Замуж за рубеж

Наши женщины и дети во Франции

Маховская Ольга - психолог, кандидат психологических наук, Институт психологии РАН, Москва; публицист, эксперт, публиковалась в "Известиях", "Независимой газете", "Итогах", " Огоньке", "Иностранце", часто выступает на радио и телевидении. Единственный на сегодняшний день специалист по психологии современной эмиграции из России.  Автор книги "Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж"

Часть 3 - Что происходит с детьми в эмиграции?

Даже при самой благоприятной ситуации в новой семье дети тяжело переживают разрыв с родственниками, которые остались на родине.

Все ускользающее вдаль и для взрослого окрашивается в яркие тона. Детская ностальгия еще ярче. Если же отношения с отчимом не складываются, ребенок несет непомерный груз. Вначале ему хочется вернуться с мамой домой, потом, когда становится ясно, что вояж затягивается, и, будучи привязан к маме, он должен провести здесь несколько лет, если не всю жизнь, в планы ребенка начинают входить фантастические побеги, нереальные ситуации, в результате которых он и его мама наконец освободятся от тяжелой зависимости. Стоит ли говорить о том, какие это бывают фантазии? И, наконец, наступает момент, когда по ту сторону баррикады оказывается и самый родной человек на свете - мама, которая так и не признала невозможность такой жизни, не смогла сопротивляться.

Дети, как и взрослые, уходят в себя, когда окружение не оказывает им нормальной эмоциональной поддержки, не учитывает их в своем психологическом пространстве как значимых персонажей, рассматривает их как помеху.

Чего больше всего боятся дети? Дети больше всего боятся, что их перестанут любить. Любовь воспринимается ими как некоторая энергетическая ткань, которой может хватить не на всех. Переключение внимания на членов новой семьи может восприниматься с ревностью и тревогой или разделяться ребенком, если ему с детства привито чувство того, что и другие члены семьи нуждаются в опеке и внимании.

Одна из наших встреч с мальчиком была назначена в его любимом Мак-Доналдсе. Мальчишка принес с собой бумагу и карандаши, "чтобы не было скучно". Мама - обаятельное и инфантильное создание, вечная "девочка", с печальными глазами и измученным лицом. Три года назад приехала в Париж вслед за французским другом, намного старше ее. Их объединяла любовь к театру и надежда на лучшее будущее в новом браке. Однако решено было не спешить с формальностями. Отношения, по словам мамы, ухудшились сразу после приезда. Ему нужна была девочка-подросток как компенсация предыдущего неудачного брака и отрада в жизни. Менеджер по профессии, он ориентировался на эмоциональную релаксацию; артистичная натура, он нуждался в обожании и восторгах; "сильный самец", он требовал только потакания его прихотям. Ей же хотелось учиться на режиссера, участвовать в театральных постановках, заниматься здоровьем - своим и сына, "как все француженки".

В новой семье ребенок стал скоро мешать, вызывать раздражение и получать оплеухи. Маме доставалось тоже - побои, выпихивание за дверь, оскорбления. При том, что оба "ребенка" (а как их еще назвать, беззащитных, наивных и бестолковых?) были целиком на содержании у французского "папы", а значит, в его власти. Наша встреча произошла на фоне потери работы папой и накануне так долго откладываемой свадьбы. Она еще раздумывала, нужна ли свадьба, то есть нужно ли еще более закреплять и без того тягостные отношения зависимости от психопата.

Когда женщина наконец попадает в пространство, гораздо менее напряженное в смысле добычи денег, пищи и еды, она не знает, что делать с этой свалившейся на нее свободой и освободившейся энергией. Значительная часть из них может уйти на то, чтобы холить и лелеять свои комплексы, а также подстегивать комплексы своего партнера. То, что пытаются делать люди несвободные, попав на свободу, так это восстановить высокую степень негативной, но привычной для них напряженности в отношениях с окружением. Как верно утверждение, что львиная доля проблем привносится супругами в семью из их детства, так верно и утверждение, что неразрешенные в предыдущем браке проблемы всплывут в их новой супружеской жизни.

Мальчик, разукрашивая большую машинку, сказал: "О, если они поженятся, я не выдержу. Да я его убью, когда вырасту!", потом: "Он постоянно кричит!" и наконец: "Я хочу к бабушке, там у меня тети, дяди, двоюродные сестры. Там много людей, а тут никого нет". "Но у тебя же есть друзья?" - "Только два". "А сколько тебе надо?" - "Сто двадцать пять!" Последняя цифра отражала величину эмоционального голода этого хорошо одетого, уже свободно говорящего по-французски мальчика. В рисунке семьи было получено визуальное подтверждение детской арифметики: после красивого и разноцветного лимузина, на самом краю листа разместилось большое количество совершенно похожих друг на друга муравьев, которые находились в разных родственных отношениях с моим героем - сестры, дяди, тети. Где-то среди них была и мама. Французский папа не входил в эту замечательную коллекцию.

У детей, которые постоянно находятся в состоянии эмоционального голода, не развиваются механизмы эмпатии (сопереживания), отношения с людьми схематизируются и обесцвечиваются. Самые близкие люди превращаются в маленьких и просто устроенных букашек.

Нужен был психолог или событие, которое бы радикально поменяло ситуацию развития ребенка. Мама с ситуацией не справлялась. После многих разговоров по телефону, встреч, она приняла решение в своем духе - замуж все-таки выйти, но записаться на прием еще к двум специалистам - массажисту (для поддержания тонуса) и психоаналитику (для избавления от своих детских страхов).

Мои наблюдения и общение с детьми указывают на тяжелые психологические последствия, которыми чревато неадекватное поведение родителей. Эмиграция - это как раз тот случай, когда многие нарушения или тяжелые состояния как бы культивируются, заданы с объективной неизбежностью, "нормальны" в данных условиях.

К последствиям разрыва с родными, потери существенных для человека связей, относится тяжелое состояние депрессии (ностальгии, деморализации). Мои данные показывают, что у детей, родители которых настроены конструктивно и сразу по приезде начинают активно выстраивать отношения с окружением, депрессия, тоска по дому проявляется не так ярко, переломный момент наступает уже к четвертому месяцу. У самих взрослых все процессы протекают тяжелей и дольше. "Обострение" депрессии возникает на третьем году проживания в эмиграции, когда "все потеряли интерес к тебе, никто не помогает, а сам ты еще не встал на ноги". Как известно, депрессия сопровождается потерей интереса к жизни, нежеланием и невозможностью справляться с простыми операциями.

Трудности становления идентичности подростка - это классическая проблема эмиграции. Большая опасность, как считают этносоциологи и этнопсихологи, кроется в кризисе идентичности. Самой рисковой категорией считают подростков 14-18 лет. В этот период бурного физиологического и психологического развития, у подростков-эмигрантов могут наблюдаться черты, которые обычно наблюдаются при тяжелых психических травмах. Подросток не может сказать, кто он, кем он будет, любит ли он своих родителей… В этот момент особо остро чувствуется потерянность и при определении своей этнической принадлежности. В группе юных скаутов я разговаривала с юношей восемнадцати лет, которого мать привезла из Киргизии, выйдя замуж за француза. Потом она развелась. "Я не знаю, кто я. Конечно, я не француз и не русский, я - черт знает кто".

Кросс-культурные психологи, занимающиеся проблемами адаптации людей к контрастирующим культурным ареалам, считают, что нужно искать пути интеграции не только на уровне государственной политики, но и на уровне биографий отдельных людей. По моим оценкам, только 17% родителей настроены интегративно и пытаются найти возможности для совмещения достоинств российской и французской систем воспитания и образования.

Если говорить о ярких фигурах воспитателей и педагогов в современной российской эмиграции во Франции, то тут нужно назвать директора школы при Посольстве Анатолия Маратовича Розова, которому удалось создать в школе живую, напряженную образовательную атмосферу. Свой вклад в психологическую поддержку семей эмигрантов пытаются вносить и другие педагогические коллективы более 200 российских посольских школ за рубежом. Поразила своими достижениями семья Ручковских, возглавляющая русское скаутское движение во Франции. Более шестидесяти российских подростков ежегодно участвуют в лагерной жизни скаутов. Русские скауты первыми стали разворачивать деятельность на территории бывшего Советского Союза при поддержке еще Михаила Горбачева. Их представительства есть в Москве, Питере, Самаре, Новгороде, Новосибирске. Очень долго только они противостояли национал-фашистским молодежным организациям, выросшим, как грибы, у нас в стране.

Стратегия интеграции, о которой я писала выше как о самой продуктивной, возможна только при условии солидарности всех агентов социализации детей – как в самой России, так и за рубежом. Именно этим принципом руководствовалась я, когда стала проводить один за одним международные круглые столы – во Франции (Париж, 2001), в России (Москва, 2002), в США (Сиэтл, 2003), собирая иследователей, практиков-педагогов, чиновников, социальных работников и журналистов. Мне хотелось обратить внимание на специфику развития детей в условиях эмиграции, перезнакомить людей, чтобы они могли взаимодействовать и помогать друг другу.

Уже летом 2001 года в Москву из Франции приехал первый русский мальчик для участия в образовательных программах в рамках Летней школы мироразвития, организованной Фондом педагогических инноваций на бывших правительственных дачах под Москвой. Такая школа решала две проблемы детского развития – восстановления и поддержки позитивной национальной идентичности подростков («Русским быть хорошо и интересно»), а также поддержки русского языка, который дети в эмиграции стремительно теряли, а в среде русскоговорящих сверстников быстро восстанавливали. Такая школа просуществовала три года. В пользе такого рода летних мероприятий я не сомневаюсь, как не сомневаюсь в пользе поездок наших одаренных детей в международные летние лагеря во Францию и Шотландию, которые мы проводим под крышей ассоциации «Евроталант».

За время развития моей исследовательской и практической программы очень поменялась атмосфера в России. Интерес к Западу сменился новыми настроениями. Развивать программу стало почти невозможно. Типичная реакция со стороны профессионалов и обывателей: «Вам что, своих детей мало?»
В том–то и дело, что психолог, как и врач, равнодушен к национальности, идеологии, чувствителен только к горю, боли, страданию отдельных людей, тем более детей. Помимо этого, я считаю эмиграцию очень красивым и стимулирующим для мозгов объектом исследования. Поэтому научная часть программы была продолжена в США, в 2001-2002 году, о чем будем следующая статья в этом журнале. В утешение недоброжелателей я могу только сказать, что на программу не было потрачено ни копейки российских денег. Экспедиции поддерживались французским фондом «Дом наук о человеке» и американской программой научных обменов «Фулбрайт», за что я им признательна.

Ольга Маховская, психолог

Написать автору статьи: olyam@inbox.ru

Читайте другие публикации Ольги Маховской:

Часть 1 - Самая молчаливая и терпеливая
Часть 2 - Эти разные женщины
Как стать счастливой заочно? Секреты брачного бизнеса

На первую страницу "Замуж за рубеж"
Дом советов ИнФранс - практические советы о жизни во Франции
Обсудить статью на форуме
Написать автору сайта