начал, недоказанный как теорема, одного математика, кажется его звали Ферма.
Я не помню теперь чисел, я не помню дней и не помню дат, я варю на искусственном синем огне так себе шоколад, я прячу сердце в другой ладони, которую Густав не тронет смущающейся рукой, и никто тогда не поймет, как больно, когда я чувствую тебя далеко, только пальцы мои пахнут корицей, крепко замешанною с тоской, Густав пьет, и в чашке его дымится непролитое молоко.

[ellavi2008]

Семен Кирсанов

ОСЕНЬ

Les sanglots longs...
Раul Verlaine

Лес окрылен,
веером - клен.
Дело в том,
что носится стон
в лесу густом
золотом...

Это - сентябрь,
вихри взвинтя,
бросился в дебрь,
то злобен, то добр
лиственных домр
осенний тембр.

Ливня гульба
топит бульвар,
льет с крыш...
Ночная скамья,
и с зонтиком я -
летучая мышь.

Жду не дождусь.
Чей на дождю
след?..
Много скамей,
но милой моей
нет!..

[Фиона]

Отец и дочь.
Цветок любви!
Настал тот миг,
Благослови!

Пока она
Еще дитя,
И ей нужна
Любовь твоя.

Отец и дочь:
Мы "Да" и "Нет".
Отец и дочь:
Вопрос – ответ.

Как уберечь,
Спасти, помочь
Мой дух и плоть -
Родную дочь?
Родную дочь.

И день грядет, с моих колен
Она вспорхнет, попавши в плен
Коварных чар, чужих мужчин,
Где каждый вор и сукин сын.
Ночной кошмар, мой страшный сон!

Взрослеет дочь, старею я.
И стала ночь бледнее дня!
Не мне менять земной закон,
Где нет меня, есть только он,
Она и он!

Так, может быть, я все ж неправ,
Пора смирить свой гордый нрав
И скорбно ждать свой смертный час.
Дочь станет мать, и часть от нас
В ней прорастет цветком другим -
Круговорот мы завершим.
Но ангел мой, любовь моя!

Смирить себя я не могу!
Свое дитя отдать врагу!

И будь сто тысяч раз проклят тот,
Кто мой цветок, шутя, сорвет.
Владеет мной одна лишь страсть:
Мой рай земной не дать украсть,
Дочь - ангел мой; не дать украсть.

Отец и дочь,
Любовь моя,
Дочь, ангел мой,
Ты часть меня!

Владеет мной
Одна лишь страсть:
Мой рай земной
Не дать украсть!
Отец и дочь.
Отец и дочь

Эти трогательные слова из Ромео и Джульета, прослушать можно
http://ifolder.ru/9201503
Мне так нравиться эти стихи.

[Фиона]

Моежт и потворяюсь конечно...

***
А потом мы привыкнем не плакать и не привыкать
к невесомой прозрачности крыльев из ветра и радуг –
ну, октябрь и октябрь… листопады. Дожди. Облака.
Так положено. Сны. Поезда. Полоса автострады.

Ни страданий, ни страха. И то, что когда-то был март
нам покажется глупою сказкой из старенькой книжки.
«Жили-были»… «конец». И поселятся в наших домах
одинокие шорохи писем, и станет не лишним

странный третий – недобрый ноябрь… И наступит зима.
Ты совсем не состаришься - только немного остынешь,
я почти не умру – просто некому станет ломать
эту наледь на сердце… Рассветы в звенящей пустыне

будут очень красивыми. «Вечность». Ты помнишь ли - Кай
собирал это слово из льдинок - и плакала Герда…
Ничего, мы сумеем не быть. Не грусти. Привыкай.
Мы ведь знали об этом и раньше… из сказок. Наверно,

так положено…
Галина Давыдова

.***
… и не спрашивай, что со мной. Просто мне хочется выжить
и дожить до заветного «позже, когда-нибудь позже»…
И, не спрашивай, что… Просто воздух вокруг меня выжжен
ожиданием осени, просто наш глобус исхожен
как детсадовский дворик – пустыни не больше песочниц,
океаны – размером с ладошку…ну, может быть, с лужу -
всё равно не уплыть. Собираю себя по кусочкам –
то как паззл, то как вазу разбитую. Если не слушать,
как при каждом движеньи под рёбрами звякает что-то –
то почти и не больно. Терпимо. Чуть-чуть безголосо,
но вполне безопасно. Молчаньем заполнить пустоты
тишины – и дожить до… Ты только не спрашивай, что со...

Галина Давыдова

***
И опять Мы не здесь – ни во время, ни до и ни после.
(Остаюсь, оставаясь. Нет сил уходить, уходя.)
Не завидуй тому, кто останется рядом. Быть возле -
Это вовсе не «вместе»… За мною печально следят

Те, что были когда-то крылатыми, но сохранили
Только память и верность безвольно-больному «прости»…
Тишина. Не покой, но молчание пепла и пыли
Половинок вселенной. И хочется перекрестить

Каждый угол твоей фотографии – только забыты
Все слова и молитвы – и снова молчит адресат…
(Полоса невезения. Плач над разбитым корытом.
В перестуке колёс - голоса. Голоса. Голоса.)

Говори мне хоть что-нибудь. Я постараюсь услышать
И понять, и однажды воскреснуть, и, может быть, спеть
О тебе – настоящем, во мне остающемся. Ты же
Не забыл наши вещие сны? Уходя по тропе

Осторожных прощаний, отчаянно веря в удачу,
Отдавая долги, обрывая то слово, то вздох
Облегчения – знай, Мы – навечно. И больше не плачь, и
Постарайся не врать. Ни во время, ни после, ни до.

Галина Давыдова

[Фиона]

Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой гор.больницы -
(Это ветхий, очень старый дом,
Где скрипят тоскливо половицы)

- Как пройти отсюда на массаж?
- Выше. Выше: прямо и направо:
Лестничный пролет. Второй этаж.
За стеклом хирурги-костоправы.

Все не то: А это что за вход?
(осторожно дверцу открываю)
- Девушка, у нас сейчас обход.
Не мешайте! - (я и не мешаю).

- Вы к кому?
- Да, в общем, ни к кому:
- Ах, наверно, Вы из меценатов?
- Из кого? Простите:. не пойму:
- Проходите в первую палату!

Ладно: От чего бы не пройти,
Раз уж так активно приглашают?
Господи, куда твои пути
Приведут сегодня? Я не знаю.

В коридоре сумрачная тишь,
Ожиданье придавило плечи.
Вдруг, смотрю..: застенчивый малыш
Осторожно вышел мне на встречу.

(гoда два ему, а, может, три):
Застеснялся...поспешил обратно...
- Стой, хороший мой. Не уходи!
Но мальчонка убежал в палату...

- Девушка, не стойте у дверей!
Проходите и располагайтесь.
Здесь пятнадцать отказных детей.
Поиграйте с ними: Не стесняйтесь.

- Что сказали вы? Мне не понять:..
"Отказных"? Что значит это слово?
- Господи, ну бросила их мать!..
(надо ж быть такою бестолковой!)

- Бросила? Как это?
- Да вот так!
Вы как будто первый день на свете!
Ведь в России форменный бардак -
(Все мы, в чем-то, брошенные дети):

Надо мной разверзлись небеса -
Как во сне я шла по коридору,
И упрямо горькая слеза
Застилала свет, мешала взору:..

Пять кроваток к ряду у стены -
(В них лежат трехмесячные крошки).
Дети спят:. возможно, видят сны:..
Тихо солнце льётся из окошка.

Медленно на цыпочки встаю:
Кто там плачет?
- Ладушка проснулась?
Успокойся... Баюшки-баю:
Ах, как сладко-сладко потянулась:

Я беру на руки малыша:
- Так... штанишки мокрые: Бывает: -)))
Ну не плачь, - шепчу я, чуть дыша, -
Мы сейчас пеленки поменяем.

- "Доченька": хорошая моя: -
Подношу к губам твои ладошки, -
Мама здесь:.. сегодня мама - я:..
Всё по правде: всё не понарошку:.

Девочка глядит в мои глаза,
И в улыбке растянулся ротик:..
Я молчу: не знаю, что сказать,
Робко глажу спинку и животик.

Маленькими ручками дитя
Обхватило вдруг меня за шею
И прильнуло с нежностью, любя.
(я собою больше не владею)

Не могу сдержать горячих слёз,
Поправляя сбитую подушку,
Задаю бессмысленный вопрос:
Где же мать - беспечная кукушка?

Милая, ну, как же ты могла?!!!
Как? Ребенка подарила миру,
Чтоб затем, лишив его тепла,
Укатить транзитным пассажиром?

Не виню... Поверишь??? Видит Бог:
Знаю все о женской трудной доле::
Мир безумен:. мир порой жесток -
(сердце разрывается от боли:.).

Вот вошел в палату карапуз,
Ножками едва передвигая:
- Стоп: Не падать! Господи: Иисус!
Что мне делать с вами? Я не знаю:.

Сколько здесь печальных добрых глаз!
Как согреть вас всех, помилуй, Боже:
- Я иду: бегу к тебе:.. сейчас:..
- Как его зовут?
- Его? Сережа...

- Ну, Сергунька, ты уже большой:.
Нам ходить давно пора учиться!
Дай мне ручку: шаг: теперь второй:
Так: еще: а ну-ка не лениться!

Молодец! Серега, ты герой:..
Скоро будешь бегать - не догонишь:
Леночка, не плакать: я с тобой:..
Не вертись! - бутылочку уронишь,

Пей, моя родная, молочко:
Подрастай: И будь всегда здорова:.
Знаю-знаю: это не легко:
Ну-ка пей! -)) - уважь труды коровы:..

:::::::.

Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой гор.больницы.
Ночь:.. Гроза:. И первый майский гром:
(мне сегодня слишком плохо спится

[Fekla]

Фиона, душевные стихи , за душу берут, жизненные ... слова тут не к чему ,
комок в горле. Автор кто?

[Fekla]

Любовь в подарок
Сегодня раздавали всем любовь.
Я встала в очередь. Была последней.
Стояла за девчонкой: тощей, бледной –
Курносый нос и вздёрнутая бровь.

Мы ожидали долго, целый день,
Дрожа от холода, стуча зубами.
Раздачу прекратили перед нами,
И обе мы остались не у дел.

Немой вопрос в распахнутых глазах:
«Ну, как же так! Ну, где же справедливость?
«Ведь я стояла», – девочка взмолилась!
И слёзы, и улыбка на губах.

«Не может быть, чтоб не хватило мне!
Я так ждала, надеялась, мечтала!
Я столько книг хороших прочитала,
Мне так нужна любовь, поверьте мне!

Ну, дайте капельку, совсем чуть-чуть,
Ну, сколько можно жить лишь серой мышкой,
Одной ходить в кино, сидеть за книжкой?
Я так хочу любви бальзам глотнуть»!

Так искренен звенящий голосок.
Услышал Ангел девичье прошенье.
В ответ с небес, как-будто в утешенье,
Пролился счастья на неё поток…

К груди прижала руки, чуть дыша,
Поток любви, всем сердцем принимая,
Счастливая, красивая, живая…
Будь счастлива, наивная душа!

Татьяна Лаврова

[ellavi2008]

Муса Джалиль

РУБАШКА

Дильбар поет -- она рубашку шьет,
Серебряной иглой рубашку шьет.
Куда там песня! -- ветер не дойдет
Туда, где милый ту рубашку ждет.

Бежит по шелку девичья рука,
На девичье лицо тоска легла.
Сердечной тайны шелковый узор
Кладет в следы проворная игла.

Атласом оторочен воротник,
И позумент на рукавах, как жар.
Как будто все сердечное тепло
Простой рубашке отдает Дильбар.

В любом узоре слез не сосчитать.
За каждой складкой прячется тоска, --
Пусть носит тайну девичью джигит
У сердца, возле левого соска.

Дильбар поет -- она рубашку шьет:
Пускай рубашка милого найдет!
Пускай ее наденет удалец,
С победою вернувшись наконец!

Рубашка сшита. Может быть, вот тут
Еще один узор и бахрома.
Глядит Дильбар с улыбкой на шитье,
Глядит и восхищается сама.

Вдруг заглянул закат в ее окно
И на шелку зарделся горячо,
И кажется Дильбар, что сквозь рукав
Просвечивает смуглое плечо.

Но тут вошел какой-то человек,
Вручил письмо и сразу убежал.
Две строчки на листочке:
"Твой джигит
На поле битвы мужественно пал".

Стоит Дильбар, стоит, окаменев.
Ее лицо белее полотна,
Лишь часто-часто задышала грудь,
Как на ветру озерная волна.

-- Нет! -- говорит.-- Не верю! -- говорит.
И замолчала, тяжело вздохнув.
Лишь две слезинки показались вдруг,
На бахроме ресниц ее блеснув.

Затем рубашку тщательно свернув,
Дильбар идет, торопится, бежит.
В почтовом отделении она:
-- Отправьте мой подарок,-- говорит.

-- Но он погиб! Не может получить...
-- Пускай погиб! Везите, все равно.
Пускай убит, пускай землей прикрыт,
Наденьте мой подарок на него.

В моей рубашке оживет джигит --
Сердечный жар в нем должен запылать.
Ведь я его любила всей душой,
Не уставала ждать и тосковать.

На почте люди слушали Дильбар
И согласились: девушка права.
Его нашли, одели -- он воскрес.
Сбылись любви правдивые слова.

Восходит солнце. У окна Дильбар
Волнуется, возлюбленного ждет.
Джигит вернулся, ясный, как восход.
И в голубой рубашке к ней идет.

Ведь это сказка?
Да.
Но ты скажи,
Любовь моя, цветок моей души,--
Не ты ль меня зажгла лучом любви,
Как будто приказала мне: "Живи!"

Плясала смерть передо мной сто раз
На бруствере окопа моего.
Чистейшая любовь твоя сто раз
Меня спасла от гроба моего.

От ста смертей спасла. Из ста смертей
Сто раз я к жизни возвращался вновь.
И вновь в рубашке, вышитой тобой,
Встречал твою горячую любовь.

Октябрь 1943 г.

[Трень-Брень]

Любимые стихи.
Пронзительные . Проникновенные. Откровенные. Сокровенные.
*рекомендую к прочтенью*



* * *

Татьяна Смертина.


Я удивлялась Солнцу и Луне,
Меня сжигали в жертвенном огне,
Но, осененная святым крестом,
Я вновь рождалась в омуте лесном
И пела так в обугленной ночи
При свете лилии – речной свечи! –
Что мельники топились в омутах,
И девы исчезали в зеркалах,
А княжичи забрасывали сеть,
Чтоб на песке
Мне с плачем умереть...

Вы им не верьте! Сеть – была пуста.
И зря бросались многие с моста...


* * *

Гнули крылья молодые кони.
Ящерка спала в моей ладони.
И черника, иссиня-черна,
Дрёмный шелк стелила, как волна.

Что ты скажешь, сныть-трава медвежья,
Если зашепчу тебя сверхнежно?
Что ты скажешь, колокольчик, мне,
Коль тебя посею на Луне?

Что они сказали – мне-то ясно,
А перерассказывать – опасно!
Многим, хоть сулят мне благодать,
Этой тайной рано обладать:

Заведут меня в слепое стойло,
Руки свяжут, перережут горло
И потом, под мерзкий шепоток,
Душу вынут – призрачный цветок.

Ну и зря. Суть тайны сокровенна:
Отберут – развеется мгновенно.
Потому им не поймать тех птиц –
Ящерка не спит в руках убийц.


* * *

Я уснула, обняв волчицу, –
Мне с ней легче в изломах дня.
Нас рябина в лесной темнице
Принакрыла крылом огня.

Вился девственный запах хвои,
Плыл болотистый дух пеньков,
И дремали мы тихо обе
Под неведомый лёт веков.

Снился сон нам один и тот же,
Что напрасны души огни:
Всё пронизано болью, ложью –
Нет царевича, мы одни.

Ах, как зелен погляд волчицы!
И колени мои – белы!
Мы проснулись. Луна сочится
Сквозь деревья. И люди – злы.

Загрызи ты меня средь чащи,
О, волчица, скорей, скорей!

Смотрит зеленью так пропаще,
Словно молит: «Княжна, убей!»


* * *

ЧЕРНЫЙ КАРЛИК

Черный карлик по кругу ходит,
Он завистлив и злобен так,
Что любой для него – дурак,
Что и Солнце – темнит на всходе.

Он не в силах понять, что рядом
Есть пространство, где круга нет,
Где иначе раскрылен свет,
Где сирени владеют садом.

Так бродил он, вздымая плечи!
Но однажды, в сплошной туман,
Черт ему подарил наган,
Чтоб стрелял, если кто перечит.

За неделю, а может меньше,
Всех друзей расстрелял, убил,
Даже тех, кто его любил!
И поверил, что в том безгрешен.

Налетела такая вьюга
Мелких бесов и бесенят –
По кускам был утащен в ад!

Новый карлик
Бредет вдоль круга…

[Трень-Брень]

Ну, и ещё - несколько стихо-бесподобных-творений одной из самых-самых моих любимых поэтесс.
Все знают о М. Цветаевой, её тв-ве, А. Ахматовой etc. а вот эту поэтессу почему-то не читают и не чтят.
Почему-то обидно , что так опрометчиво ускользнули эти, щемящие неизбывной тоской и светлой грустью, строки от внимания сегодняшнего любителя поэзии.

***

Звягинцева Вера Клавдиевна (1894—1972) — поэтесса и переводчица.

Ни твоей, ни своей, ничьей -
Никакой не хочу иронии.
Прятать боль под броней речей?!
Не нуждаюсь в их обороне я.

Если боль — так пускай болит,
Если радость — пусть греет, радуя.
Не к лицу нам, боясь обид,
Жар души заменять прохладою.

Снег идет — он и бел как снег,
Небо синее — значит синее.
Если смех — так не полусмех,
И никак уж не над святынею.

Я хочу прямой красоты,
Не лукавого обольщения,
Я хочу, чтоб заплакал ты
От восторга, от восхищения.

Как ни смейся, как ни язви -
Это дело для всех стороннее.
Людям нужен лишь свет любви,
А не злой холодок иронии.

(Вера Звягинцева)


Это стихотворение Веры Звягинцевой Вы можете найти в Сети.
Его переписывают ...*слегка ёрничающий смайл* ... - из одного своего дурацкого - в другой - многие двоешницы/двоешники ЖЖ .

А вот этот её стих - никому ещё неведом.
Ибо сохранился в моей памяти - навсегда.
Ну ...- не один её этот стих, один из - .

*я смоталась на чердак, перерыла все сундуки, кoрOбки и коробкИ : нашла пару томов стихов любимых поэтов, которые прихатила с собой - на край земли... вот - делюсь *

Кстати, эти стихи я уже помещала на др. форуме. И как-то....что-то... вяло народ среагировал...

М-да... Обидно, повторюсь.

Послушайте!

***

Долго мы судили и рядили:
Что всего нужнее на земле?
Вспоминали небылицы, были,
Говорили о добре и зле,
Об искусстве толковали дружно,
Непременно думали решить,
Что кому на белом свете нужно
Для того, чтобы счастливым быть.
Оказалось, многое: дорога,
Чудо звёзд, баллад, симфоний, рек...

Но сказал ты, помолчав немного:
Человеку нужен человек.

( Вера Звягинцева.)

ЗВЕЗДА.

В неудаче, в болезни, в горе,
А вернее сказать - всегда!
На огромном земном просторе
Человеку нужна звезда.
Пусть порою за облаками
Еле-еле она видна,
Пусть её не достать руками,
Словно жемчуг с морского дна.
Пусть её не поймаешь в сети , --
От неё бы сгорела сеть, --
Без неё не прожить на свете,
Не прожить и не умереть.
Неизвестно ей, безымянной,
Что я верно её люблю,
Что все горести, все обманы
Под сияньем её стерплю.

Если даже выдумка - это,
Сохрани её, сбереги,
Без её далёкого света
Мне порой не видать ни зги.
Перед тем, как усну в гробу я
Приоткрыть окно попрошу --
Полюбуюсь на голубую
И сама её погашу.

(1952 г.)


Ну и ещё одно - из любовной лирики В. Звягинцевой!
Каaaaaк же созвучно....

***

Ты не снись мне.... Не могу я
Даже в темных дебрях сна
Вспоминать про жизнь другую,
Раз мне эта суждена.

Я давно уж научилась
Обходиться без любви,
И меня ты, сделай милость,
В снах любимой не зови.

Все прошло. Как не бывало
Полудетской теплоты.
На земле похолодало,
Рук моих не греешь ты.

Счастья моего желая,
Веря жизни - не судьбе,
Завещал ты, чтоб жила я
Без тебя, как при тебе.

Вот я и живу. Не плачу.
Часто очень весела.
От людей сиротство прячу -
У людей свои дела.

Так не снись мне постоянно,
После радостного сна
Вспоминать одной так странно,
Что была я - не одна.

(1962. Вера Звягинцева.)

[Fekla]

Телефонный разговор

Трель звонка разбередила душу.
Ночь за окнами, а сон не шёл.
- Извините, что покой нарушил,
Я для Вас, наверное, смешон?

Голос тихий, хриплый, незнакомый:
- Я случайно потревожил Вас.
Разбудил, прогнал подругу-дрёму?
Или Вы не спите в поздний час?

- Нет, не сплю. Я просто отдыхаю.
На работе слишком устаю.
Вот, решила: тихо поскучаю,
Съем пирог, чайку себе налью.

В доме пусто, тянет на безделье.
Дети выросли, свои дома.
Где-то в прошлом шумное веселье,
Смех и слёзы, песни, кутерьма…

Жизнь несётся вскачь, как поезд скорый:
То вагон плацкартный, то купе…
Ну, а Вы? Вы с кем ведёте споры
С трубкой телефонною в руке?

- У меня два сына – офицеры,
А с женой давно уже разлад.
В слишком разных мы крутились сферах…
В общем, жизнь была то Рай, то Ад.

Я один в большой квартире старой,
Да огромный пёс – мой верный друг.
А Ваш муж, он не такой усталый,
Он не разговорчив, Ваш супруг?

- Я давно одна. Так получилось.
Богу ведь «хорошие» нужней.
Жизнь по-разному моя сложилась.
Есть друзья. Мне с ними веселей.

Нрав? Весёлый. С детства – хохотушка,
Душу за столом я отвожу:
Пироги в меню, блины, ватрушки.
За фигурой вовсе не слежу.

- А я просто обожаю «пышных»!
«Бывшая» не ела ничего.
Борщ люблю, там нет калорий лишних,
Научился сам варить его.

А весной люблю с землёй возиться,
Дача небольшая у меня.
Там на свежем воздухе так спится!
В городе – бензин и беготня.

Летом приглашаю Вас на дачу,
У меня там дивный, старый сад.
Приезжайте в гости, наудачу,
Я безмерно буду встрече рад.

Время пролетело незаметно,
За окном чуть розовый рассвет.
Штора чуть колышется от ветра,
А конца беседы нет и нет.

Мы, как будто, жизнь прожили вместе:
Так близки друг другу, так нужны.
Да…. Бывают чудеса на свете.
Дружбе телефонной нет цены.

Татьяна Лаврова

[Трень-Брень]

Boris

Я вспомнила : Вы поместили здесь стихотворение В. Набокова.
Снова возвращаюсь к его поэзии.
Всё же - хороши его стихи! Необыкновенно образные, нежные, проникновенные!
Ну...- не изумительно ли: ...чудесно иволга сочувствовала мне...

Элегия.

Я помню влажный лес, волшебные дороги,
узорные лучи на дышащей траве...
Как были хороши весенние тревоги!
Как мчались облака по вольной синеве!
Сквозная стрекоза, мой жадный взор чаруя,
легко покоилась на освещенном пне.
Со струнами души созвучья согласуя,
чудесно иволга сочувствовала мне:
я чутко различал в зеленой вышине --
то плач прерывистый, то переливы смеха.
Березы, вкрадчиво шумящие вокруг,
учили сочетать со звуком точный звук,
и рифмы гулкие выдумывало эхо,
когда, средь тишины темнеющего дня,
бродя по прихоти тропы уединенной,
своими кликами даль мирную дразня,
я вызывал его из рощи отдаленной.

18 января 1918

***

Ты войдешь и молча сядешь
близ меня, в вечерний час,
и рассеянно пригладишь
на груди атлас.

Тихо книгу я закрою,
тихо подниму глаза,
пронесется надо мною
прежняя гроза.

Ты устало усмехнешься,
я коснусь твоей руки,
побледнеешь, отвернешься,
полная тоски.

"Жизнь моя,-- скажу я властно,--
не сердись -- ты не права!"
Но пойму я, что напрасны
старые слова.

Ты ногтем забарабанишь:
поздно, поздно уж теперь!
Оглядишься, быстро встанешь...
Скрипнет, стукнет дверь...

Отодвину занавески,
головой прижмусь к стеклу:
ты мелькнешь в закатном блеске
и уйдешь во мглу.

23 мая 1918

***

Лестница

Ты -- лестница в большом, туманном доме. Ты
устало вьешься вверх средь мягкой темноты:
огонь искусственный -- и то ты редко видишь.
Но знаю -- ты живешь, ты любишь, ненавидишь,
ты бережешь следы бесчисленных шагов:
уродливых сапог и легких башмачков,
калош воркующих и валенок бесшумных,
подошв изношенных, но быстрых, неразумных,
широких, добрых ног и узких, злых ступней...
О да! Уверен я: в тиши сырых ночей,
кряхтя и охая, ты робко оживаешь
и вспомнить силишься и точно повторяешь
всех слышанных шагов запечатленный звук:
прыжки младенчества и палки деда стук,
стремительную трель поспешности любовной,
дрожь нисходящую отчаянья и ровный
шаг равнодушия, шаг немощи скупой,
мечтательности шаг, взволнованный, слепой,
всегда теряющий две или три ступени,
и поступь важную самодовольной лени,
и торопливый бег вседневного труда...
Не позабудешь ты, я знаю, никогда
и звон моих шагов... Как, разве в самом деле
они -- веселые -- там некогда звенели?
А луч, по косяку взбегающий впотьмах,
а шелест шелковый, а поцелуй в дверях?
Да, сердце верило, да, было небо сине...
Над ручкой медною -- другое имя ныне,
и сам скитаюсь я в далекой стороне.
Но ты, о лестница, в полночной тишине
беседуешь с былым. Твои перила помнят,
как я покинул блеск еще манящих комнат
и как в последний раз я по тебе сходил,
как с осторожностью преступника закрыл
одну, другую дверь и в сумрак ночи снежной
таинственно ушел -- свободный, безнадежный...

30 июля 1918

***

О чем я думаю? О падающих звездах...
Гляди, вон там одна, беззвучная, как дух,
алмазною стезей прорезывает воздух,
и вот уж путь ее -- потух...

Не спрашивай меня, куда звезда скатилась.
О, я тебя молю, безмолвствуй, не дыши!
Я чувствую -- она лучисто раздробилась
на глубине моей души.

26 августа 1918

***

А вот - одно из самых моих любимых - Набоковских - стихов:

В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.

И не было ни прошлого, ни цели;
нас вечности восторг соединил;
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.

Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.

И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.

Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц...

1918, Крым



***

Эх....Да разве всё переместишь сюда?
Ну....хоть что-то ещё.

[ellavi2008]

Расул Гамзатов

БРОВИ

Лба твоего просторная поляна,
А чуть пониже, около нее,—
Два озера, как будто два Севана.
Два озера — томление мое.

На берегах прекраснейших озер —
Мне каждое из них отдельно снится —
Лежат всю жизнь две черные лисицы,
Как будто яростный живой узор.

Хитрее нет их никого на свете.
Таких лисиц попробуй обмани.
Вот погляди: охотника заметив,
Убитыми прикинулись они.

Меня они игрой своей не тронут,—
Не зря озера страсть в себе таят!
Услышав музыку, лисицы вздрогнут,
Притворщицы не смогут устоять.

О, как они взмывают откровенно,
Лукавинкой зазывною дразня!
И как они изогнуты надменно,
Когда рассердишься ты на меня.

О, как они на ласку намекают,
Вздувая пламя у меня в груди!
А как порою предостерегают,
Безмолвно говоря: не подходи!

Я слышал много раз, что хитрость лисья
Известна миру с самых давних пор.
Но эти лисы — убедился лично —
Хитрее всех своих живых сестер.

Завидуют им все. И даже птицы
Небесные от зависти дрожат...
Две черные пушистые лисицы
Возле озер просторно возлежат.

Желанья их я выполняю мигом,
Слежу за ними, указаний жду.
Прикажут — и сражусь я с целым миром!
Прикажут — бездыханным упаду!..

Спасибо вам, лисицы, от меня
За то, что бережете вы озера.
За то, что вы не дремлете, храня
Их чистую незамутненность взора.

Спасибо вам за то, что в час, когда
К озерам тем я приходил напиться,
Вы тут же притворялись без труда,
Что вам прекрасно в это время спится.

[Imagination]

Трень-Брень, спасибо за Набокова! Он один из моих любимых поэтов. Чудесны стихи, чудесны! И Звягинцева мне тоже понравилась (ранее, кажется, не читала), особенно про звезду...Большое спасибо!

[Трень-Брень]

Звягинцева мне ... понравилась (ранее, кажется, не читала), особенно про звезду...Большое спасибо!

Правда?
Здорово.
Вообще-то у В. К. Звягинцевой - богатая творческая судьба ( а уж дружеские связи с такими "именами", как Марина Цветаева, Арсений Тарковский, Максимилиан Волошин и т. д. и - не удивительны!)
Она и - проф. актриса, ( в прошлом) и поэтесса, и - в основном - переводчица , и в основном - с армянского.
Но собственные её стихи - бесподобны!
Вот спасибо Вам за то , что разделили моё пристрастие!

Трень-Брень, спасибо за Набокова! Он один из моих любимых поэтов. Чудесны стихи, чудесны!

[ellavi2008]

Дон Аминадо

СТАРАЯ АНГЛИЯ

Веселое пламя, шипенье полен,
Надежные, крепкие рамы.
Темнея от времени, смотрят со стен
Какие-то гордые дамы.

В поблекших, тугих и тяжелых шелках,
В улыбке лица воскового
И в этих надменных седых париках
Есть нежность, уже обращенная в прах,
Суровая нежность былого.

Но весело, ярко пылает камин,
И чайник поет и клокочет,
Клокочет, как будто он в доме один
И делает все, что захочет.

А черный, огромный и бархатный кот
С пленительным именем Томми,
Считает, что именно он - это тот,
Кто главным является в доме.

И думает, щурясь от блеска огня
На ярко начищенной меди:
Хотел бы я видеть, как вместо меня
Тебя бы погладила леди!..

И Томми, пожалуй, действительно прав.
Недаром же чайник имеет
Такой сумасшедший и бешеный нрав,
Что леди и думать не смеет

Своею божественно дивной рукой
Коснуться до крышки горячей...
И, явно утешенный мыслью такой,
Опять погружается Томми в покой,
Глубокий, ленивый, кошачий.

За окнами стужи, туманы, снега.
А здесь, как на старой гравюре,
Хрусталь и цветы, и оленьи рога,
И важные кресла, и блеск очага,
И лампы огонь в абажуре.

Я знаю, и это, и это пройдет,
Развеется в мире безбрежном.
И чайник кипящий, и медленный кот...
И женщина с профилем нежным...

И в том, что считается счастьем земным,
Убавится чьим-то дыханьем,
И самая память исчезнет как дым,
И только холодным, надменным, чужим
Останется в раме блистаньем.

Но все же, покуда мы в мире пройдем,
Свой плащ беззаботно накинув,
Пускай у нас будет наш маленький дом
И доброе пламя каминов,

Пусть глупую песенку чайник поет
И паром клубится: встречай-ка!..
И встретит нас Томми, пленительный кот,
И наша и Томми хозяйка.

[Medusa]

Мой волос, крашенный рыжим,
Застыл на твоей щеке,
Изгибом, плавностью линий
Не смог превзойти улыбку
Красивых, ласковых губ.
Мы едем в метро.
Мы спокойно
Читаем рекламную глупость...

[esti]

Булат Окуджава

***
Из жизни прекрасной, но странной,
и короткой, как росчерк пера,
над дымящейся свежею раной
призадуматься, право, пора...

Призадуматься и присмотреться,
поразмыслить, покуда живой,
что там кроется в сумерках сердца,
в самой черной его кладовой.

Пусть твердят, что дела твои плохи,
но пора научиться, пора,
не вымаливать жалкие крохи
милосердия, правды, добра.

И пред ликом суровой эпохи,
что по-своему тоже права,
не выжуливать жалкие крохи,
а творить, засучив рукава.