Любимые стихи

[irasweden]

Леся Украинка

КАЗКА ПРО ОХА-ЧАРОДIЯ
(Сказка про Оха-Чародея).

В тридев'ятiм славнiм царствi,
де колись був цар Горох,
є тепер на господарствi
мудрий пан, вельможний Ох.

Сам той Ох на корх заввишки,
а на сажень борода,
знає край i вдовж, i вширшки,
i кому яка бiда.

Чи хто правий, чи неправий,
чи хто прийде сам, чи вдвох, -

всiх приймає пан ласкавий,
тiльки треба мовить: "Ох!"

На зеленому горбочку
спершу вiн людей приймав,
потiм сiв у холодочку,
звiдти голос подавав.

А як з ранку та й до ранку
стали люди обридать,
Ох зробив собi землянку,
Оха бiльше не видать.

Але хто те мiсце знає,
де трухлявий пень i мох,
той приходить i волає
або й тихо каже: "Ох!"

Хоч би навiть ненароком
теє "ох!" промовив ти,
знай, що вилiзе те боком, -
ворiття вже не знайти!

Бо затягне з головою
трясовиця мохова
i з душею ще живою
пiд землею похова.

Пiд землею ж там - палати,
де вольможний Ох сидить,
гарнi, пишнiї кiмнати,
срiбло-злото скрiзь ряхтить;

дорогiї самоцвiти,
наче зорi, миготять,
скрiзь заморськi дивнi квiти,
по клiтках пташки сидять;

золотiї грають рибки
в кришталевих скриньочках;
i ведмедi ходять дибки
в рукавичках, жупанках.

Враз тебе там обморочать
блиск i пахощi мiцнi,
попугаї заторочать
приказки якiсь дивнi.

I безглуздi очi втупить
в тебе рибка, мов чига...
Тут ведмедiв гурт обступить,
кожен лапу простяга, -

той бере тебе за руку,
той торкає за плече;
боронь боже ворухнутись! -
кров одразу потече.

Бо крiзь бiлi рукавички
враз проб'ються пазурi
гачкуватi, мов гаплички, -
так i вп'ються, мов щурi.

Тож, коли вже раз попався, -
наче в пастку бiдна миш, -
то сиди, мов прикувався,
не рушай, мовчи та диш!

Вийде Ох: "Вiтай в гостинi!
Чи волiєш нам служить?
Чи волiєш, може, нинi
головою наложить?"

Скажеш: "Я служить не згоден", -
зараз цок тебе в лобок,
якщо ти носить не годен
рукавички й жупанок.

Стань на службу - подарують
рукавички й жупанець,
привiтають, пошанують, -
тiльки ж там тобi й кiнець!

Вiчно будеш пробувати
у пiдземному дворi,
бiльш тобi вже не видати
анi сонця, нi зорi.

Де торкнешся - всюди брами
пiд замком та пiд ключем...
Десь далеко хтось часами
озивається плачем.

Спiв на плач вiдповiдає,
плач на спiв, так без кiнця...
Кажуть, бранка там ридає,
жде юнака-молодця;

коло неї там жар-птиця
спiвом душу потiша,
та сумна мiцна темниця,
смутна в дiвчини душа.

Якби хтiв їй волю дати
хто з хоробрих юнакiв,
мусить перше розрубати
сiмдесят ще й сiм замкiв...

Вже вам казка обридає?
Що ж! хто має кладенець,
хай замки тi розрубає, -
буде казочцi кiнець!

[irasweden]

ИЗ СТИХОВ 2005 ГОДА





* * *

… всё это говорит мне: ты бодрствуешь, не бойся своего
времени, не лукавь.
О. Мандельштам. «Путешествие в Армению»

Ты бодрствуешь, не бойся, не лукавь.
Не только доброму, но и худому
Нам должно радоваться, прославляя явь,
Пока душа не впала в кому.

Есть между смыслами осмысленный зазор,
Та мера древняя простого постоянства,
Что защищает нас, как дымка - горизонт,
От непростительного чванства.

Признаем с горечью: мы это не смогли.
Признаем с ясностью, что нас впустили в сени
Смотреть, как копится глухая боль земли
Для будущих землетрясений -

Подобна смерти, задремавшей в кобуре,
Чтоб громом вырваться как дьявольский Бетховен.
Я слышал давеча: унынье - страшный грех;
Ну что ж, я каюсь, я греховен.

Притворство внутреннее внешнему сродни:
Смешно уставшему казаться моложавым.
Не стоит сравнивать: живущий несравним.
Добавить нечего, пожалуй.

2005




* * *

В семнадцатом столетии в Италии
Отслаивалась музыка от текста -
Так лёгкие пирожные миндальные
Вкус создают из воздуха и теста.
Стараясь быть изящной и удобной,
Стиль под себя подстраивала эра,
Сменив навек смычок дугоподобный
Смычком прямым - как шпага кавалера.

И зазвучала музыка по-новому:
Решительно, и молодо, и чётко -
Дивясь преобразившемуся норову,
Как женщина, сменившая причёску.
А прежних скрипок пение глухое
Ушло в забвенье, как былая мода,
Как описанье древнего похода
На языке умершего народа.

2005




ЛЮБИТЕЛЬ ОПЕРЫ

Певица на сцене в серебряном платье
Поёт о любви, выходящей за край.
Кто в оперу ходит, кто денежки платит,
Тот либо богат, либо верует в рай.

В подобранном галстуке, в строгом костюме
Сидящий с достоинством рядом с женой,
Он слушает пенье хрящами, костями,
Ему пищевод перекрыло волной.

Обычно он скромен, не очень напорист,
Критичен к другим и себе самому,
Но в эти минуты он мчится, как поезд
Лучом разрывающий мутную тьму, -

Без цели, без графика, даже стоп-крана
Лишённый, абсурдный, как наше житьё.
Ах, если б владелица меццо-сопрано
Могла бы представить, как любят её!

Но ей, в каплях пота от жарких софитов,
Его ощущения так же чужды,
Как, скажем, пожарникам - бредни софистов,
Когда не хватает напора воды.

Она, задыхаясь - такая рулада
Безумного голосу стоит труда, -
Как райская птичка из жгучего ада
Волшебные песни бросает сюда.

2005



* * *

Тогда, за вычетом ночи, мне было ещё
весело и просто быть ребёнком…
Алексей Цветков. «Просто голос»

За вычетом ночи, которую в минус запишем,
За вычетом страха (возьмём его и зачеркнём),
За вычетом боли (оставим убогим и нищим),
За вычетом страсти (мы ею давно не живём),
За вычетом стран, превращённых в колючую поросль,
За вычетом войн, что не тронули нас, пощадив,
За вычетом тех, кто ушёл от нас - кучно и порознь,
За вычетом этого - что мы поставим в актив?

При мысли о счёте (а нам его вскоре предъявят),
При мысли о свете, которого мы лишены,
При мысли о мёртвых, кому мы перечить не вправе,
При мысли о том, как мы все безнадёжно смешны,
При мысли о вечной обиде (ни за что ни про что),
При мысли о мрачной свободе, что хуже тюрьмы,
При мысли о будущем или при мысли о прошлом,
При мысли об этой секунде - не вздрогнем ли мы?

2005

[irasweden]

* * *
ПЕРЕВОД С ФРАНЦУЗСКОГО

Вдруг, резко выпрямившись, он увидел свет -
Столь ослепительный, что стало очевидно:
Пожившим вдосталь умирать не стыдно,
И боли нет уже, и страха нет.

Ночное небо над взметнувшимся лицом
Сияло звёздами, и он придумал слово:
Да, после ужина здоровый вечный сон
Есть замещение простого сна ночного.

Покуда тело опускалось вниз,
В недвижность каменную личной Атлантиды,
С залива сонного задул чистейший бриз -
Как огорчение без примеси обиды.

[ulysses]

ПЕРЕВОД С ФРАНЦУЗСКОГО

Жаль, не могу угадать такого замечательного французского поэта

[irasweden]

Надо же, забыла подпись автора.
Все стихи выше Леопольда Эпштейна.

[irasweden]

Любовь покоряет обманно,
Напевом простым, неискусным.
Ещё так недавно-странно
Ты не был седым и грустным.

И когда она улыбалась
В садах твоих, в доме, в поле
Повсюду тебе казалось,
Что вольный ты и на воле.

Был светел ты, взятый ею
И пивший её отравы.
Ведь звезды были крупнее,
Ведь пахли иначе травы,
Осенние травы.

АННА АХМАТОВА

[irasweden]

Сергей Есенин



* * *
Ты плакала в вечерней тишине,
И слезы горькие на землю упадали,
И было тяжело и так печально мне,
И все же мы друг друга не поняли.
Умчалась ты в далекие края,
И все мечты увянули без цвета,
И вновь опять один остался я
Страдать душой без ласки и привета.
И часто я вечернею порой
Хожу к местам заветного свиданья,
И вижу я в мечтах мне милый образ твой,
И слышу в тишине тоскливые рыданья.

1912-1913
Сергей Есенин.

[irasweden]

Сергей Есенин



* * *
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник -
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.

Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком.
1924

[irasweden]

Сергей Есенин



* * *
Мне грустно на тебя смотреть,
Какая боль, какая жалость!
Знать, только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась.

Чужие губы разнесли
Твое тепло и трепет тела.
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой.

Ну что ж! Я не боюсь его.
Иная радость мне открылась.
Ведь не осталось ничего,
Как только желтый тлен и сырость.

Ведь и себя я не сберег
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.

Смешная жизнь, смешной разлад.
Так было и так будет после.
Как кладбище, усеян сад
В берез изглоданные кости.

Вот так же отцветем и мы
И отшумим, как гости сада...
Коль нет цветов среди зимы,
Так и грустить о них не надо.
1923

[ulysses]

Не плачь, не морщь опухших губ,
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Весенней лихорадки.

Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током,
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.

Пройдут года, ты вступишь в брак,
Забудешь неустройства.
Быть женщиной - великий шаг,
Сводить с ума - геройство.

А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.

Но как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.

[ulysses]

Иосиф Бродский

Л.В. Лифшицу

Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, если есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишина глагола.
Что не знал Эвклид, что сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишина мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
1971

[ulysses]

Иван Бунин

ОДИНОЧЕСТВО

И ветер, и дождик, и мгла
Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.

Вчера ты была у меня,
Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
Ты мне стала казаться женой...
Что ж, прощай! Как-нибудь до весны
Проживу и один - без жены...

Сегодня идут без конца
Те же тучи - гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльця
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.

Мне крикнуть хотелось вослед:
"Воротись, я сроднился с тобой!"
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила - и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.
1903

135 лет назад, 22 октября 1870 года в Воронеже в дворянской семье родился Иван Алексеевич Бунин, по выражению Набокова "последний классик", первый русский лауреат Нобелевской премии по литературе

[irasweden]

Иван Бунин



* * *
Ту звезду, что качалася в темной воде
Под кривою ракитой в заглохшем саду,-
Огонек, до рассвета мерцавшей в пруде,-
Я теперь в небесах никогда не найду.

В то селенье, где шли молодые года,
В старый дом, где я первые песни слагал,
Где я счастья и радости в юности ждал,
Я теперь не вернусь никогда, никогда.

[irasweden]

Иван Бунин



* * *
Шумели листья, облетая,
Лес заводил осенний вой...
Каких-то серых птичек стая
Кружилась по ветру с листвой.

А я был мал, — беспечной шуткой
Смятенье их казалось мне:
Под гул и шорох пляски жуткой
Мне было весело вдвойне.

Хотелось вместе с вихрем шумным
Кружиться по лесу, кричать —
И каждый медный лист встречать
Восторгом радостно-безумным!
1901

[hélène]

В минуты музыки печальной
Я вспоминаю желтый плес,
И голос женщины прощальный,
И шум порывистых берез,
И первый снег под небом серым
Среди умолкнувших полей,
И путь без солнца, путь без веры
Гонимых снегом журавлей.

Давно душа блуждать устала
В чужой любви, в чужом хмелю.
Давно пора понять настала,
Что слишком призраки люблю.
Но все равно в жилищах зыбких -
Попробуй их останови! -
Перекликаясь, плачут скрипки
О желтом плесе, о любви...

Но все равно под небом низким
Я вижу явственно до слез
И желтый плес, и гослос близкий,
И шум порывистых берез.
Как будто вечен час прощанья,
Как будто время ни при чем...

В минуты музыки печальной
Не говорите ни о чем.

Николай Рубцов

[hélène]

N'est-ce pas ? en dépit des sots et des méchants
Qui ne manqueront pas d'envier notre joie,
Nous serons fiers parfois et toujours indulgents.

N'est-ce pas ? nous irons, gais et lents, dans la voie
Modeste que nous montre en souriant l'Espoir,
Peu soucieux qu'on nous ignore ou qu'on nous voie.

Isolés dans l'amour ainsi qu'en un bois noir,
Nos deux coeurs, exhalant leur tendresse paisible,
Seront deux rossignols qui chantent dans le soir.

Quant au Monde, qu'il soit envers nous irascible
Ou doux, que nous feront ses gestes ? Il peut bien,
S'il veut, nous caresser ou nous prendre pour cible.

Unis par le plus fort et le plus cher lien,
Et d'ailleurs, possédant l'armure adamantine,
Nous sourirons à tous et n'aurons peur de rien.

Sans nous préoccuper de ce que nous destine
Le Sort, nous marcherons pourtant du même pas,
Et la main dans la main, avec l'âme enfantine

De ceux qui s'aiment saris mélange, n'est-ce pas ?

* * *
Ecoutez la chanson bien douce
Qui ne pleure que pour vous plaire,
Elle est discrète, elle est légère :
Un frisson d'eau sur de la mousse !

La voix vous fut connue (et chère ?)
Mais à présent elle est voilée
Comme une veuve désolée,
Pourtant comme elle encore fière,

Et dans les longs plis de son voile,
Qui palpite aux brises d'automne.
Cache et montre au coeur qui s'étonne
La vérité comme une étoile.

Elle dit, la voix reconnue,
Que la bonté c'est notre vie,
Que de la haine et de l'envie
Rien ne reste, la mort venue.

Elle parle aussi de la gloire
D'être simple sans plus attendre,
Et de noces d'or et du tendre
Bonheur d'une paix sans victoire.

Accueillez la voix qui persiste
Dans son naïf épithalame.
Allez, rien n'est meilleur à l'âme
Que de faire une âme moins triste !

Elle est en peine et de passage,
L'âme qui souffre sans colère,
Et comme sa morale est claire !...
Ecoutez la chanson bien sage.

* * *
Kaléidoscope
(A Germain Nouveau)

Dans une rue, au coeur d'une ville de rêve
Ce sera comme quand on a déjà vécu :
Un instant à la fois très vague et très aigu...
Ô ce soleil parmi la brume qui se lève !

Ô ce cri sur la mer, cette voix dans les bois !
Ce sera comme quand on ignore des causes ;
Un lent réveil après bien des métempsycoses :
Les choses seront plus les mêmes qu'autrefois

Dans cette rue, au coeur de la ville magique
Où des orgues moudront des gigues dans les soirs,
Où les cafés auront des chats sur les dressoirs
Et que traverseront des bandes de musique.

Ce sera si fatal qu'on en croira mourir :
Des larmes ruisselant douces le long des joues,
Des rires sanglotés dans le fracas des roues,
Des invocations à la mort de venir,

Des mots anciens comme un bouquet de fleurs fanées !
Les bruits aigres des bals publics arriveront,
Et des veuves avec du cuivre après leur front,
Paysannes, fendront la foule des traînées

Qui flânent là, causant avec d'affreux moutards
Et des vieux sans sourcils que la dartre enfarine,
Cependant qu'à deux pas, dans des senteurs d'urine,
Quelque fête publique enverra des pétards.

Ce sera comme quand on rêve et qu'on s'éveille,
Et que l'on se rendort et que l'on rêve encor
De la même féerie et du même décor,
L'été, dans l'herbe, au bruit moiré d'un vol d'abeille.

* * *
Ô triste, triste était mon âme
Ô triste, triste était mon âme
A cause, à cause d'une femme.

Je ne me suis pas consolé
Bien que mon coeur s'en soit allé,

Bien que mon coeur, bien que mon âme
Eussent fui loin de cette femme.

Je ne me suis pas consolé,
Bien que mon coeur s'en soit allé.

Et mon coeur, mon coeur trop sensible
Dit à mon âme : Est-il possible,

Est-il possible, - le fût-il,
Ce fier exil, ce triste exil ?

Mon âme dit à mon coeur : Sais-je,
Moi-même, que nous veut ce piège

D'être présents bien qu'exilés
Encore que loin en allés ?


Paul Verlaine

* * *
Il pleure dans mon coeur

Il pleure dans mon coeur
Comme il pleut sur la ville ;
Quelle est cette langueur
Qui pénètre mon coeur ?

Ô bruit doux de la pluie
Par terre et sur les toits !
Pour un coeur qui s'ennuie,
Ô le chant de la pluie !

Il pleure sans raison
Dans ce coeur qui s'écoeure.
Quoi ! nulle trahison ?...
Ce deuil est sans raison.

C'est bien la pire peine
De ne savoir pourquoi
Sans amour et sans haine
Mon coeur a tant de peine !

Paul Verlaine

( Хандра

И в сердце растрава,
И дождик с утра.
Откуда бы, право,
Такая хандра?

О дождик желанный,
Твой шорох - предлог
Душе бесталанной
Всплакнуть под шумок.

Откуда ж кручина
И сердца вдовство?
Хандра без причины
И ни от чего?

Хандра ниоткуда...
Но та и хандра,
Когда не от худа
И не от добра

Перевод Б.Пастернака)

* * *
Voici des fruits, des fleurs, des feuilles et des branches
Et puis voici mon coeur qui ne bat que pour vous.
Ne le déchirez pas avec vos deux mains blanches
Et qu'à vos yeux si beaux l'humble présent soit doux.

J'arrive tout couvert encore de rosée
Que le vent du matin vient glacer à mon front.
Souffrez que ma fatigue à vos pieds reposée
Rêve des chers instants qui la délasseront.

Sur votre jeune sein laissez rouler ma tête
Toute sonore encore de vos derniers baisers;
Laissez-la s'apaiser de la bonne tempête,
Et que je dorme un peu puisque vous reposez.

Вот листья, и цветы, и плод на ветке спелый
И сердце, всем биеньем преданное Вам
Не вздумайте терзать его рукою белой
И окажите честь простым моим дарам

Я с воли только что, и весь покрыт росою,
Оледенившей лоб на утреннем ветру
Позвольте, я чуть-чуть у Ваших ног, в покое,
О предстоящем счастье мысли соберу

На грудь Вам упаду, и голову понурю
Всю в Ваших поцелуях, оглушивших слух.
И, знаете, пока угомонится буря
Сосну я, да и Вы переведите дух.

П.Верлен, перевод Б.Пастернака

[ulysses]

Il pleure dans mon coeur
Перевод Б.Пастернака

А у Вас нет для сравнения перевода Эренбурга?

[landrieux]

А у Вас нет для сравнения перевода Эренбурга?

Paul Verlaine Il pleut dans mon coeur
"Песня без слов"

Сеpдце тихо плачет,
Словно дождик мелкий,
Что же это значит,
Если сеpдце плачет?
Падая на кpыши,
Плачет мелкий дождик,
Плачет тише, тише,
Падая на кpыши.
И, дождю внимая,
Сеpдце тихо плачет,
Отчего, не зная,
Лишь дождю внимая.
И ни зла, ни боли!
Все же плачет сеpдце.
Плачет от того ли,
Что ни зла, ни боли?

(Пеp. И. Эpенбуpга)

[ulysses]

Марина Цветаева

...Я бы хотела жить с Вами (1916)

...Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.

И в маленькой деревенской гостинице --
Тонкий звон
Старинных часов -- как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой -- нибудь мансарды
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня любили...

=========

Посреди комнаты -- огромная изразцовая печка,
На каждом изразце -- картинка:
Роза -- сердце -- корабль. --
А в единственном окне --
Снег, снег, снег.

Вы бы лежали -- каким я Вас люблю: ленивый,
Равнодушный, беспечный.
Изредка резкий треск
Спички.

Папироса горит и гаснет,
И долго -- долго дрожит на ее краю
Серым коротким столбиком -- пепел.
Вам даже лень его стряхивать --
И вся папироса летит в огонь.

[irasweden]

Набоков

Мы с тобою так верили в связь бытия,
но теперь оглянулся я, и удивительно,
до чего ты мне кажешься, юность моя,
по цветам не моей, по чертам недействительной.

Если вдуматься, это как дымка волны
между мной и тобой, между мелью и тонущим;
или вижу столбы и тебя со спины,
как ты прямо в закат на своем полугоночном.

Ты давно уж не я, ты набросок, герой
всякой первой главы, а как долго нам верилось
в непрерывность пути от ложбины сырой
до нагорного вереска.

***

В те дни, когда, дай бог, от краю и до краю
Гражданская повеет благодать,
Все сбудется, о чем за чашкой чаю
Мы на чужбине любим погадать.

И вот последний человек на свете,
Кто будет помнить наши времена
В те дни на оглушительном банкете
Шалея от волненья и вина,

Дрожащий, слабый, в дряхлом умиленьые
Поднимется - но нет, он слишком стар:
Черты изгнанья тают в отдаленьи,
И ничего не помнит юбиляр.

Мы будем спать, минутныые поэты.
я, в частности, прекрасно буду спать,
В бою случайном ангелом задетый,
В родимый прах вернувшийся опять.

Библиофил какой-нибудь, я чую,
Найдет в былых, не нужных никому
Журналах, отпечатанных вслепую
Нерусскими наборщиками, тьму

Статей, стихов, чувствительных романов
О том как Русь была нам дорога,
Как жил Петров, как странствовал Иванов,
И как любил покорный ваш слуга.

Но подписи моей он не отметит.
Забыто все. И, муза, не беда!
Давай мечтать, давай глазеть, как дети,
На проносящиеся поезда,

На всякий блеск, на всякое движенье,
Предоставляя выспренным глупцам
Бранить наш век, пенять на сновиденье,
Единый раз дарованное нам.

***

Садом шел Христос с учениками.
Меж кустов, на выжженом песке,
Вытканном павлиньими глазками,
Песий труп лежал невдалеке.

И резцы блестели из-под черной
Складки. И зловонным торжеством
Смерти заглушен был ладан сладкий
Теплых миртов, млеющих кругом.

Труп гниющий, мерзостный, надулся,
Полный слизких, слипшихся червей...
Иоанн, как дева, отвернулся,
Сгорбленный поморщился Матвей.

Говорил апостолу апостол:
- Злой был пес, и смерть его нага,
Мерзостна... Христос же молвил просто:
- Зубы у него - как жемчуга.

***

СУФЛЕР

С восьми до полночи таюсь я в будке тесной,
за книгой, много раз прочитанной, сижу
и слышу голос Ваш... Я знаю,- Вы прелестны,
но, спутаться боясь, на Вас я не гляжу.
Не ведаете Вы моих печалей скрытых...
Я слышу голос ваш, надтреснутый слегка,
и в нем,- да, только в нем, а не в словах избитых,-
звучат пленительно блаженство и тоска.
Все так недалеко, все так недостижимо!
Смеетесь, плачете, стучите каблучком,
вблизи проходите, и платье, вея мимо,
вдруг обдает меня воздушным холодком.
А я,- исполненный и страсти и страданья,
глазами странствуя по пляшущим строкам,-
я кукольной любви притворные признанья
бесстрастным шепотом подсказываю Вам.

***

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

В листве березовой, осиновой,
В конце аллеи, у мостка,
Вдруг падал свет от платья синего,
От василькового венка.

Твой образ легкий и блистающий
Как на ладони я держу
И бабочкой неумирающей
Благоговейно дорожу.

И много лет прошло и счастливо
Я прожил без тебя, а все ж
Порою думаю опасливо
Жива ли ты и где живешь?

Но если встретится нежданная
Судьба заставила бы нас
Меня бы как уродство странное
Твой образ нынешний потряс.

Обиды нет неизьяснимее:
Ты чуждой жизнью обросла
Ни платья синего, ни имени
Ты для меня не сберегла.

И все давным-давно просрочено
И я молюсь и ты молись
Чтоб на утоптанной обочине
Мы в тусклый вечер не сошлись.

[landrieux]

Le capitaine Jonathan Автор Robert Desnos

Le capitaine Jonathan
étant âgé de dix huit ans
capture un jour un pélican
dans une île d'extrême orient.
Le pélican de Jonathan
au matin pond un oeuf tout blanc
et il en sort un pélican
lui ressemblant étonnamment.
Et ce deuxième pélican
pond, à son tour un oeuf tout blanc
d'où sort inévitablement
un autre qui en fait tout autant
Cela peut durer pendant très longtemps
si l'on ne fait pas d'omelette avant

[irasweden]

Анна Ахматова



В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
O quae beatam, Diva, tenes
Syprum et Memphin...
Hor.1

Красотка очень молода,
Но не из нашего столетья,
Вдвоем нам не бывать - та, третья,
Нас не оставит никогда.
Ты подвигаешь кресло ей,
Я щедро с ней делюсь цветами...
Что делаем - не знаем сами,
Но с каждым мигом нам страшней.
Как вышедшие из тюрьмы,
Мы что-то знаем друг о друге
Ужасное. Мы в адском круге,
А может, это и не мы.

[irasweden]

"САТАНА"

Ей было двенадцать, тринадцать - ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!

Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.

Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.

Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.

Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.

Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!

А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!

И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!

Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.

Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.

Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! -
И так же его презирала.

Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.

Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.

Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!

Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!

Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!

Асадов

[irasweden]

Kari, смайлик БРАВО , такой маленький и краснеющеся типа

[KD]

Наверное это самый интересный топик в форуме - неумолимо растущий сборник стихов. Я скопировал его содержимое в Ворд, уменьшил шрифт, разбил на две колонки, и получилось 93 страницы. Желающим могу прислать на И-мэйл.

А мне лично "легли на душу" эти утопические стихи.

Imagine there's no heaven
It's easy if you try
No hell below us
Above us only sky
Imagine all the people
Living for today...

Imagine there's no countries
It isn't hard to do
Nothing to kill or die for
And no religion too
Imagine all the people
Living life in peace...

Imagine no possessions
I wonder if you can
No need for greed or hunger
A brotherhood of man
Imagine all the people
Sharing all the world...

You may say I'm a dreamer
But I'm not the only one
I hope someday you'll join us
And the world will live as one

[morskaia]

Наверное это самый интересный топик в форуме - неумолимо растущий сборник стихов. Я скопировал его содержимое в Ворд, уменьшил шрифт, разбил на две колонки, и получилось 93 страницы. Желающим могу прислать на И-мэйл.

Пришлите мне пожалуйста, а то всё у самой руки не доходят это сделать, а большинство стихов, напечатанных здесь, действительно достойны внимания.

[ulysses]

Imagine

Это лучше поместить в тему "Мои любимые песни..."

[margalette]

Вот одна из моих самых любимых французских поэм.
Написал его французский поэт Пьер дэ Марбёф ещё в 16-м веке!
Читая его, понимаешь, что человеческое восприятие любви совсем не изменилось с веками.

Pierre de MARBEUF (1596-1645)

Et la mer et l'amour ont l'amer pour partage,
Et la mer est amère, et l'amour est amer.
L'on s'abîme en l'amour aussi bien qu'en la mer,
Car la mer et l'amour ne sont point sans orage.

Celui qui craint les eaux qu'il demeure au rivage,
Celui qui craint les maux qu'on souffre pour aimer,
Qu'il ne se laisse pas à l'amour enflammer,
Et tous deux ils seront sans hasard de naufrage.

La mère de l'amour eut la mer pour berceau,
Le feu sort de l'amour, sa mère sort de l'eau,
Mais l'eau contre ce feu ne peut fournir des armes.

Si l'eau pouvait éteindre un brasier amoureux,
Ton amour qui me brûle est si fort douloureux,
Que j'eusse éteint son feu de la mer de mes larmes.

[2003]

Мне очень Асадов нравится)))
Еще из любимого,девушка пишет замечательно.

Останется один автоответчик
Выслушивать признания мои
С беспечностью твоею каждый вечер
Отмерит мне регламент слова в три.

И стыну я, слова перебирая
До зуммера оттачивая речь
Автоответчик, изгнанный из рая,
Слова твои приученный беречь,

Отключится в сплошном недоуменье –
Не понимая чем ещё помочь…
И циферблата огненное зренье
Рентгенами просвечивает ночь.

Я позвоню уже перед рассветом,
Скажу: ответчик – значит отвечай…
Мне кажется, он ищет сигарету,
В отчаянье заваривает чай.

Молчит… ты, значит, в Африке, наверно…
Уже прошёл, «как с белых яблонь дым»
Оставив мне по щедрости душевной
Роман с автоответчиком твоим.

[Ортанс]

Укрепи свое сердце в несчастье любом
И пусть смерть в твою дверь стучит,
Еще лампа горит, хоть и светит с трудом,
Еще раненный лев рычит.

**************

Вот перо и вот чернила --
Вечной мудрости приют,
Сколько душ погибло тут,
Скольких Слава возносила
За писанья тяжкий труд.


Шмуэль ха-Нагид
(993-1056)