To.Ta.

[Voisin]

То.Та. = Тору Такемитсу. Тому, кто ещё с ним не знаком - представляю: живший в период с 1930 по 1996 году человек крошечного роста (150 см), считавшийся уже при жизни гигантом музыки ХХ века. Написавший сотни музыкальных пьес и, кроме того, синемузыку для 93 фильмов. Самоучка, называвший правда Дебюсси, Дюка Эллингтона и природу своими заочными учителями. Медиатор между крайними ветвями традиционного древа крайне-восточной музыки "гагаку-ансамблей" и редикальными инновациями западного авангарда (Такемитсу сотрудничал с Кейджем и Штокгаузеном).

Собственно, к чему и о чём? Фамилия ведь подозрительно не офранцуженная? И верно: фамиля принадлежит Японии, но и отношения Такемитсу с Францией, хотя и не прямые, в последние годы его жизни становились всё более и более "приближёнными". И речь здесь идёт не столько о его французской "резиденции", сколько о всё более и более галльском звучании его музыки, о его заметных Цезаря-Франкизмах и Дебюссизмах, столь очевидных даже французскому эстаблишменту, что именно этот японец получил от правительства Франции официальный заказ на премьеру нового сочинения к 200 летию взятия Бастилии.

Но, конечно, он и не l’amour-propre des Francais . И не мог им быть, предлагая слушателям вместо знакомого им "le peche veniel" сочинения для бивы, шакухачи или шо.

"Священнодействовал базальтовый монгол.
И таял медленно таинственный глагол...
А в воздухе жила непонятая фраза,
Рождённая душой в мучении экстаза",  - как однажды писал о буддисткой мессе в Париже Иннокентий Анненский.  

Франция всегда была равнодушна к крайностям крайнего ориентализма. Разумеется сказав это, я тут же должен повиниться, вспомнив китаизм Клоделя, таитизм Гогена или японизм Мессиана. Но вне отдельно мыслящих и чувствующих маргиналов, Дальний и Дервний Восток не оказал на французскую культуру такого влияния, как например поэзия Поднебесной на американцев Эзру Паунда и Т.С. Элиота, как "Белая Индия" на русских поэтов от, конечно, Клюева до, конечно, Городецкого. Как Гамелан или Рага переносимые на немецкую почву уже вторым композиторким поколением.

Нет, во Франции иные "условия человеческого существования" - восточным аршином её не измеришь. У французской культуры есть, очевидно, свой путь, и увлечение мулатками-жаннами и заманчивой экзотикой может только сбить с него, отвлечь внимание. Но ведь и то правда, что понять себя, оценить свою место можно  только взглянув со стороны, И если французская музыка не спешит nach Osten, то тогда "в неё" приходит японец, что бы играть на French Horn (как ещё называют валторну).

Так какая же она франко-японская музыка ТоТа? Она прекрасна, даже подозрительно прекрасна. Так как слишком сразу нравиться. Так как слишком знакома с первых же звуков: его интонационная система совершенно не нова для слуха, эпатируя главный закон современного авангарда - закон эпатажа. "Эмоциональный импрессионизм" его поздних сочинений  немедленно распознаваем во всех иных инкарнациях: сад, море, мечта, течение воды, осень, любимый (им) Джойс ("Поминки по Финнегану"). Свет ночной, ночные тени... Куда это меня занесло? А, да... Музыка. Авангард. Восток-Запад. Тору Такемитсу...

Тогда о музыке. На днях я прослушал недавно вышедший диск "A String around Autumn"  - весьма представительное собрание "типичного" Такемитсу. Главный хит: "A String around..." - одноимённая пьеса для альта и оркестра. Кроме этого на диске: I Hear the Water Dreaming - довольно известное сочинение 70-х (для флейты с оркестром), а также две "Джойсовкие" пьесы - A Way a Lone II (вспомним звуковую заумь последних строк Finnegans wake : A way a lone a last a loved a long the...) и ...riverrun для фортепиано.

Продолжительность первой пьесы чуть более 17 минут. Потом её переслушиваешь. А потом ещё. И ещё. И ещё. И все равно нет ответа на вопрос: а почему же так красиво? Вернее - для чего? Зачем? Разве можно в "пост-Донауэшингенский" период писать так целеноправленно чувственно, "атмосферно", деликатно, используя такую палитру звуков и красок? Возможна ли в современном произведении такая красота звука - почти на грани китча? Должно же этому быть какое-нибудь "эстетическое" оправдание. Так в чём же "the catch"? Где же авангардная изюминка?

Все ищут. Одни исследователи предлагают взглянуть на "необычность" текстуры Такемитсу с такой стороны - музыка возникает ниоткуда и исчезает в никуда, звуки словно растворяются, всё подвешено в воздухе... Другие критики усматривают даже в позднем "импрессионистическом" Такемитсу опыт работы с электронными шумами, "синусами и импульсами"(немало и таких, кто подчёркивает связь его музыкального языка с минимализмом). Третие попросту называют его сочинения "киномузыкой", тем самым, как бы отказываясь даже решать загадку "о красоте и о авангарде". Кто-то уверяет, что разгадка - в восточной философии созерцания, а поискам идеальных структур, форм и языков он, человек Востока, чужд...

Быть может, быть может... Может быть все правы. Может быть и я разгадаю "философию его киномузыки", прослушав ещё с десяток раз  "A String... ", где "стринг" есть базовый "октоплет", восьмитоновая основа всего произведения.

Основа музыки "Запада-Востока", которым "суждено сойтись" уже в начале произведения.  Столь по-японски звучащая последовательность увеличенных секунд (G-B-Cis-E) пермутирована в главный лейтмотив из уменьшенной терции (2,3 ноты) с секстой (1 и 4) - почти Брамсовский по своему звучанию и направленности. Человек (альт), прогуливающийся осенью по японскому садику (оркестр)... Постоянно варьирующийся базовый "стринг" (мотив) - каждое ритмический изгиб, каждая малозаметная модуляция, каждое дуновение ветра, каждый опавший лист изменяют ландшафт; нужно всматриваться и вслушиваться вновь...Часты повторы базового ряда, разделённые друг от друга паузами или еле слышным "фоном". "Звуковые волны"... Нерасчленимые подобно настоящим, морским... Где кончается одна волна и начинается следущая? Откуда они и сколько их всего?...

И куда меня опять унесло? Сад, мечты, море, одиночество, осень, Дебюсси... Сочинения Такемитсу всё о том же. Похожие друг на друга как две морские волны. И кто же против?...