Созвездие Быкова

[Золушка]

10 НОЯБРЯ в 19.00 в магазине БУКБЕРИ на КУТУЗОВСКОМ ПРОСПЕКТЕ,10 состоится встреча с писателем ДМИТРИЕМ БЫКОВЫМ и презентация его последних книг "Хроники ближайшей войны" и "Борис Пастернак".

Кто-нить если пойдет, давайте вместе.

[marvin]

Пойду!!!

[Vishenka]

А впечатления для немосквичей? Пожалуйста... с вишенкой сверху

[Золушка]

Я не смогла, не получилось.

[Vishenka]

Я тем временем почти прочла "Бориса Пастернака", очень понравилось, только в самом начале где-то были абзацы, на которых "застревала", "буксовала" - нужно было перечесть второй раз из-за того, что внимание начинало "скользить". В остальном все по делу, толково, нетуманно и релевантно Нужно заметить, что читать я начинала неохотно - с тяжелым сердцем. Эпоха Большого Террора, потом оттепельная травля к веселью не очень располагают. Однако гармоничность личности Пастернака сглаживает сплошной негатив (и Быков постарался в подчеркивании позитива), да и то сказать, мы не вольны выбирать времена, в которые живем.
Больше всего понравились главы, называемые Быковым "зеркалами", в которых рассматриваются взаимоотношения с людьми, что-то важное определяющими в творческой жизни Пастернака - Маяковский, Сталин, Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Блок, двоюродная сестра, видный филолог Ольга Фрейденберг. Первый раз в жизни я прочла об огромной неприязни Набокова к Нобелевскому лауреату 1958 года. Быков изящно этот конфликт "разрулил", я была просто в восторге, принимая во внимание мою нелюбовь к "бабочнику проклятому".
Список любовей, увлечений и привязка их к книгам - это долг (не знаю, на кого его повесить, поэтому не буду вешать ни на кого), запоздалый, но теперь отданный. Помните, как однажды выразился Сосед? -

(Но вот, во-первых с половиночкой, я считаю вполне возможным и желанным доступ к дневникам и подробностям исключительных и давно ушедших личностей - каждый образованный школьник обязан знать подробности похождений Зевса или же длиннющий список имён Гётевских возлюбленных - все эти Рикки, Лили, Шарлотты, Марианны, Ульрики, Максимилианы и пр.)

Теперь становится понятно, при виде чьих плеч трясло антресоль, кто был ангелом залгавшимся и кого же "всю, от гребенок до ног, как трагик в провинции драму Шекспирову" таскал с собою по Марбургу поэт.
Очень интересны страницы, посвященные "невоцерковленному" христианству Пастернака, отношения с иудаизмом.
Труд этот, кстати, в той же мере биографический, как и литературоведчески-критический. Очень выражено в нем то, что написан он нашим современником - упоминаются в нем братья Стругацкие, Булат Окуджава, другие реалии пост-Пастернаковской литературной жизни России
В конце книги Быков приводит список наиболее значимой литературы для интересующихся темой - нет ни одной публикации в нем, вышедшей ранее 1990 года и много тех, что моложе 2000 года. Это просто означает, что мимо меня эти публикации прошли неузнанными, к сожалению.
В общем, у меня осталось от книги ощущение беседы с человеком, много знающим по интересующему меня вопросу, чего и вам всем желаю.

[Vishenka]

Понравилась рецензия вот.

http://www.poezia.ru/polka.php?sid=1 


Пастернак-2005: три дара Дмитрия Быкова




Книга: Дмитрий Быков «Борис Пастернак», Москва, Молодая гвардия, 2005




Относительно недавно в серии ЖЗЛ вышел основательный (почти девятьсот страниц) труд Дмитрия Быкова «Борис Пастернак». Автор удачно выказал сразу три дара: дотошного биографа, виртуозного филолога и яркого литератора.

В его изложении судьба несостоявшегося акына сталинского ампира, «поэта-дачника» с пророческим чутьем, нобелевского лауреата без «нобелевки» предстает в мельчайших подробностях. Однако в них не теряется. Дмитрий Быков в каждой главке дотошно выстроенного эпоса стремится «дойти до самой сути», разгадать тайну жизненных перипетий героя и часто по-своему разгадывает. Малоизвестные, как и насквозь зацитированные эпизоды пастернаковской биографии, анализ стихов и прозы, отдельные суждения («Вам нужна свобода, а мне несвобода», «Мир – это музыка, к которой надо найти слова!») разворачиваются в цельные концепции творчества и мироощущения.

Как захватывающий детектив, читается разбор стихотворения «Бабье лето»; впервые хочется взяться за нудного «Спекторского». Ритм раскачивающегося колокола усматривает Быков в строфике «Рождественской звезды», подводя читателя к открытию оригинальной авторской теологии. В «Докторе Живаго», которого кто только не пинал (вот и модный Гордон пару лет назад прошелся в одной из своих программ) открывается та основа, ради который это странное символистское творение «после символизма», кажется, и писалось.

«В зеркалах», расставленных повествователем по тексту, возникают Ахматова, Блок, Маяковский, Цветаева, Мандельштам, даже четырнадцатилетний отрок Вознесенский (немало лестных слов сказано Быковым и в адрес Вознесенского повзрослевшего – хотя, при всем почтении, до перечисленных величин тот все же не дотягивает). Особняком стоит трагическая – «античная» фигура двоюродной сестры Бориса Леонидовича Ольги Фрейденберг. Эта женщина, с ее способным отрезвить любого романтика одиночеством и стоическим мужеством, одна из первых муз влюбчивого Бори, забытая им в момент последнего испытания – смертельной болезни, заслуживает отдельной книги. (Именно «Фрейденберг», а не «Алиев» и «Громов» ждешь после объявленного – «Жизнь замечательных людей»!)

В биографии Быкова вина – или «грехи» Пастернака (перед сестрой, обеими женами, Цветаевой и теми, кому, кажется? – мог бы помочь в годы террора) не замазывается пафосными оправданиями. Его оптимизм не выглядит казенным, а убеждения – уклончивыми и неискренними. Не скрывая нелицеприятных деталей, автор сумел обнажить суть: человек выжил, а гений состоялся, зачастую, в силу конформизма и эгоистического мироприятия. Пастернак говорил жизни «да» в годы беспросветной жути, и сумел ответить «нет» на заигрывания оттепели. А ведь тогда соблазнялись и более стойкие.

Поэт пронес серебро Господа своего мальчикам и девочкам шестидесятых через кордоны таких ненависти и безбожия, что один этот подвиг контрабандиста оправдывает конформизм и эгоизм (а ведь было еще неброское мученичество последних лет, в огне которого сгорел хлам сомнений и раздвоений). Впрочем, его христианство, о котором деликатно говорит Быков, «только для тех, кому есть что раздать и чем делиться».

Зато ответ всемирной (а не одной советской) пошлости, ответ «Сестры моей жизни» и «Фауста», «Второго рождения» и «Охранной грамоты», «Гамлета» и «Доктора…» долго будет рождать отклик в душах, где теплится самая малая толика света. Потому что «всех простят, над всеми поплачут и много еще покажут чудес».

Сергей Брель
2005-12-18 22:18:08