Если вы подобрали раненое дикое животное или птицу

[Fenya]

Не знаю, куда эту историю поместить. Если что, то пусть модераторы меня поправят. Хочу рассказать, что со мной приключилось под Новый год. Может кому-то эта история пригодится в будущем.
Итак, 30 декабря едем с мужем за покупками. По дороге нечто или некто со всей силы бьется в бок нашей машины. Мы по инерции проезжаем еще несколько метров, потом останавливаемся посмотреть, что произошло. На машине вроде никаких повреждений. Разворачиваемся, едем в обратном направлении. Там на дороге лежит сова. Это она, оказывается, со всего маху в нашу машину влетела. Сова еще живая, лежит без движения, но видно, как она дышит. А машины же носятся вокруг, сигналят. Я плачу, подобираю эту сову. Муж возмущается: «Что ты с ней делать будешь?» В общем, едем домой вместо покупок. По дороге чувствую, что птичка вроде оживать стала – за палец меня стала щипать. Потом крылья ка-ааак распахнет. Самая вроде маленькая, а крылья так расправила, что мы с мужем опять чуть в кювет не улетели. Еле-еле увернувшись от других машин, выруливаем на обочину, открываем дверцу, сова вываливается из машины и ковыляет-ползет подальше от нас. Я, чтобы другие машины ее не переехали, кладу ее в кусты возле поля. Подумала, раз уже крылья расправляет, может полежит да очухается совсем. Разворачиваемся и опять едем за покупками – Новый год все же на носу. Спустя час выходим из супермаркета, а уже морозец такой легкий прихватил и какая-то морось с неба сыпется. Думаю, если птичка еще в себя не пришла, то до утра она просто-напросто в ледяную скульптуру превратится на голой земле. Метнулась обратно в супермаркет, купила сена для кроликов. На обратной дороге прошу мужа остановить возле того места, где я эту сову положила. Он, чертыхаясь, останавливается, я в грязюке и в кромешной темноте шарюсь по полю. Но совы в темноте видят хорошо, слышу шипит кто-то, как кошка, что-то цокает, протягиваю руку, кто-то меня как цапанет за палец. В общем, нашлась птичка. Я соорудила из сена гнездо и положила ее туда.
Вернулись домой. Я ною мужу – птичку жалко. Донылась. У мужа нервы не выдержали, прыгнул в свой рабочий грузовик и поехал за совой. Не знаю, как он ее там нашарил, но привез домой. Положили мы ее в гараже. А она при свете такая красивучая оказалась. Я даже не знаю, может, это и не сова – она когда нервничает, у нее ушки на голове появляляются. И глазища огромные оранжевые, а веки фиолетовые.
Муж злой: «Что мы с ней под Новый год делать будем?» Я говорю: «Звони ветеринару». Звоним. А ветеринар отвечает, что сова эта относится к разряду диких птиц и животных, находящихся под защитой. И что мы нарушаем французский закон, держа эту сову у себя в гараже. Муж спрашивает: «А куда ж мне ее девать?» «Выкиньте ее в траву возле дома, может она сама очухается» - ответили нам. Муж говорит: «Да, она там в траве закоченеет, а не очухается. Тем более если она за три часа в себя толком не пришла, значит, она ранена. Приезжайте, посмотрите, пожалуйста. Или я вам ее сам привезу». А ветеринар: «Нет-нет, что вы!!! По французскому закону, эта птица находится под защитой и я не имею права ее лечить!!!» О-бал-деть!!! А кто же ее должен лечить? «Специальные организации» - последовал ответ. И вот мы, в 21.00, ищем по интернету эти самые специальные организации – так называемые LPO – Ligue pour la Protrction des Oiseaux. К счастью, таковых в нашем регионе насчитывается целых три! Естественно, в это время одни сплошные автоответчики со первыми советами, что делать с найденными птицами (не давать ни воды, ни еды, хотя ветеринар говорит наоборот – поставить рядом с совой миску с водой) и с просьбами оставить свои координаты. Мы оставляем свои координты где только можно.
Наступает утро 31 декабря. Нам никто не перезванивает. Сова еще живая, но по моим ощущениям уже тихо доходит у нас в гараже. Позвонил ветеринар, поинтересоваться, как там наша сова и что мы успели предпринять. Узнав, что мы заявили в LPO о нашей находке, сказал, что теперь, даже если сова очухается и захочет улететь восвояси, мы не имеем права ее отпустить! Я интересуюсь: «Почему?» Да потому, что мы уже заявили, что эта сова У НАС. Значит, она и должна находится у нас, пока соответствующие организации не разберутся, что делать с нами и с этой несчастной совой. На мою робкую просьбу: «Мож, вы все же взглянете на птицу, ей же помощь необходима» вновь следует категорическое: «Я не имею права!!!»
Время идет. Я думаю, что Новый год придется встречать в обществе совы и злого на меня и на все вместевзятые лиги (которых у нас в регионе 3!) мужа. Наконец, приходит идея позвонить другому ветеринару с нашего прежнего местожительства. Она дает номер телефона в Лионе. Мужик из Лиона нам сочувствует и советует звонить в Гренобль (мы живем между этими городами). Мы говорим, что в Гренобль мы безуспешно названиваем еще со вчерашего вчера. Мужик исчезает потом перезванивает и сообщает, что он таки дозвонился в Гренобль и скоро нам оттуда перезвонят. Время идет. Новый год близится. Сова доходит. Через какое-то время наконец-то нам перезванивает недовольная дама из Гренобля. На вопрос, чего ж она ранее на нас не отреагирвала, отвечает, что у нее уже целая коллекция птиц набирается, поэтому она звонки фильтрует. Муж говорит, что у нас тоже не воробей в гараже сидит (да даже воробья и то жаль). «Ну тогда, - сказали нам, - везите вашего «неворобья» к нам в Гренобль сами» (для нас час с небольшим езды только в одну сторону). Я на всякий случай уматываю на второй этаж дома и уже оттуда слушаю все, что мой муж думает о совах, всяких лигах и о таких гринписовцах, как его жена. Еще какое-то время идут перезвоны между Лионом, Греноблем. Результатом этих многосторнних переговоров становится решение, что мой муж везет сову к какому-то ветеринару, находящемуся ровно посередине между нами и Греноблем. Я спускаюсь в гараж и мы с мужем пытаемся переложить сову в коробку. Сова шипит, цокает и больно щиплет нас клювом. У меня даже появляется надежда, что она выживет.
Через час муж возвращается и говорит, что птица у ветеринара. Я бурно радуюсь, что ей, наконец-то, окажут первую медицинскую помощь. На что мой муж говорит, что по французским законам.... Ну, дальше вы знаете.
Я спрашиваю: «А зачем же тогда сказали отвезти ее к ветеринару?". «А чтобы он на нее ПОСМОТРЕЛ!!!» - ответил мой муж. И если ветеринар увидит, что у птицы есть шансы выжить (после этой фразы я уже стала хихикать), то он позвонит в Гренобль и за ней оттуда приедут. И вот, когда ее привезут в Гренобль (если довезут, конечно, подумала я), то тогда ей там и окажут первую медицинскую помощь...
Но нашей сове, можно сказать, повезло, т.к. у нас в регионе целых три организации по защите диких птиц. Вот я теперь и думаю, а какие шансы выжить у птиц в других регионах?