Amour est dans le pré

[turandott]

Он слишком... назойлив показался ей, сначала напросился остаться еще, а потом опять вернулся. Не надо было ему возвращаться, вот она и напугалась, что он насовсем вернулся.

"Я к вам пришел навеки поселиться". Вот это именно тот вариант. Чесслово. Эмоциональный террорист.

Ровно в шестнадцать часов сорок минут Васисуалий Лоханкин объявил голодовку.

Он лежал на клеенчатом диване, отвернувшись от всего мира, лицом к выпуклой диванной спинке. Лежал он в подтяжках и зеленых носках, которые в Черноморске называют также карпетками.


--Поголодав минут двадцать в таком положении, Лоханкин застонал, перевернулся на другой бок и посмотрел на жену. При этом зеленые карпетки описали в воздухе небольшую дугу. Жена бросала в крашеный дорожный мешок свое добро: фигурные флаконы, резиновый валик для массажа, два платья с хвостами и одно старое без хвоста, фетровый кивер со стеклянным полумесяцем, медные патроны с губной помадой и трикотажные рейтузы.

-- -- Варвара! - сказал Лоханкин в нос. Жена молчала, громко дыша.

-- Варвара! - повторил он. -- Неужели ты в самом деле уходишь от меня к Птибурдукову?

-- Да, -- ответила жена. -- Я ухожу. Так надо.

-- Но почему же, почему? -- сказал Лоханкин с коровьей страстностью.

Его и без того крупные ноздри горестно раздулись.

Задрожала фараонская бородка.

-- Потому что я его люблю.

-- А я как же?

-- Васисуалий ! Я еще вчера поставила тебя в известность. Я тебя больше не люблю.

-- Но я Я же тебя люблю, Варвара!
Это твое частное дело, Васисуалий . Я ухожу к Птибурдукову. Так надо.

-- Нет! -- воскликнул Лоханкин . -- Так не надо! Не может один человек уйти, если другой его любит!

-- Может, - раздраженно сказала Варвара, глядясь в карманное зеркальце. -- И вообще перестань дурить, Васисуалий .

-- В таком случае я продолжаю голодовку! - закричал несчастный муж. -- Я буду голодать до тех пор, покуда ты не вернешься. День. Неделю. Год буду голодать!

Лоханкин снова перевернулся и уткнул толстый нос в скользкую холодную клеенку.

-- Так вот и буду лежать в подтяжках, - донеслось с дивана, -- пока не умру. И во всем будешь виновата ты с инженером Птибурдуковым.

...
-- Ты самка, Варвара, -- тягуче заныл он. -- Ты публичная девка!

-- Васисуалий , ты дурак! -- спокойно ответила жена.

-- Волчица ты, -- продолжал Лоханкин в том же тягучем тоне. -- Тебя я презираю. К любовнику уходишь от меня. К Птибурдукову от меня уходишь. К ничтожному Птибурдукову нынче ты, мерзкая, уходишь от меня. Так вот к кому ты от меня уходишь! Ты похоти предаться хочешь с ним. Волчица старая и мерзкая притом!