Emmanuel Carrère/Эмманюэль Каррер

[Яна]

Я закончила эту книгу в мае 2009 года, предлагаемый текст написала месяца полтора спустя, в июле - если бы писала сразу, написала бы, наверное, по-другому, но не другое.
Эмманюэль Каррер - один из лучших современных французских писателей, пусть и стоящий особняком; а последний его роман - один из лучших его романов. Который он, кстати, не хочет называть "романом", на обложке нет этого слова. Ситуация эта довольно необычная - предыдущий "Русский роман" был назван "романом" дважды, и в жанре-подзаголовке, и в самом названии, а ведь жанр тут такой же. Тот же, что был и в L'adversaire. Вот La moustache - это роман, а уже даже La сlasse de neige - переходное, уже на подступах к его собственному жанру, который я лично чувствую, которым только он и владеет, но дать которому определение мне никак не удаётся. Но теперь это больше не висит надо мной тяжким грузом, потому что определение этому собственному жанру дал сам писатель (не знаю, преднамеренно или нет). "D'autres vies que la mienne" я понимаю не как название книги, а именно как жанр, эти слова очень точно описывают то, что делает в литературе Эмманюэль Каррер.

Судьба не щадит Каррера. Те, кто читали "Русский роман", поймут, о чём я. Вот и D'autres vies que la mienne начинается с воспоминаний о летнем семейном отпуске на Шри Ланка. Именно в тот момент, когда там произошла одна из мощнейших катастроф, цунами. Я не говорю, что только с Каррером это могло случиться, но не случиться с Каррером этого не могло.

Каррер становится свидетелем страшнейшей человеческой драмы, он всё время рядом с другой французской семьёй, потерявшей в катастрофе маленькую Жюльет. От маленькой Жюльет связь идёт к взрослой Жюльет, сестре спутницы Каррера. Эта Жюльет всю жизнь сражалась с раком, недавно умерла. Каррер и не был толком с ней знаком, но он воспринимает почти как заказ не то что просьбу, а высказанное вслух пожелание, чтобы он, писатель, написал книгу об этой неординарной женщине, юристе, судье, матери трёх девочек, с детства поражённую страшной болезнью. Каррер узнаёт о ней всё больше и больше, взявшись за книгу. Он, возможно, и не взялся бы, если бы не встретился с ближайшим коллегой, я бы даже сказала, соратником Жюльет, который, собственно, больше всего и рассказывает о ней писателю. Ясно, что Каррер в первую очередь заинтересовался личностью этого человека (настоящий интерес к Жюльет придёт позже и именно что опосредованно), который был не только ближайшим коллегой Жюльет, но так же с юных лет боролся с той же болезнью. Рассказывая о нём, Каррер замечает:
"Il aime parler de lui. C'est ma façon, dit-il, de parler des autres et aux autres, et il a relevé avec perspicacité que c'était la mienne aussi. Il savait que parlant de lui, je parlerai forcément de lui."
Именно! Вот ещё один ключ - не следует обманываться, глядя на название, в книге Каррера очень много о нём самом, как это всегда и было в его книгах. Но у него это становится именно способом говорить о других, это какой-то психологический и стилистический - не хочу говорить "приём", пусть будет "подход", который наверняка является отчасти продуктом многих лет его собственного психоанализа (мне ещё, в частности, очень понравился и показался близким вот отрывок, где он размышляет о façon de penser rationnelle и façon de penser magique:
"On peut soutenir que devenir adulte, ce à quoi est supposé aider la psychanalyse, c'est abandonner la pensée magique pour la pensée rationnelle, mais on peut soutenir qu'il ne faut rien abandonner, que ce qui est vrai à un étage de l'esprit ne l'est pas à l'autre et qu'il faut habiter tous les étages, de la cave au grenier.")
И настаиваю, настаиваю - это совсем не то, к чему мы привыкли в совр. фр. лит-ре, это действительно книга о других, но такими были и L'adversaire, и La classe de neige и даже Un roman russe.
И хоть на этот раз он сам помогает нам как-то определить жанр, "через себя о других", я всё же не понимаю, как ему это удаётся, никто, кроме него, так не может.
Он замкнутый, он держит, иногда даже подчёркивает социальную дистанцию, а вот может.
Про "социальную дистанцию" - не могу удержаться и не процитировать про "языковые метки", я уже цитировала подобное из "Русского романа", здесь он опять про это пишет.
стр. 79
Je déteste qu'on emploie le mot "maman" autrement qu'au vocatif et dans un cadre privé: que même à soixante ans on s'adresse ainsi à sa mère, très bien, mais que passé l'école maternelle on dise "la maman d'Untel" ou, comme Ségolène Royal, "les mamans", cela me répugne*, et je devine dans cette répugnance autre chose que référence de classe qui me fait tiquer quand quelqu'un dit devant moi "sur Paris" ou à tout bout de champ, "pas de souci"."

(Со всем согласна, от себя добавлю, что люблю красивое слово impeccable, но не выношу его просторечного употребления типа "Ca va bien? Impeccable?" Про то, что не выношу в русском, предпочту воздержаться, я же не Каррер и не Виолетта Ледюк :о)))

стр. 95
"(...) on devait repasser à Paris, puis aller à l'hôpital, je crois qu'on a simplement dit "pour voir Juliette". Pas pour lui rendre un dernier hommage, ni pour se recueillir devant sa dépouille: c'est une qualité qu'il faut reconnaître aux bourgeois à l'ancienne de ne pas recourir à cette langue de bois et de dire qu'on est mort, pas décédé ou parti."

Ещё очень интересная часть в книге - всё то, что связано с юстицией. Жюльет занималась очень сложными делами - сложными в первую очередь с человеческой и социальной точки зрения, большинство из них были что называют cas sociaux. И о функционировании судебной системы Каррер пишет очень подробно, просто даже фактического материала много, это очень интересно (и опять-таки отмечу, что он честно пишет о тех социальных слоях, которые от него дальше некуда).

Если необходимо резюмировать: читать обязательно. Если не читали Каррера - читать. Если читали и не полюбили - читать всё равно, этого писателя игнорировать нельзя. Если читали и уже поняли, что это за писатель, то мои рекомендации не требуются.

=====================
* у меня есть журнальчик для изучающих английский, там целое досье о классовых различиях в Великобритании, причём на всех уровнях, в том числе языковом. Так вот, там утверждается, что дети говорят, естественнно, "Mummy!", а если услышишь такое обращение у взрослого - значит, он принадлежит к upper class. Рабочие и средний класс такое обращение во взрослом возрасте не используют.
Некоторая разница с Францией выходит.